— Она спрашивала тебя о нас? — задаёт вопрос Эйден.

— Нет. Почему? Она спрашивала обо мне?

Ной и Эйден смотрят друг на друга.

— Она знает, что между нами троими что-то происходит, но она также знает, что не должна ничего говорить. На самом деле, она больше беспокоилась о том, что мы причиним тебе боль.

— Причините мне боль?

— Она велела нам не причинять тебе вреда. Я имею в виду твоему сердцу. Только не физически. Только не… твоей заднице или что-то в этом роде. — Ной болтает так, как обычно, когда сильно нервничает.

— Моей заднице?

— Её заднице? — Эйден задаёт этот вопрос одновременно со мной, подчеркивая его громким фырканьем.

— Я рада, что твоя мать не беспокоилась о моей заднице.

— Я беспокоюсь о твоей заднице, — говорит Эйден, протягивая руку, чтобы положить её на упомянутую точку.

— Неужели? — спрашиваю я. — А что именно тебя беспокоит?

— Ну, очевидно, я беспокоюсь, что твоя задница начинает чувствовать себя забытой.

— Хм, — задумчиво протянула я. — Мы этого не хотим.

— Нет, мы определённо не хотим ничего подобного, — соглашается Ной. Он подходит ближе, обнимает меня за талию, притягивает к себе, и я падаю ему на грудь. Он требовательно целует меня без лишних слов. Потянувшись к Эйдену сзади, я хватаю его за рубашку и поворачиваюсь, чтобы поцеловать его следующим. Его поцелуй стал мягче, нежнее.

Быть с ними обоими становится так комфортно.

Слишком комфортно.

Я думаю, что могу влюбиться в них.

Эта мысль всплывает в моей голове, когда мы снимаем одежду, и остается в моей голове, когда они осыпают мое тело поцелуями. Она остаётся в моей голове, пока их губы покрывают мою грудь, бёдра, между ног. Они сменяют друг друга, их языки на мне, а пальцы внутри меня, в ритме, который образовался между ними.

Эта мысль продолжает крутиться в голове, как будто она на повторе, снова и снова, когда Эйден отступает, а Ной ныряет между моих ног. Снова и снова его пальцы проникают в меня, пока я не начала терять всякое чувство разума.

Снова и снова, пока… Ной не отстраняется, и я открываю глаза, чтобы увидеть Эйдена, стоящего рядом с нами, держащего…

— Что это за чертовщина? — спрашивает Ной.

Эйден усмехается.

— Это празднично.

— Откуда ты это взял?

— Принёс его с собой. — Эйден ухмыляется, держа в руках красно-бело-синюю анальную пробку, украшенную сверкающими звёздами серпантина. — Мне нравится быть подготовленным.

— Это что, анальная пробка на четвёртое июля? — спрашиваю я. Я не знаю, что мне делать — то ли ужаснуться, то ли заинтересоваться. Ужаснуться. Я определённо должна была бы ужаснуться. Вот только пульсирующая боль между ног не позволяет мне так сильно испугаться.

Даже Ной смеётся.

— Какого хрена, чувак?

— Нам не удалось поехать в город на фейерверк…

— Значит, ты решил, что мы сами создадим свой дома? — спрашиваю я.

— Каждый раз, когда мы вместе, это фейерверк. Я просто подумал, что мы должны добавить немного больше… шика.

— Шика? — переспрашиваю я.

— Ну? — Эйден выжидающе смотрит на меня. — Ты собираешься нам его продемонстрировать?

Да, это те парни, в которых я просто влюбляюсь — те, кто покупает патриотические анальные пробки, чтобы отпраздновать День Независимости.

Я, возможно, схожу с ума.

Не сводя глаз с Эйдена, я иду к кровати, преувеличенно покачивая бёдрами. Потом встаю на четвереньки, прямо там, на кровати в их школьной спальне, выгибаю спину и поднимаю свою задницу в воздух.

Я определённо схожу с ума.

Ной рычит, когда присоединяется ко мне, стоя на краю кровати рядом с моей головой и направляя свой член к моему рту. Знакомый вкус его тела вызывает жар в моём сердце, и когда я слышу звук рвущейся обёртки презерватива и чувствую Эйдена на кровати позади меня, я думаю, что могу просто кончить от предвкушения всего этого.

Но Эйден не просовывает свой член внутрь меня — пока нет. Он дразнит меня, его пальцы скользят по моей влажной киске, когда он тянется между моих ног, чтобы потереть клитор. Этот жест вызывает возбуждение, проносящееся по всему моему телу. Шок холода, влага от смазки на пробке, заставляет меня дрожать, и первоначальный укол боли, когда он вводит её в мою задницу, быстро затмевает удовольствие, когда проталкивает её внутрь.

Ной ухмыляется, вырываясь из моего рта.

— Это чертовски смешно.

Я поворачиваю голову через плечо и вижу позади себя сверкающие звездно-полосатые ленты, похожие на сверкающий красно-бело-голубой хвост. Когда Эйден слегка задевает их, они преломляют свет, посылая красные, белые и синие мерцания через комнату.

— Я не могу поверить, что надела это.

— Это празднично, — говорит Эйден, но я быстро забываю о любом празднике, когда он толкает свой член к моему влажному входу. Я забываю всё о звёздно-блестящей анальной пробке, когда член Эйдена скользит в мою киску, и я обхватываю губами член Ноя.

Тогда в мире нет ничего другого, кроме почти ошеломляющего ощущения наполненности этими двумя мужчинами.

Я толкаю свои бёдра назад, встречая Эйдена удар за ударом, когда он трахает меня, толкая анальную пробку в мою задницу всё сильнее и сильнее, его движения становятся более сильными. Ной хватает меня за волосы с обеих сторон, засовывая свой член мне в рот в такт движениям Эйдена.

Единственное, на чём я могу сосредоточиться — волна за волной усиливающегося удовольствия, когда они подводят меня к краю всё больше и больше. Всё, что я могу чувствовать — это то, что они берут меня, заявляя права на каждую часть меня. Я теряюсь в них, абсолютно теряюсь, когда Ной бормочет мне, как сильно он любит мой сладкий маленький рот, а Эйден говорит мне, какая я тёплая и тесная, и как он не может дождаться, чтобы быть внутри моей задницы.

Именно мысль о том, что он войдёт в мою задницу, почти толкает меня через край. Вскоре я стону, звук приглушен членом Ноя. Он быстро предупреждает меня, прежде чем его член изливается и наполняет мой рот спермой. Я проглатываю всё до последней капли, когда Эйден стонет, входя в меня снова и снова, кончая. Его хватка на моих ягодицах становится крепче, когда он сильнее проникает, толкая анальную пробку внутрь меня до самой рукоятки и вызывая мой оргазм.

Я кончаю жёстко, интенсивность настолько ошеломляет, что я даже не понимаю, что анальная пробка играет музыку, пока не начинаю приходить в себя. Моя грудь вздымается, когда я пытаюсь отдышаться.

Ещё секунду я даже не понимаю, что это за музыка. Вот как далеко я зашла.

Когда я осознаю, что это, мои глаза расширяются.

Это президентский гимн.

Я оборачиваюсь и смотрю через плечо на Эйдена, который застенчиво улыбается мне, лихорадочно пытаясь нажать кнопку на пробке, чтобы выключить её.

— Я только что кончила, когда играл президентский гимн?! Я не хочу, чтобы мне напоминали о моём отце, когда ты меня трахаешь!

О, боже мой. Я просто в ужасе.

— О-о-о-ой. Чёрт. Я совершенно не хотел этого делать, — произносит Эйден. Сейчас он осматривает мою задницу с интенсивностью, обычно предназначенной для хирургов. — Я не… эта кнопка не работает.

Анальная пробка продолжает извергать синтезированную версию песни.

Ной смеётся, звук вырывается из глубины его груди, и если бы я не была так невероятно унижена тем фактом, что это та самая песня, я бы наслаждалась тёплым переливом его смеха.

— Президентский гимн, — рычит он, зажимая рот рукой. — Как, чёрт возьми, ты это нашёл?

Эйден, наконец, находит кнопку выключения.

— В секс-шопе.

— Прости, что я смеюсь, — говорит он, согнувшись пополам. — Я просто не могу остановиться. Это просто… чёрт возьми, почему ты вообще с нами?

— Я и сама начинаю задаваться этим вопросом, — шучу я, когда Эйден легонько шлёпает меня по заднице. — Наверное, это потому, что у вас большие члены.

— У меня больше, — говорит Эйден. 

Грейс