- Как работается на новом месте? – светским тоном поинтересовался он. – Освоилась?

Соня неуверенно кивнула.

- Всё хорошо… - ответ вырвался сам собой, словно под влиянием чужой воли. – Спасибо.

Она бы хотела сказать, что нисколько не освоилась и вряд ли уже сможет; и это позднее чаепитие пугает её и точно не настраивает на спокойный лад; и вообще она по-прежнему хочет уволиться и просит её отпустить. Однако ничего из этого так и не сорвалось с языка. Она сидела, как кролик перед удавом, и никак не могла сбросить оцепенение.

Молотов расслабленно откинулся на диване, положил руку на спинку таким образом, что почти касался Сониных плеч. Ещё о чём-то спрашивал, и она даже отвечала, но фразы тут же забывались, не откладывались в сознании. Пустая доброжелательная болтовня не успокаивала. Соня не верила этому мужчине, и любое слово, любой вопрос сейчас казались лишь предвестниками скорых неприятностей.

- Ты очень красивая, Соня, - она внутренне сжалась, услышав то, чего боялась с самого начала. – И очень соблазнительно выглядишь.

- Я не хотела… - голос сорвался и прозвучал еле слышным шёпотом. – Спасибо за чай и… я пойду.

Последняя фраза прозвучала скорее вопросительно, и Соне стало противно от самой себя. Ещё ничего не произошло, а она вела себя, как жертва. Заведомая безответная жертва. Не способная не только защититься, но хотя бы твёрдо и уверенно сообщать о своих интересах.

Может, прав был тот, кто стал кошмаром всей её жизни? Может, она действительно сама виновата в своих бедах? Делает что-то не так, ведёт себя неправильно, провоцирует… «А чего ты хотела? Ходит тут, носом крутит! Сама напросилась!» Она не кокетничала, не одевалась вызывающе, не отвечала на двусмысленные шутки, и всё равно – напросилась. Своей отстранённостью, подспудным недоверием к чужаку раздразнила зверя? И теперь всё той же робостью привлекла внимание другого хищника? Как больные и слабые травоядные своим запахом привлекают санитаров леса? Дефектная натура… Добыча.

Хаотичные мысли, связывающие прошлое и настоящее, пронеслись в одно мгновение, пока она вставала с дивана.

- Посиди ещё, - Молотов протянул к ней руку, и она снова не успела отдёрнуть свою. Потеряв равновесие от стремительного рывка, упала к мужчине на колени.

Сильные руки беспощадно сомкнулись вокруг талии, чуть сжали и скользнули выше, оглаживая спину.

- Глеб Юрьевич! – Соня вцепилась в его плечи, пытаясь отстраниться, но сама понимала, что её жалкие трепыхания не могут стать для Молотова серьёзной помехой. – Нет! Нет-нет-нет…

- Ну что ты такая зашуганная, лялька? – тяжело выдохнул тот ей на ухо, и не дожидаясь ответа, облизал мочку, скользнул языком по шее. – М-м, какая ты… солнечная девочка. Не бойся, не обижу.

Соня зажмурилась, собирая остатки решимости. Она больше не сможет этого вытерпеть, просто не переживёт! Она должна спастись, найти способ…

- Я… буду кричать, - севшим от напряжения голосом выпалила она. – Ваша мама обо всём узнает. Разве вы этого хотите? И… я больна. Очень! У меня сифилис, да. Вам же будет хуже…

Громкий смех Молотова заставил замолчать. Похоже, её отчаянная попытка избежать уготовленной участи искренне его позабавила.

- Храбрый зайчонок, да? – не переставая посмеиваться, мужчина погладил её по щеке. Наверное, жест даже можно было назвать ласковым, но Соне хотелось выть от ужаса и безысходности. – Забыла, что результаты медосмотра сотрудников прикрепляются к личному делу?.. Ладно, лялька, я уже понял, что ты не спишь со всеми подряд, и вообще примерная девочка. Это мило, и в целом мне всё понравилось, но сейчас хватит кочевряжиться. Сказал же, не обижу. Давай, поцелуй меня.

Он ждал. Думал, что она в самом деле послушается и выполнит приказ? Соня почувствовала себя в какой-то перевёрнутой, зазеркальной реальности. Значит, бывает и так? Можно не просто издеваться над человеком, игнорировать его волю и желания, но ещё и требовать от жертвы содействия?

Это было уже за гранью понимания. Слишком дико. И парадоксальным образом именно это привело в чувства. Тяжкий морок отступил, ощущение непреодолимости ситуации вытеснилось злостью загнанного в угол зверя, который готов сражаться до последнего.

Соня медленно наклонилась к губам своего мучителя, так, как если бы действительно собиралась поцеловать. Несколько секунд помедлила, примеряясь… и укусила. Резко, от души, с такой силой, на какую только оказалась способна.

Рот наполнился привкусом чужой крови, но она даже не обратила на это внимания. Воспользовавшись тем, что ошарашенный её выходкой Молотов невольно ослабил хватку, вырвалась из удушающих объятий и изо всех сил рванулась к двери.

Поступок девчонки настолько поразил, что Глеб даже не разозлился. Сорвался следом за ней скорее инстинктивно.

Соня успела добежать до двери, когда он настиг, одним рывком оттащил её от так и оставшейся запертой створки и прижал к стене.

- Ты не заигралась, девочка? – тыльной стороной ладони вытер продолжавшую сочиться после укуса кровь. – Что это было?

Кажется, спросил достаточно спокойно, но девчонка взглянула на него так, будто видела перед собой по меньшей мере Джека Потрошителя. В медовых глазах застыла паника. Даже больше – почти безумие. В расфокусированном взгляде не осталось ни тени мысли, лишь ужас и обречённость. Она подняла руки к лицу, словно ждала удара, и, похоже, вовсе не собиралась отвечать.

Глеб выругался. Девчонка снова ставила его в тупик, вот только на этот раз недоумение было совсем не из приятных. Чего она так задёргалась-то? Дошло, что переборщила с укусом? А чего кусалась?

Он внимательней посмотрел на дрожащую девушку. Она всерьёз не хотела ему уступить? Почему нормально не сказала? Шептала что-то невразумительное, даже не вскрикнула, не сопротивлялась… Не считать же сопротивлением те слабые, почти незаметные попытки освободиться? Разве могло ему хотя бы в голову прийти, что это не игра, не своеобразный флирт? Не способ продемонстрировать свою неприступность и приглашение быть настойчивей? Будто он не знает, как женщины ведут себя, когда по-настоящему не хотят!

Глеб поморщился, отмахнувшись от собственных доводов. Перед собой-то не было смысла скрывать, что просто не хочется признавать свою ошибку. Сейчас, заново прокручивая в голове произошедшее, он всё отчётливее понимал, что с девчонкой сегодня с самого начала было что-то не то. Она не просто робела и смущалась. Она была перепугана до полусмерти.

Он не захотел этого заметить, ослеплённый вожделением. Да, идея уложить девчонку в постель слишком плотно засела в голову. И он далеко не из тех, кто привык надолго откладывать свои желания.

Сегодня она показалась ему ещё более привлекательной, чем вчера в клубе. Такая ладненькая, скромная, душистая девочка. Куколка и есть, иначе не назовёшь. Карамельная принцесса из какой-нибудь сказки, хоть бери и облизывай её с головы до ног. Глеб уже и не помнил, когда раньше так сильно хотел не секса в общем, а именно одну конкретную женщину.

Наверное, для неё всё оказалось слишком быстро. Ждала подарков и хороводов вокруг неё? И потому так расстроилась? Ерунда какая-то! По-женски, конечно, но всё равно очень уж странная у неё реакция. Ненормальная.

- Соня… - он осторожно тронул девушку за руку, отводя ладонь от лица.

Соня подскочила на месте, но не сделала новой попытки убежать.

- Да хватит дёргаться! – на смену непониманию приходило раздражение.

Уже было ясно, что ничего не выйдет. Сегодня, по крайней мере. Глеб уже хотел отправить девчонку спать, раз толку всё равно нет, а потом за стаканчиком виски поразмыслить, стоит ли возиться дальше, или лучше указать ей утром на дверь. Пусть катится, куда хочет. Но профессиональная привычка разбираться в любой ситуации до конца взяла своё.

- Ты девственница, что ли? – предположил он.

Причём, видимо, идейная и фанатичная, потому что в двадцать два года устраивать такую истерику из-за совершенно неагрессивной попытки к ней «подкатить» чересчур даже для девственницы. Впрочем, кто их разберёт. Не связывался никогда и, похоже, ничего не потерял…