Юу бросил резкий взгляд на мать, которая покорно ждала слов Мики. Он не понимал, почему она ведет себя так.

– Мика, не молчи, к тебе же обращаются, – сдвинул брови мужчина.

– Должно быть, он очень измотан, – предположила Эрика. Внешний вид Шиндо, все еще не оправившегося после вчерашнего побоища и сегодняшнего стресса, оставлял желать лучшего. Он был бледен, все еще в волнении дрожал, хоть уже и не так как в начале.

– Вы можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете, госпожа Амане или, точнее, госпожа Шиндо, – вопреки ожиданию всех, Микаэль присел в легком реверансе и, поцеловав руку мачехи, с улыбкой посмотрел на нее. – Моему отцу всегда было крайне одиноко, и я безумно счастлив, что он обрел то, чего ему так не доставало. Чего он был лишен столь долгое время. Утешьте его, утешьте, как можно лучше этими долгими ночами, которые он привык проводить в своей холодной постели, и он будет думать только о Вас, я клянусь Вам.

Эрика вздрогнула и отшатнулась, но тут же пожалела о том, что была несдержанна, в то время когда мальчик, находясь в отчаянье, просто пытался своими методами защитить себя. Но этого легкого колебания было достаточно, чтобы его заметил Натан.

– Мика, – ледяной тон, с которым отец произнес эти слова, вонзился еще одной смертельной стрелой в ранимую душу. – Немедленно прекрати паясничать или я…

– Что?! – поднял на него горящий взор Шиндо. – Что? Ну что ты?! Всё что мог, ты уже сделал! – Мика срывается с места и насколько позволяет его состояние бросается наверх в свою спальню.

– Натан, – растерянная и взбудораженная Эрика обращает внимание на мужа, который после всего остается без движения, молча сжимая кулаки. – Мика, постой, – она попыталась догнать его, но муж остановил ее.

– Не нужно, пусть идет. Пусть посидит и подумает над своим поведением. Может тогда в его пустую голову и дойдет, как отвратительно он поступил. Прости за это.

– Натан… – женщина опустила взгляд. Она корила себя за проявленную несдержанность, за то что предпочла утаить правду от детей, которые теперь совершенно оправданно злятся на них. Не была готова к трудностям, хотя знала сложный характер Мики, основываясь на рассказах мужчины. Как нелегко будет ее собственному сыну смириться с ситуацией. В общем, она была готова столкнуться с трудностями, что ожидали впереди, но реальность оказалось немного сложнее фантазии. И тут действовать нужно было безошибочно. Одна ошибка и смерть.

– Я должна пойти поговорить с ним.

– Ты поговоришь, но давай позже. И ты, и Юу, должно быть очень переволновались, – он посмотрел на пришибленного Юичиро, а потом снова на жену. – Вам нужно отдохнуть.

– Нет, Натан, я должна это сделать сейчас. Прости, – сказала Эрика.

– Хорошо, поступай, как считаешь нужным, – сдался мужчина. – Юу, – он обратил взор к пасынку, – извини за эту сцену. Располагайся. Ты теперь дома. Пойдем в столовую, ты должно быть голоден. Разбором вещей займемся позже.

И в тот момент, когда Натан увлек с собой Юичиро, Эрика поднялась наверх. Она осторожно постучалась в дверь комнаты, но ей никто не ответил.

– Мика, – осторожно позвала она. – Мика, ты там?

Снова в ответ тишина. Однако женщина уверена, что мальчик находится внутри и просто не желает с ней разговаривать.

– Мика, – она касается ладонью двери, – я очень хорошо понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Ты злишься на отца, считаешь, он бросил тебя, заменил на меня и Юу. Предал тебя, но… Ты ошибаешься, твой отец очень любит тебя и, желая только одного – чтобы его сын был счастлив, он решился на этот союз. Прежде всего, он думал о тебе. Ты знаешь, – она усмехнулась, – раньше, чем он сделал мне предложение, он взял с меня обещание, что я буду любить тебя и заботиться о тебе, как о собственном ребенке. И я конечно дала ему слово, ведь я давно знаю тебя и давно испытываю к тебе теплые чувства. Не ругай его, твой папа, – Эрика улыбнулась, – замечательный человек, но он плохо умеет выражать свои чувства. Но даже сквозь его внешнюю черствость не так трудно увидеть то, насколько ты дорог ему.

Шиндо слышал ее мягкий голос. Сидя на постели, держа руку у рта, чтобы сдержать рвущуюся наружу боль, он слушал этот голос. Боль не от ран, не от изменчивых слов отца полосовала его, это была внутренняя боль, разъедающая и поглощающая, гораздо более сильная чем та, которую может испытывать бренное, человеческое тело. Боль души не сравнима с ним. Чувство, что его предали, обманули и все это сделал его родной отец, не позволяло парню произнести хоть слово. Весь огонь пылал теперь внутри, сжигая дотла. Он не знал, как усмирить его, а голос женщины только добавлял искр.

– Мика, мы все будем очень рады, если ты спустишься к нам, – произнесла напоследок мачеха. Приблизившись к лестнице и, опустив руку на резные деревянные перила, она вдруг услышала, как отворилась дверь. Обернувшись, она улыбкой встретила белокурого юношу, во взгляде которого чувствовалось пусть и не раскаяние и полное принятие ее, как члена семьи, то хотя бы легкое сожаление.

– Я вышел только затем, чтобы сказать, что я сожалею о своих словах. Я не должен был говорить Вам нечто подобное, – сдавленно произнес Шиндо, не желая смотреть прямо в лицо женщины. Эрика поняла, что с его стороны это было тяжелым решением и пока единственным на пути к примирению. Он показывал всем своим видом, что прощать отцу его предательство, принимать ее он ни в коем случае не намерен, но поступки свои осознать был в состоянии и даже мог извиниться за них при необходимости.

Она кивнула, и, протянув руку, ласково позвала:

– Пойдем, нас ждут.

Микаэль двинулся вперед и стал спускаться по лестнице, игнорируя протянутую руку женщины. Однако, когда они вошли в столовую и он на мгновенье задержался на пороге, ибо увидел, как отец что-то рассказывает Юичиро, который сидит и вежливо давит из себя улыбку, Эрика все же нежно коснулась его плеч, якобы подталкивая идти вперед и ничего не бояться. Строгий взор отца, тут же направившийся на Мику, немного сковал движения юноши.

– Надеюсь, ты всё понял и больше не позволишь себе вести общение в такой манере? – осведомился мужчина.

Мика закусил губу. Язвительные замечания готовы были хлынуть вновь в любую секунду.

– Натан, – мягко улыбнулась Эрика. – Я думаю, Мика и сам всё понимает, не стоит давить на него в такой ответственный для всех нас день. Мы все немножечко перенервничали и возможно наговорили лишнего.

– Пожалуй, так, – поразмыслив, отозвался Натаниэль. Согласиться с суждением ему помог также и пристальный взор жены. – Я тоже был не прав и, зная это, не имел права требовать от тебя признания сразу. Нам нужно немножечко больше времени, чтобы примириться с новой жизнью, правда? – он неотрывно глядел на сына, в чьем взгляде все еще оставались боль и обида.

Мика предпочел не отвечать на вопрос родителя. Слова застревали в горле, он мог только мрачно смотреть в пол.

– Давайте уже сядем за стол, – проговорил Натан, жестом приглашая Эрику и Мику сесть. – Это первый наш совместный ужин.

– Ах, да, конечно, – весело отозвалась Эрика, одарив пасынка мягкой улыбкой. – Мика, садись вон туда, – она указала на свободное место рядом с Юичиро, а сама стала хлопотать у стола.

Опустившись на указанное место, Микаэль бросил короткий неприязненный взор на Юу, который выглядел довольно серьезным.

«Брат, сводный брат… Он теперь мой сводный брат»

Эта мысль проникла так глубоко в сознание, что ненароком затронула ту потаенную часть души, которая доселе не давала знать о себе много лет. Это чувство пронзило словно острием кинжала. Мика даже испытал легкую панику, глядя на человека, отныне носившего это звание в семейной среде.

Это было мимолетное чувство, и рассеялось оно также быстро, как и возникло, оставив после себя лишь малозаметную внутреннюю дрожь и холодок.

Внешне Юичиро был настолько далек от происходящего вокруг, что Микаэль даже удивился, когда с его губ слетели едва слышные слова, которые могли слышать только они двое.