– Нет, уберись от меня! Я не хочу! – извивается изо всех сил Микаэль, пытаясь оттолкнуть от себя брата. Ища поблизости хоть что-то, что может помочь ему в этот раз избежать насилия. Но ничего нет и возможности вырваться из стальной хватки этих массивных рук тоже нет. Неужели придется еще раз вытерпеть это? Снова пройти через этот ад? Нет. Нет, только не это. Не снова, он не выдержит. Хватит, хватит мучить его.

– Заткнись, немедленно! – рычит Эндзай, нанося жестокие удары до тех пор, пока Шиндо не выбивается из сил и смиренно затихает.

– Угомонился наконец, – криво ухмыляется парень, когда видит, что Мика снова уступил его силе. Чувствуя свою победу на вкус, он широко раздвигает ноги подростка в стороны и тянется к замершим, бледным, слегка приоткрытым губам. Замирая в немом крике, Мика вновь испытывает эту страшную боль, когда его тело пронзает насквозь. Это невыносимо, невыносимо. Умереть, умереть прямо сейчас, чтобы больше никогда не чувствовать этого, чтобы больше никогда не позволять осквернять себя. Тяжелое дыхание, трепещущее в груди сердце и непрерывные толчки внутри.

В непроглядной темноте жестокого безумства звучат два громких стона, один принадлежит ребенку, другой взрослому.

Теплая жидкость струится по ногам, но на этом все не оканчивается. Жажда продолжить пульсирует в каждой венке на лбу и безошибочно читается в возбужденном взгляде, который следит за тем как поднимается чужая грудь. Как окропляет белую кожу кровь и пот, как тяжело и хрипло дышат эти губы, как смотрит этот усталый блуждающий взгляд. Так призывно, что остановиться невозможно. Новый прилив возбуждения охватывает парня при виде брата, находящегося почти в беспамятстве после оргазма.

Да только он ошибается, Мика вовсе не расслаблен. Скорее наоборот, этот акт заставил все его тело напрячься, а ум лихорадочно работать и то, что Эндзай видел перед собой покорного и готового еще и еще принимать его в себя брата, пока он полностью не удовлетворит свои потребности, всего лишь обман. Ловкий ход, чтобы усыпить бдительность, чтобы хватка ослабла. Эндзай расслабился и перестал удерживать его.

Так и получилось. И как только Мика ощутил, что больше ничто его не удерживает, он, не дожидаясь пока его телом снова начнут пользоваться, ловко изворачивается и бежит прочь.

– Так ты еще соображаешь?! Вернись сейчас же! – кричит ему Эндзай, пораженный действием брата и разозленный тем, что его жертва убегает, а ведь он еще не закончил играть с ней. – Сбежать надумал, не выйдет! – он вскакивает на ноги и бросается следом за братом.

Забегая в гостиную, Мика оборачивается по сторонам, ища глазами как выбраться из дома. Сердце колотится в груди и кажется, что сейчас оно пробьет кости. Но сердце вмиг замирает, когда мальчик видит, что Эндзай влетает в гостиную.

– И куда ты сбежишь? Все заперто, – ухмыляется он. – Так что лучше иди ко мне по-хорошему.

– Никогда! – отчаянно мотает головой Мика и бежит в кухню.

– Стой, глупый, тебя это не спасет, – кричит ему вслед Эндзай, но Мика не слушает его, он должен попробовать, должен убедиться, что еще может убежать. Ведь в кухне всегда открыто окно. Однако он замирает посреди комнаты, внутри все обрывается, когда он видит закрытое наглухо окно.

– Я же говорил, – он оборачивается и видит насмешливое лицо старшего брата. – Я подготовился. Так что иди сюда.

– Нет! – Мика подбегает к окну и хватается дрожащими руками за щеколду. Это действие пугает Эндзая, окно закрыто не совсем наглухо и если этот поганец откроет его, то сбежит, а это не допустимо, ведь тогда трудно будет объяснить соседям внешний вид испуганного выбравшегося через окно брата.

– Только попробуй! – он подбегает и, хватая мальчика за талию, оттаскивает от окна.

– Нет, нет, отпусти! – цепляясь за подоконник, за шторку, за край стола, стонет Микаэль. Все его нутро в этот раз неистово сопротивляется тому, на что обрекают его тело. В этот раз он не может смириться с тем, что длится уже долгое время. Все его существо словно восстало против этих жутких, аморальных действий.

– Пусти меня! – срывающимся голосом кричит он и хватается за клеенку на рабочем столе, которая падает на пол, вместе со стоящей на ней подставкой для столовых приборов. С грохотом все это валится на пол. Мика продолжает вырываться точно обезумевший, так, что тут уже Эндзай вынужден остановиться.

– Да черт, совсем рехнулся! – шипит он. – Прекрати уже!

От удара, Мика отлетает к столу и, ударяясь об него спиной, опускается вниз, но, оставаясь на полу, продолжает из-под лба, ожесточенно смотреть на своего мучителя, в чьих глаза сверкает злой огонек. Кажется осознание того, что Мика так беспомощен, но при этом продолжает сопротивляться только пробуждает в нем похоть.

– Я тебе покажу, как от меня удирать! – присаживаясь на корточки, он хватает Мику за лодыжку и притягивает к себе.

– Нет! Нет! – пальцы скользят по гладкой поверхности стола, а потом пола, ни одного выступа, который не позволит ему очутиться в лапах чудовища. В мозгу мелькает только одно – он сделает это, сделает опять. Вся жизнь. Такой будет вся жизнь. Это безумие никогда не окончится.

Разворачивая Микаэля на спину, Эндзай нависает над ним. Колкий, ненавидящий взгляд синих глаз, вызывает у него грязную улыбку. Он не замечает, как блеснул в руке Шиндо стальной предмет, он увлечен только соблазнительным зрелищем младшего брата со слезами в глазах, распростертого перед ним на полу, всего в синяках и сперме. Накрывая искривленные в отвращении губы подростка, Эндзай не видит этой решимости и холода, что отразились на мгновенье в глубине его лазурных глаз. Разум парня затмило возбуждение, ослепившее его, заставившее пропустить удар и оглушившее настолько, что он не заметил, как отворилась входная дверь и в дом вошли.

Услыхав возню и крики мальчика со стороны кухни, вошедшие быстро направились прямиком туда. И когда в этой неразберихе, где был виден некто полуголый, навалившийся на кого-то, отчаянно пытающегося освободиться, блеснул зажатый в тонкой руке нож и дикий вскрик, напоминающий визг, прорезал пространство, только тут полная картина произошедшего ужаса открылась Натаниэлю и его супруге.

– Мика!

– Эндзай!

Мужчина бросился к мальчику, который, поднявшись, ожесточенно, с наслаждением глядел на схватившегося за бок, Эндзая, повалившегося на пол и корчившегося от боли. Присутствия отца и мачехи, кинувшейся к своему ребенку, мальчик вначале не заметил, а потому слегка забрызганный чужой кровью, он победоносно смотрел на своего поверженного врага. Страх опутал его, но Мика не позволял себе поддаваться ему.

– Мика, Мика, – только когда отец начал трясти его за плечи, осознание реальности пришло к нему, и тогда он обратил свой затуманенный взор на белого, как смерть, родителя. Крики Эндзая, вопли его матери глушили все вокруг, создавая какую-то устрашающую иллюзию вокруг людей, находящихся в этот момент в доме.

– Ты не ранен?

Мика отрицательно качает головой.

– Нужно вызвать скорую, немедленно. Ты слышишь, Натан?! Он сейчас истечет кровью, – слышит он истерический, противный голос мачехи.

– Да, – выдыхает Натан и, видя, что сам Мика относительно цел, чисто машинально начинает набирать номер.

– Зачем? – возникает в голове вопрос, который Микаэль задает вслух. – Зачем? – он поднимается с пола и приближается к отцу в том виде, в котором пытался изнасиловать его Эндзай. – Пусть умирает, он заслужил, – опуская белую ладонь, испачканную алой кровью, на телефон в руке отца, говорит Микаэль. – Не делай этого, папа.

– Мика, – мужчина опускается на корточки и обнимает сына. Он в ужасе от того, что увидел, в ужасе от того, что допустил, в ужасе от того, что его сыну пришлось самому защищать себя, в ужасе от того, насколько сам был слепым. Однако он не теряет самообладания, вызывая скорую помощь и полицию.

– Вы что там совсем с ума сошли, он же умирает. Скорее! – оборачиваясь и видя, что от мужа толку никакого, он занят своим сыном, который пырнул ножом ее отпрыска, возмущенно кричит женщина.