Пустой школьный стадион, окрашенный оранжево-желтыми тонами склоняющегося к горизонту огненного диска. Со стороны школы сюда не доносится ни единого звука. Умиротворяющая тишина дневного покоя этого обычно шумного места поселилась здесь. Ей внимают только три человека, позволивших себе хозяйничать тут, вдали от досужих глаз.

Один из троих – спортсмен, завсегдатай игрового поля, сейчас вальяжно восседает на длинной скамье трибун. Пользуясь его бедром, как подушкой, тут же на скамье лежит Микаэль. Его взгляд потухший и уставший, исполненный жестокой печалью, устремлен далеко ввысь. На ступень ниже стоит юноша и его серебристые, волнистые волосы треплет ветер. Сосредоточенный взгляд направлен в сторону школы, виднеющейся за верхушками деревьев.

– Идешь домой? – спрашивает он, оборачиваясь к этим двоим. – Мика.

Нагашима опускает глаза и с привычной кривой ухмылкой, также ожидает ответа.

– Нет, – глухо отвечает Шиндо. – У меня еще художественный клуб.

– Тьфу. И зачем тебе эта глупость? – усмехается Кота, однако Мика молчит и продолжает смотреть в небо, игнорируя два направленных на себя взгляда. Ему так тяжело на душе, что совсем не хочется говорить, не хочется ничего делать, сил хватает только на то, чтобы созерцать это пустое небо, напоминающее его собственную жизнь.

– Сейчас ты таким образом обеспечиваешь себе сохранность от посягательств Синго, а что будет потом, когда парни из клуба окончат свою работу? – с некоторой обеспокоенностью смотрит на Мику Леонард. – Как думаешь справиться с ним? Он же наверняка, как только все пронюхает, сразу полезет к тебе.

Мика бросает на него усталый взгляд, а потом снова устремляет его обратно. Он не знает, что делать дальше и не может сейчас раздумывать над этим. Только не сегодня.

– Чего ты сразу не сказал, что у тебя проблемы с этим огрызком? Я бы с ним поговорил, объяснил все как есть, – криво усмехнулся Нагашима, едва касаясь пальцами светлых прядей. – На кой ты связался с этими дохляками из художественного? Не понимаю. Они ведь не сумеют по достоинству оценить такой редкий экземпляр, – осмелев, Кота ведет пальцами от белоснежной кожи шеи к оголенной груди под распахнутой рубашкой, цепляя пуговицу. Коэн неотрывно следит за каждым его движением. – Такое сокровище, разве они поймут его истинное предназначение, глупые маратели бумаги, – усмехается Кота прямо в измученное думами серое лицо Микаэля, который словно ничего не слышит и не чувствует. Мысли поглотили его, сделав слабым и беззащитным.

– Мика, – осторожно зовет Леонард.

– Хватит, – словно просыпаясь, Шиндо резко садится на скамье, всем своим видом выказывая недовольство от действий спортсмена, на которое тот отвечает усмешкой. – Мне пора, – одарив того гневным взглядом, говорит он, а после берет с земли сумку.

– Тебя провести? – осведомляется Коэн, но Микаэль только презрительно фыркает в ответ и устремляется к выходу со стадиона.

– Что-то он не в себе сегодня, – проговаривает Леонард, провожая взглядом понурого друга.

– Только сегодня, хах. Когда он был в себе? – еще свободней развалившись на лавке, насмешливо поглядел на него Кота. – Его поступки… Их же ни черта не поймешь.

В этом Леонард должен был согласиться со спортсменом, который крайне редко, но дело говорил. Сегодня Мика был подавлен еще больше чем обычно, но конечно он ничего им не сказал. Утренний инцидент, о котором они узнали позже, не рассматривался как тот, из-за которого Мика мог впасть в депрессию. А о том, что случилось в классе Шиндо, они знать не могли, да и им бы и в голову не пришло заподозрить, что Мика мог как-то болезненно отреагировать на то, что от него отсел человек, которого он терпеть не может и строит ему ловушки. Сам Микаэль не мог понять, почему ему так тяжело от этого факта и от него ли вообще? Он знал только одно, что нечто очень болезненное рвет его сердце, а больше ничего знать и не надо.

– Ты все же проведи его до школы, мало ли что, – негромко произнес Леонард.

– Без тебя знаю, – фыркнул Нагашима и поднялся. – Главное, чтобы не заметил, а то опять истерику закатит. – И вполне гордый собой и тем, что в отличие от Леонарда смог добиться большего расположения со стороны Шиндо, направился следом. Постояв несколько минут на полностью опустевшем стадионе, парень вскоре тоже покинул его.

Очутиться подальше от Микаэля не слишком помогло Юичиро обрести душевное равновесие. Совсем немного, самую малость он ощущал просвет и то только потому, что, оборачиваясь, не видел его гордого профиля, однако, как раз то, что он не мог его увидеть, вызывало еще какое-то малопонятное гнетущее чувство. Решение, принятое впопыхах, но не подлежащее изменению, вызывает немного не те эмоции, на которые рассчитывал Юичиро, когда отсаживался, хотя по-прежнему видеть подле себя Шиндо он не желает.

После окончания уроков он идет в раздевалку забрать свои испорченные вещи – что-то придется выбросить, что-то может удастся оставить. Гнев и злость на того, кто сотворил такое с ним, да еще и по старой привычке выставил всё в интернет, по-прежнему влекут его за собой. Поквитаться так и не удалось, а стало быть посему и страсть отмщения за свое унижение не утихла до конца.

Собрав все необходимое в сумку, Юичиро вышел на воздух. Он уже почти покинул стадион, когда что-то, может донесшиеся ветром обрывки слов, звуков, может еще что заставило его оглянуться и устремить взгляд на трибуны. И тут еще одна волна разъедающая разум и душу прошлась по позвоночнику. Прилегший на колени и оглаживаемый жилистым парнем, Микаэль в компании своего длинноволосого дружка, стоящего точно страж, хранящий идиллию их непристойного уединения, всколыхнул в душе Юичиро еще одну невиданную бурю. Воздух будто бы на мгновенье закончился. Возмущение вперемешку с негодованием захлестнуло. Он не мог оторвать взгляда от столь откровенной картины, иного смысла которой, кроме как отдыха после сцены более пикантной, он придать не мог.

Однако, когда Шиндо вскочил на ноги и направился к выходу, Юу был вынужден отступить за угол. Однако обогнув раздевалку с другой стороны и проследив за Микой до самой школы, где около входа того встретила веселая толпа старшеклассников и, облепив его со всех сторон, завела в здание школы, Юичиро не в силах следовать дальше и наблюдать, что произойдет, когда эта дружная компания доберется до ближайшего пустого класса и начнется то самое, о чем Амане и помыслить страшился, он стремглав помчался домой, едва не столкнувшись по пути с Нагашимой.

«Как? Как он может так?»

Юичиро казалось, что его разрывают на части. Он ничего не соображал, ничего не хотел понимать и принимать, он просто весь исходил на нервы. Мечась по всему дому, не задерживаясь ни в одной комнате больше чем на минуту, он не переставал думать о том, что позволяет себе Шиндо. Мало того, что он устроил ему такую веселую жизнь, так еще и не считается совершенно ни с чем. Никакого понятия морали. Как можно было затащиться на стадион в компании этих и…. И… Юу не хватало слов даже в мысленных изречениях. Его мгновенно захлестывала ярость.

А потом, после всего, что было с этими двумя, еще идти за добавкой к тем парням! Неужели мало?! О, он просто невыносим! Как же он его бесит.

Просто убивает своим бесстыдным поведением. Да кто он такой, черт бы его побрал?! Человек ли? Или демон, присланный сюда довести его до сумасшествия? Как можно быть настолько низким существом, чтобы вот так без всякого стыда и оглядки?! Как он может так?! Как?

Когда домой возвратилась Эрика и у Юичиро исчезла возможность свободно носиться по дому, он заперся в своей комнате и не вышел даже к ужину, невзирая на то, что мать умоляла его спуститься и поесть хотя бы один раз за двое суток. Но Юу в тот вечер, как и в прошлый, было не до еды и не до сна. Опять потратив ночь на свое безумство, так и не попытавшись вникнуть, почему его все это доводит до такого состояния, просто прозлившись всю ночь, на утро измотанный, с темными кругами под глазами он отправился в школу. Презрение и ненависть к Микаэлю за эту бессонную тревожную ночь волнительных раздумий только возросли.