– А разве ты не устал после перелета? – осведомился мужчина, входя в гостиную.

– Нет, – Мика снова поглядел на улицу.

– Тогда есть предложение оставить разбор вещей на попозже, а сейчас сходить пообедать. Тут неподалеку я видел кафе, и, если ты чувствуешь себя не настолько уставшим, мы можем сходить туда, – предложил Натан.

Мика согласился, и уже через пятнадцать минут они сидели за столиком в летнем кафе, пробуя иностранные блюда. Старший Шиндо говорил по телефону, а Мика осматривал окружающих. Разница между страной Европы и Азией бросалась в глаза, но он воспринимал это скорее положительно, чем негативно. Все вокруг было необычно, но довольно заманчиво. Совершенно иной мир, словно попал на другую планету, и ему это нравилось. Нравилась эта свобода, он наслаждался этим духом раскрепощенности, витающим в воздухе. Одежды, лица, манеры местных жителей – всё говорило о незакомплексованности и открытости людей, обитавших тут, когда в Японии царил дух целомудрия и скованной индивидуальности. Одни запреты и строгие порядки, мешающие развитию личности человека.

Мальчик не заметил, как улыбка ко всему, что окружало его, засветилась в его взгляде так ярко, что привлекла внимание окружающих. Разумеется, красивый мальчик с синими, как небо, большими глазами, окаймленными длинными ресницами, с переливающимися на солнце золотыми локонами не мог не умилить. На него невольно заглядывались не только проходящие мимо представительницы прекрасной половины человечества, но и представители сильной половины так же испытывали симпатию к необычайно привлекательному ребенку. Ловя на себе эти восхищенные взгляды, Мика начал ощущать свою привлекательность, действующую безотказно и в этой стране.

Дух страны опьянил его с первой же секунды, как только Микаэль ступил на землю, выйдя из самолета и продолжал опьянять дальше.

«О чем он сейчас думает?» – наблюдая как увлеченно смотрит по сторонам его сын и в нём словно пробуждается нечто новое и свежее, мысленно спросил себя Натан.

Скользнув взглядом по студентам, спешащим на остановку, Мика задержал его на девочке на год или два младше него, которая шла рядом с мамой и поглядывала на обворожительного мальчика, восседавшего за столиком летнего кафетерия. Улыбка, которой одарил ее этот принц, смутила девочку, залив краской ее щеки и заставив на секунду отвести взгляд, а после ответить милой улыбкой. Слегка кивнув ей и ее матери в знак почтения, Микаэль отвернулся и парочка прошла мимо.

– Мне здесь очень нравится, – проговорил младший Шиндо, провожая взглядом раскрашенный автобус наполненный людьми.

– Правда? – мягко посмотрел на него Натан. – Я рад. Потому что мне тоже здесь нравится. Все плохое осталось в прошлом и его нужно забыть как страшный сон. Здесь мы начинаем новую жизнь, с чистого листа.

Микаэль внимательно взглянул на родителя, словно оценивая его слова, а потом отвел взгляд.

Однако, несмотря на свой благодушный настрой, Натан ощущал, что в чувстве сына недостаточно искренности, хотя мальчик был вполне серьезен, говоря о своем отношении к новому месту. По возвращении домой Микаэль будто бы снова сник, опять встревожив отца, но, возможно, это было сопряжено с начавшимися заботами по приведению дома в жилое состояние. Ведь и сам старший Шиндо ощущал груз перелета, работая по дому. К вечеру оба чувствовали себя такими измотанными, что какие-либо разговоры пришлось отложить.

Да только как бы успех принятия окружающими не был велик, а переезд в другую страну не оказал должного эффекта. Изначально этот переезд давал стойкую уверенность на сближение двух людей, однако он поспособствовал их отдалению друг от друга. Первые дни освоения на новом месте прошли практически порознь. Улаживание бытовых вопросов, устройство Мики в новую школу, ознакомление отца с сотрудниками и работой фирмы – все это негативно сказалось на общении двух близких людей, которые продолжали нести эмоциональный груз пережитого. И если один из них не уделял достаточно внимания произошедшей трагедии, просто привыкая к жизни в другом обществе, то на второго это оказывало сильное давление.

Натаниэль никак не мог совладать со своими чувствами и оправиться от пережитого потрясения. Он находил отраду и способность хоть как-то существовать, пребывая в одиночестве, либо погружаясь в работу. Столкновение с человеком, пострадавшим из-за его слепоты, приносило ему одну лишь боль. Мысли о том, что он не должен был упускать из виду безразличное отношение жены к его сыну, страх и ненависть мальчика к этим людям, что обязан был уловить враждебность к нему пасынка, впивались острым шипом в сознание Натана, стоило только увидеть перед собой мальчика с золотистыми локонами и глубокими синими глазами, в которых не угасал огонек жажды жизни даже в тот жуткий день, когда истина открылась ему в самом своем неприглядном свете. Он признавал необычайную силу своего сына, хрупкого и беззащитного с виду, но стойкого, как сама душа природы, который несмотря на невзгоды не сломался, а продолжал свое существование. Натан не был таким морально стойким и его поражало, откуда берется такая внутренняя сила в таком хрупком, детском теле.

Один важный разговор между отцом и сыном все же состоялся. Это случилось как раз на второй день после приезда. Вечером, когда Натан вернулся с работы и спускался на первый этаж, чтобы выпить кофе, он встретил Мику на лестнице…

– Да, Адриан, спасибо, – поблагодарил мужчина своего друга, годом ранее покинувшего Японию ради работы в новой компании. – В самом деле? – вскинул брови Натан, касаясь рукой перил. – Ты сможешь это устроить? О, в таком случае я буду бесконечно тебе благодарен. Как скоро? Прямо завтра? Хм, это было бы превосходно. Хорошо, тогда до завтра.

Сбросив вызов, мужчина поднял глаза в тот самый момент, когда Микаэль, поднимаясь по лестнице, приблизился к нему.

– Мика, похоже проблема со школой решена, – пряча телефон в карман халата, произнес он, глядя на мальчика. – Мой друг позаботился о том, чтобы тебя взяли в одну хорошую школу. Полагаю, уже послезавтра ты сможешь начать ходить в нее.

– Так скоро? – с некоторой печалью взглянул на отца Шиндо.

– Да, так скоро. Тебе необходимо продолжать учебу. К тому же в школе найдешь себе новых друзей, будет не так скучно, как если бы ты сидел сутками напролет дома.

– А разве это плохо? – чистый взгляд поражал своей искренностью.

– Конечно плохо, ты пребываешь в таком возрасте, что общение со своими сверстниками очень важно для твоего становления в обществе. Разве ты не рад этой новости?

Микаэль отвел взгляд и неуверенно передернул плечами.

– Рад.

– Мика, посмотри на меня, – попросил отец и когда мальчик обратил к нему свой лик, на котором лежал отпечаток грусти, он, приобняв его за плечо, повел вниз: – Пойдем.

Микаэль присел на диван в гостиной, опустив руки на колени, и посмотрел вверх на отца. Лицо мужчины было слегка встревоженным, он также с грустью смотрел на сына, и мысли о том, что пережил этот мальчик, больно кольнули разум.

– Мика, сынок, ты больше не должен ничего бояться. Ты слышишь? – он присел на корточки перед диваном. Теперь его взгляд оказался чуть ниже уровня глаз мальчика. – С тобой больше никогда не случится ничего подобного, – мужчина опустил свою руку на скрещенные руки Мики. – Я обещаю тебе. Ты больше не будешь страдать. Я приложу все силы, чтобы ты никогда не столкнулся с таким ужасом.

Мальчик молча глядел на отца, вроде бы понимая и сочувствуя, однако в его сердце глубоко не проникали речи родителя. Он оставался холодным и безразличным к чужим обещаниям. «Защищу? Ты? Ты ничего не видел, ничего не замечал, хотя все это происходило у тебя перед носом. Мысленно я звал тебя, каждый раз звал тебя на помощь, но ты ни разу не пришел ко мне. Это длилось так долго, что я уже начинаю думать, что это было с самого моего рождения, но больше всего я запомнил это время, и за них ты ни разу не пришел и не защитил меня ни от него, ни от его друзей… Я был один, всегда один, и сам защитил себя…»