На ходу мы даже догнали перепуганную Лизу, которая после взрыва шарахнулась вперёд с такой силой, что её не смогли удержать. Непонятно было, чем она сильнее напугана, но наше появление подействовало успокаивающе.

Дорога дальше шла под уклон, а потому мы старались не экономить силы, просто бежали вниз, стараясь как можно быстрее разорвать дистанцию между собой и страшным убийцей.

Постепенно, под ногами вместо застывшей лавы и пепла стала появляться мягкая земля, кое-где даже с островками прошлогодней травы. При этом становилось холоднее, я даже стал подумывать о том, чтобы снова одеться в зимнее.

— Всё! — задыхаясь от бега, девочка остановилась, следом остановились и мы, даже лошадь, казалось, поняла, что нужно встать. — Он остался там, он нас не преследует, он… растерялся.

— Растерялся? — не понял я, мне казалось, что страшный, похожий на робота убийца в принципе не может растеряться.

— Ну, я не поняла точно, но он всё ещё стоит там и пытается понять, что ему делать дальше. Как компьютер, который не понял команду и завис.

— Компьютер, — я задумался, — странное сравнение.

— Другого не нашла, — она всё ещё хватала ртом воздух, — у него как будто вообще своей воли нет, он выполняет программу, а если задача не входит в эти рамки, он зависает. Сейчас подумает и пойдёт в обход. Наверно. Я чем дальше, тем хуже его чувствую.

— А других ты тоже чувствуешь? — поинтересовался Кирилл. — Что я, например, сейчас думаю?

— Я не сами мысли чувствую, — объяснила она, — не текст, а больше чувства, настроение, и то, только если специально смотреть. А его я чувствую хорошо, он… громко думает.

— Это нам на пользу, — заметил Прокуда, — а теперь давайте отсюда уходить, пока он не придумал что-нибудь.

Это было дельное предложение. Все уже поняли, что наш численный перевес и наличие оружия — слабое средство против такого противника, теперь только быстрота перемещения и естественные преграды, вроде горного обрыва, могут нас выручить. Интересно, а если мы переправимся на другой континент, он пойдёт за нами?

Тундра, которую описывал картограф Ибрагим, была мало похожа на тундру, скорее, это была степь, где росли самые обычные травы и кустарник, сейчас их присыпало снегом, что не мешало Елизавете, раскапывая снег копытом, разнообразить своё меню, а нам, следовательно, экономить овёс.

Плохо было с топливом, кустарники, что здесь росли, толком не горели, сухая трава не давала тепла, а потому вкус горячей пищи основательно подзабылся. С другой стороны, на огромном открытом пространстве, огонь — отличный индикатор, который виден за много километров, а на хвосте у нас висит известно, кто. А с третьей стороны, он нас прекрасно найдёт и без костра, потому что след по заснеженной степи виден отлично, да и магические примочки помогут. Странно, что ещё не догнал, здесь нам прятаться негде, придётся принимать бой.

Странно, но здесь, на севере, дни стали, как будто, светлее. Привычный туман, скрывающий солнце, почти рассеялся, поэтому всё было видно, как в обычный пасмурный день. Но это нам мало помогало, был конец декабря, день начинался около десяти часов утра, а заканчивался в три часа дня. Шли в темноте, ориентируясь по компасу и местным ненадёжным звёздам.

С расстоянием картограф что-то напутал, а может, просто мы ошиблись с направлением, или очень медленно шли, но побережья за два дня мы не достигли. К вечеру третьего дня местность вокруг стала подниматься, появились огромные валуны, что торчали из земли на три-четыре метра. Прокуда начал, было, что-то рассказывать про влияние ледника, но тут же сам себя поймал на противоречиях, сказав, что при вращении территорий оледенение просто невозможно.

Поднявшись на возвышенность, мы увидели далеко впереди отблеск водной поверхности. Море. Долго разглядывать не вышло, поскольку солнце село через десять минут. Здесь, на холме, среди огромных валунов, мы и устроили привал. Наконец-то, нашлись дрова, обширная роща их деревьев непонятной породы, которую мы начали немилосердно вырубать. Через пять минут на небольшой поляне пылал костёр, на котором весело булькал мясной суп. Время было ещё раннее, но никто вперёд не торопился, мы почти у цели, впереди долгие переговоры с моряками, а возможно, и поход по перешейку. Сегодня уже ничего не решить, просто отдохнём. Немного беспокоило наличие в мире Люпуса, но сейчас он, вроде бы, отстал, по крайней мере, Анечка его совсем не чувствовала.

Когда утолили первый голод, присоединив к ужину по порции водки, снова началось обсуждение:

— Сколько у нас денег? — спросил Прокуда, — мне не очень интересно, но впереди нас ждёт торг с моряками, нужно знать сумму, на которую стоит ориентироваться.

Я о сумме понятия не имел, поэтому просто отдал объёмистый кошель Анечке, а она высыпала содержимое на развёрнутое одеяло и начала считать, постепенно ссыпая обратно.

— Кирилл, напомни, как выглядел Храм в твоих видениях? — попросил инженер. — Я тут вспомнил, что ты говорил о неких сущностях, живущих внутри Храма, тогда, как картограф упоминал жрецов, вполне человеческих, хотя, возможно, слегка двинутых.

— Храм очень велик, — задумчиво сказал Кирилл, напрягая память, — там есть террасы и холлы, широкие ступени к воротам и служебные помещения. На большом балконе приносят жертвы, так мне показалось. Но в сердце Храма, там, куда нет хода людям, а если и есть, то крайне редко, там обитают эти сущности. Я не понял, что это, меня в моём видении затянуло в открытую дверь, там стояла непроглядная темень, а в ней летали сгустки света. Иногда они походили на людей, а иногда были бесформенными. А ещё они говорили, все одновременно, и всех я слышал, голоса раздавались внутри моей головы, но я всё понимал. От избытка информации можно было сойти с ума, но, к счастью, длилось это недолго. Жрица прервала видение, думаю, она это сделала, чтобы спасти меня, не дать раньше времени испытать это.

— Сучка, — фыркнула в сторону Варя.

— Прекрати, — силач обнял её и прижал к себе, — так получилось, это было нужно.

— Здесь ещё трое неженатых мужиков, а ей ты понадобился, почему?

— Варвара, прекрати уже, — попросил инженер с улыбкой, — Кирилл поступил правильно, добыв для нас информацию, а жрицу эту он больше никогда не увидит. Пора его простить и забыть об этом инциденте.

Варя ничего не ответила, но отвернулась и надула губки.

— Вопрос, что предстоит делать нам? — высказался я, — говорить с местными жрецами, или ломиться в самое нутро Храма, на встречу с сущностями?

— И где гарантия, что жрецы нас пропустят? — добавил Умар, — вот правда, зачем им помогать каким-то приблудным?

— Незачем, — согласился инженер, — абсолютно. Скорее, они чужаков отволокут на алтарь и принесут в жертву. И богам приятно, и от проблемы избавятся.

— Ещё вопрос, — вспомнил я, — картограф говорил про парня с девушкой, что стало с ними?

— Могу только предполагать, — развёл руками Прокуда, — прошло двадцать лет, поэтому можно представить три варианта. Первый: они благополучно добрались до храма и вернулись домой. Второй: они погибли при попытке сделать это. Третий: после неудачи они остались жить в этом мире, поженились и завели детей, а теперь уже постарели и, возможно, уже умерли.

— Вот бы узнать, — я вздохнул, — может, они оставили какие-то записки? Дневник?

— А это мысль, — сказал, вдруг инженер, поднимаясь с места.

Он подошёл к большому камню светло-серого цвета, вынул из кармана какой-то металлический предмет и начал царапать по гладкой поверхности.

— Что это? — спросил я, внимательно наблюдая за его действиями.

— Бронза, — объяснил он, старательно вычерчивая крупную букву, ей можно писать по камню, как карандашом. Не знаю, насколько долговечной выйдет надпись, но вдруг поможет следующим бедолагам, провалившимся в этот мир. Постараюсь написать пожирнее.

Трудился он долго, часа три, мы уже укладывались спать, когда он предложил оценить его труд. В свете костра мы смогли рассмотреть витиеватое послание гипотетическим товарищам, по несчастью. Маловероятно, что кто-то это увидит, но попытаться всё же стоило. На светлой поверхности камня выделялись красивые чёрные буквы с металлическим блеском, Иван Петрович старался писать красиво.