Сценарий, который был специально подготовлен, пришлось на ходу переделывать и включать экспромт, поэтому Загорский не произносил громких речей и не просил станцевать вокруг дерева. Вместо этого он с Наташей тихонько спел «Маленькой елочке холодно зимой» и показал фокусы, которые не были запланированы. Все изменилось, теперь добрый волшебник угождал ребенку.

— Дедушка Мороз, я так долго тебя ждала. Ты впервые пришел ко мне домой. Каждый Новый Год был такой грустный.

— А сейчас веселый? — спросил Родион низким голосом.

— Это самый лучший праздник, спасибо, — прожурчала девчоночка.

— Я знаю, что ты просила Барби — Волшебную принцессу. Я принес ее, — Загорский вытащил из мешка коробку, в которой виднелась красивая куколка в радужном платье.

— Она даже петь умеет, — с улыбкой на лице сказал Наташа, но потом замолчала и немного потухла. — Знаешь, дедушка, это я давно Барби просила, а сейчас я попросила бы здоровья. Нет ничего хуже, чем лежать дома, когда ребята во дворе катаются на коньках, играют в снежки.

Родион впервые видел перед собой больного ребенка. Ему всегда казалось, что дети никогда не болеют, а только прыгают, бесятся и носятся, как угорелые. Этакие вечные энерджайзеры. А тут лежит девчуля на кровати и не может полноценно порадоваться празднику.

Через два дня Ната снова ляжет в больницу и услышит бой курантов в палате с белыми стенами. Для того, чтобы заработать на лечение, папа работает на нескольких работах, а мама поседела в свои тридцать с небольшим. Давно Родиону не было так стыдно. За что? За обман. Он играет роль Дедушки Мороза, от которого ждет чуда больной человек. Мужчина может приободрить, пообещать сотворение, но произойдет ли оно? Ведь чудеса делают родители, превозмогая свои силы и возможности. А что сделал Загорский? Только создал иллюзию.

— Дедушка, а как ты отпраздновал свой день рождения? — неожиданно спросила Наташа и легла глубже под одеяло.

— Так, он у меня еще не наступил. Я в январе отмечаю, — забылся актер.

— Как? У тебя же 18 ноября, — девочка снова села и начала жестикулировать. — Мне мама читала, что дети придумали день рождения Деду Морозу в 2005 году.

— Ах, точно. Это же я раньше в январе справлял, а теперь официально 18 ноября, — оправдался Загорский. — Еще никогда Родион не был так близок к провалу, — пробормотал себе под нос мужчина и покачал головой.

— Снег кружится, летает, летает и поземкою клубя, — запела Наташа.

— Заметает зима, заметает все, что было до тебя, — подпел Дед Мороз, поцеловал девочку, попрощался и пошел к другим детям.

Ни для кого не секрет, что женский коллектив — это гремучая смесь. Но педагоги — это отдельная категория.

— Ты только глянь, как Петровна сегодня разоделась. Прям не школа, а ЗАГС у нас, — шипела Людмила Ивановна на ухо Клавдии Степановне во время школьной перемены.

А Василиса шла в обыкновенной черной юбке чуть ниже колена и красной блузке. Элементарное сочетание красного с черным действовало на завистников, как на быка.

Людмила Ивановна и Клавдия Степановна работали в школе уже давно. Про таких сторожилов говорят, что они уйдут только вперед ногами. Так как пенсионная реформа в нашей стране вообще не предполагает уверенности в старости, то «покой им только снится», как говорится.

Васена не любила праздничные посиделки среди учителей. Но пропускать нельзя, иначе вообще «съедят».

— Как думаешь, что мне на праздник надеть? — спросила неуверенно девушка у сестры, перебирая рукой висевшие в шкафу платья.

— Почему ты у меня спрашиваешь? Праздник твой, что хочешь, то и надевай, — хмыкнула Анжи и удалилась на кухню.

Васена выбрала длинное закрытое черное платье. Да, наряд был простым, не кричащим, без вырезов и разрезов, но зато никто не упрекнет ее в вульгарности.

— Ты на похороны собралась что ли? — вернулась сестренка с хрустящим печеньем в руке.

— Да там, в основном, учителя, которым уже за 70, - оправдывала свой выбор девушка.

— И? Умирать теперь что ли? — Анжела подошла к шифоньеру, стала отодвигать вешалки с нарядами, снимать и прикладывать платья к лицу Василисы. — Вот это надевай. — Протянула она красивое длинное платье изумрудного цвета с открытым лифом. — Еще перестань таскать свое серое пальто. Ему сколько лет уже? По-моему, ты его с 11 класса носишь.

— Нет, просто, похоже.

— Да, какая разница. Тебе не идет такой серый оттенок, пойми. У тебя нежная прозрачная кожа, надо это подчеркивать, а не перечеркивать, — учила сестру Анжи. — Надень мою шубу.

— Я не ношу мех, ты же знаешь, — заупрямилась сестра, надевая бюстгальтер без бретелек под праздничное платье.

— Да вы, матушка, ханжа. Обувь кожаную ношу, мясо ем, а вот шубу не ношу.

— Да, так и есть, потому что можно обойтись пуховиком, — спокойно ответила Василиса и подошла к Анжелике. — Застегни молнию.

— Мне не понятна твоя философия, — продолжила девушка, дергая замок.

— А мне твоя, — Васена оделась, расчесалась, накрасила губы и вышла.

— Даже толком не накрасилась и прическу не сделала, — Анжи закатила глаза от возмущения.

Коллектив решил собраться в большом кабинете труда. Василиса Петровна раскладывала нарезку и фрукты, учитель биологии Тамара Афанасьевна ставила салаты.

Трудовик Анатолий Матвеевич расставлял бокалы и стопки, а физрук Игорь Николаевич подсчитывал количество закупленных бутылок водки и вина, чтобы на всех хватило. Судя по амбре перегара, было понятно, что этим важным делом он занимается давно, как минимум со вчерашнего вечера.

Наконец, сервировка была закончена. Историк Александр Николаевич шутливо процитировал фразу из известного советского кинофильма: «Кушать подано. Садитесь жрать, пожалуйста», и все дружно налетели на яства, как будто на дворе стояли послевоенные годы и люди страдали от недостатка еды. Сначала учителя выпили за уходящий год, потом за ….

Да неважно за что пить, был бы повод. Людмила Ивановна налегала на водочку, а Клавдия Степановна на холодец.

— Василиска, ты чего как курочка клюешь, ешь, давай, вволю, — скомандовала учитель географии Светлана Тимофеевна и положила себе в тарелку крабовый салат, колбаску, сырок, котлетку от Ирины Владимировны и маринованный огурчик от Евдокии Георгиевны.

— Я кушаю, спасибо, что беспокоитесь, — застенчиво ответила девушка, у которой на блюде красовался любимый «Цезарь» и кусочек буженины.

Ну, вот выпили и поели, теперь можно и потанцевать. Кавалеров на всех не хватает, поэтому дамы приглашаю дам.

Василисе Петровне повезло, ее пригласил физрук Игорь Николаевич.

— Рыбонька моя, вы сегодня просто обворожительны, — голос мужчины, был похож на мурлыкающего кота. — Может быть, познакомимся поближе? — подвыпивший сразу перешел в наступление.

— Игорь Николаевич, спасибо, что вы обратили на меня внимание. Я очень польщена, но напоминаю, что недалеко сидит жена Марина Иосифовна, в кабинете которой мы сейчас танцуем.

— Да, ладно, тебе, не паникуй. Она и не заметит. Ты мне давно нравишься, — настаивал физрук и нащупывал пальцами на ее спине застежку от лифчика.

— Игорь Николаевич, спасибо за медленный танец, — девушка пошла на свое место.

— Василиса, ты как раз у двери, сходи в соседний класс, пожалуйста, посмотри, не оставила ли я там свой телефон, — перекричала музыку учитель труда и ухватилась за живот, так как была на шестом месяце беременности.

Девушка с удовольствием выскочила из кабинета. Открыв дверь и оставив ключ в замке, она стала искать мобильный среди вороха верхней одежды, которая лежала на партах. Услышав за спиной непонятный скрежет, она увидела, что физрук запер проход и с кривой улыбкой направляется к ней.

— Боже, как ты прекрасна, — расстегивая рубашку и слегка пошатываясь, мужчина подошел вплотную.

У Василисы бешено колотилось сердце. Она почувствовала, как ее стали лапать потные руки, стараясь проникнуть через открытый лиф, но жесткая конструкция платья не пускала. Тогда одной рукой мужчина прижал к себе девушку, а другой стал поднимать подол, но наряд был слишком длинным. Физрук, психанул, нащупал молнию и стал нервно ее тащить вниз, но видимо попал кусочек материала, поэтому замок застрял где-то на середине и дальше не двигался.