Впрочем, стоило признать, что в целом визит друзей сработал в плюс, и обстановка в доме изменилась к лучшему. И Соне отступать уже поздно.

С этими мыслями он проводил Ветровых в аэропорт, потом без особой необходимости заехал с проверкой в клуб – чтобы отвлечься от ожидания вечера.

Дома за ужином жадно поглядывал на девчонку, не слыша и половины того, о чём говорит мать. Та, кажется, после отъезда гостей – а главное, их ребятни – заскучала и завела любимую тему о внуках, которых никак не дождётся. Когда-то его раздражали подобные разговоры и нежелание матушки понять, что он категорически не семейный человек и становиться таковым не собирается; потом начали забавлять своей упрямой неизменностью. Сейчас же слова были не больше, чем фоном.

Соня задумчиво ковыряла вилкой рыбу и тоже по большей части отмалчивалась. Смущённо отводила глаза, ловя на себе его взгляд, но тут же сама посматривала в его сторону – взволнованно, несмело.

Она переоделась к ужину, явно приняв во внимание его слова о чрезмерно закрытых нарядах. Теперь на куколке было лёгкое домашнее платье на бретелях, с неглубоким, но заманчивым треугольным вырезом. Глеб смотрел на неё, и от мысли, что девочка постаралась для него, внутри поднималась непривычная тёплая волна.

Соня долго не шла. Томительно-сладостное предвкушение успело смениться тревожным сомнением, а потом и злым разочарованием. Передумала? Испугалась?

Глеб бесцельно бродил из угла в угол, не находя себе ни места, ни занятия. Ехать в клуб и снять напряжение с какой-нибудь левой девкой решительно не хотелось, несмотря на неугасающий зов тела. Даже думать об этом почему-то было тошно. Словно ему показали стол с деликатесами, а потом предложили комкастую остывшую манку.

Пить тоже не хотелось. И драться в тренировочных целях. Пожалуй, если бы начал, то сегодня вовремя бы не остановился, и кому-то пришлось бы совсем не сладко.

Если бы девчонка не жила по соседству с его матушкой, он бы без малейших сомнений и мук совести пошёл к ней. Не позволил так просто и нечестно пойти на попятную, выудил из её скорлупы…

Стрелки часов уже подбирались к двенадцати, когда он услышал тихий стук в дверь. И сразу же, не успел он ответить, створка приоткрылась. Соня проскользнула в комнату и нерешительно остановилась, переминаясь с ноги на ногу. Даже на расстоянии было заметно – или он просто почувствовал – как нервно подрагивают её колени.

- Я… - смятённо начала она.

Глеб в несколько шагов преодолел разделяющее их пространство, порывисто обнял девочку со спины, тесно прижав к себе.

- Заставляешь ждать, - выдохнул ей на ухо.

Жадно прошёлся ладонями по животу, скользнул выше, нетерпеливо сжав грудь. Соня вздрогнула. Напряглась, негромко что-то пролепетала.

- Ну что ты?.. Моя девочка… Хорошая… Не бойся меня… - бессвязно зашептал он, лишь бы не дать ей вставить слово, не позволить убежать.

Руками продолжил бродить по телу, желанному, нежному, сладкому. Очертил линию талии, плеч; губами прижался к беззащитно открытой шейке, нежно прикусил тонкую кожу. Ощутив под губами бьющуюся жилку, провёл вдоль языком, втянул трепещущую кожу.

- Пойдём… - настойчиво оттеснил девочку от двери, чтобы уж точно не передумала и не попыталась сбежать.

Она прильнула, поддаваясь; порывисто повернулась и спрятала лицо у него на плече.

- Свет… - прошептала так тихо, что он не сразу понял смысл. – Можно выключить?

Один только факт, что она просит, спрашивает его разрешения, прострелил новой вспышкой восторженного желания.

Глеб стиснул руки в кулаки, стараясь прийти в себя, сохранить самоконтроль. В непослушной, опустевшей вмиг голове пульсировала одна мысль – не упустить, не испугать. Ему нужна, жизненно необходима сейчас эта куколка – вот такая, томная и податливая, поддающаяся напору, слабеющая от его ласк…

Он щёлкнул выключателем, в душе восторжествовав – не зря заранее растопил камин. Уж с этим девочка ничего не поделает, не помешает ему на неё смотреть.

Соня позволила увлечь себя к дивану, усадить на колени. Он специально повторял уже знакомый сценарий, надеясь, что это поможет ей совсем расслабиться.

На миг откинулся на спинку дивана, снова напоминая себе о самообладании.

- Поцелуй меня. Сама. Соня-я… - прошёлся медленной лаской между лопаток. Чуть сдавил шею, побуждая наклониться ближе…

Ничего не ждал, но она вдруг поддалась. Помедлила в сомнении, а потом склонилась к его лицу.

Поцелуй вышел осторожным, сдержанным. Она явно вспоминала, что он делал с ней прежде, и пыталась повторить. А он… Он разрывался между безумным стремлением взять инициативу в свои руки и желанием прочувствовать каждый шаг её доверия и нежности.

Когда тёплые, робкие ладошки скользнули по его грудной клетке в несмелой попытке приласкать, Глеб не выдержал. Отстранился на миг; через голову, не тратя времени на пуговицы, сорвал с себя рубашку, и снова закинул её руку на своё плечо.

- Продолжай!

Сам прильнул к открытой шее, покрыл поцелуями. Нетерпеливо двинулся дальше, оставляя следы на пути каждого жадного поцелуя-укуса. Настойчиво потянул вниз широкую бретель платья, и только почувствовав сопротивление ткани, вспомнил о молнии. Нашёл, резко дёрнул вниз.

- Глеб Юрь… Глеб… - тихо простонала Соня, пытаясь перехватить его руки, но при этом выгибаясь ему навстречу.

- Да, моя хорошая… - пробормотал он, находя застёжку бюстгальтера.

Соня судорожно прижала руки к груди, пытаясь сохранить остатки ткани.

- Ну что ты… - он легко преодолел слабое сопротивление. – Дай на тебя посмотреть… Красивая моя… Ты знаешь, что ты красавица, Соня?

Это не было пустыми словами. От вида полуобнажённой, доступной и податливой куколки дух захватило. Пусть это было сто раз смешно и неоправданно, но сейчас ему казалось, что он в жизни не видел такой манящей красоты, настолько восхитительного женского тела.

Полная, упругая грудь с по-девичьи аккуратными коричневыми сосками и большими бледными ареолами была словно специально создана для него. Для того чтобы он её ласкал, целовал, сжимал и гладил, заставляя девочку сходить с ума от безумной гаммы чувств.

Глеб отбросил ненужный кружевной клочок и впился поцелуем в губы, не давая Соне ни малейшей возможности возразить. Осторожно очертил нежные полушария, чуть приподнял в ладонях, будто взвешивая.

Соня коротко вздохнула, откинулась сильнее, открывая ему путь к чувствительным уголкам своего тела.

Он продолжил ласкать, не оставляя без внимания ни одного доступного его рукам кусочка тела, но  теперь намеренно обходя грудь, дразня. До тех пор, пока Соня сама не стала вертеться, выгибаться в его руках так, чтобы чувствительные полушария попали под его ладони.

- Ты можешь сказать, если чего-то хочешь, - прошептал ей на ухо, дразняще проводя ребром ладони по нежной впадинке между грудями.

- Да-а, – простонала она в ответ.

- Что – да? – сам не знал, откуда берётся выдержка дразнить девочку, но это точно было не менее сладко и долгожданно, чем сам финал.

- Гле-еб… - она судорожно перевела дыхание и выгнулась ещё сильнее, предлагая себя.

Будто он в самом деле до сих пор не видел завораживающей, зовущей красоты её тела, выдержка вдруг схлынула. Больше не в силах медлить, Глеб наклонился, резко втянул ртом манящий коричневый сосок. Бережно сжал в ладони другую грудь, погладил, с небывалым даже в юности восторгом чувствуя, как твердеет тугая вершинка и покрывается мурашками кожа.

Соня тихо вскрикнула, вцепилась одной рукой в его волосы, бессознательно прижимая его ближе к себе, побуждая не останавливаться; другой продолжала хаотично гладить, исследовать его тело, стыдливо замирая у кромки брюк и снова скользя вверх по спине.

Глеб с силой прижал девочку к себе, заставил приподняться, чтобы полностью стащить ненужное платье – вместе с трусиками. Соня потрясённо распахнула глаза, заметив, что остаётся совсем без одежды, кажется, попыталась запротестовать, но Глеб не дал ей такой возможности. Снова закрыл поцелуем рот, осыпал ласками и поцелуями грудь, шею – все проверенно чувствительные участки её тела.