– Именно так. И думаю, не стоит говорить об этом вслух, – с некоторой укоризной добавил Ичиносе.

– Тоже мне тайна, – фыркнул Шинья и развел руками. – Но, как бы там ни было, как бы он там для себя его не воспринимал, но тебе стоит не думать об этом больше, ведь Мика все равно стал ему безразличен, – с подбадривающей улыбкой произнес Шинья. – Уже вторую неделю Юу даже не заговаривает о нем, а ведь до этого все пытался выспросить о нем у всех. Остыл, значит.

– Угу, остыл, – машинально повторил Глен, не отрывая взгляда от окна.

– Так если остыл, что же ты тогда смурной такой, а, капитан? – хмыкнул Хиираги. – Напрягался, когда Юу на него внимание обращал, теперь перестал обращать, а все равно напрягаешься. Не надоело?

– Я боюсь, что если Юу на время отстранился от него по каким-то причинам, то это еще не значит, что он утратил к нему интерес полностью.

– Тут еще вопрос возникает, бы ли этот интерес вообще? Может он справлялся о Мике только как об обычном однокласснике, который прогулял школу в первые дни учебы, не более того. Весьма редкий случай, вот он и проявил любопытство, ну и все, на том и окончилось.

«Жаль я не могу так просто и легко рассуждать, как ты», – мысленно усмехнулся Глен.

– Может быть, но кажется… – попытался заговорить он, но Шинья прервал его.

– А мне кажется, что ты слишком много времени уделяешь этому вопросу. Забудь об этом. Твой игрок уже приложился лбом о ворота, пусть и не с той стороны, как большинство, но какая по большому счету разница. Так что больше он к нему не полезет, – проговорил Хиираги. – Юу же не мазохист, чтобы добровольно становиться на грабли, зная, что они обязательно стукнут по носу. Ох, – простонал Шинья, оттягивая воротник рубашки, – какая же жарюка, а ведь еще даже не лето. – Он пробежался взглядом по стенам коридора. – Не могли что ли установить побольше охладительных систем в помещениях? Дышать же нечем, а особенно когда тут толпа народа на перемену вываливает.

– Я не хотел, чтобы Юу вовсе обращал на него внимание, потому как понимал, что он только голову зазря расшибет, пытался предостеречь как-то, но не вышло, – Глен безрадостно усмехнулся, – он это сделал.

– Вот и прекрати заморачиваться. Юу получил свое, с ним ничего не произошло, а ты тут изводишься только, выдумываешь себе всякие глупости, – Шинье уже начинала поднадоедать эта пустая болтовня. – Ничего плохого не случится, – он хлопнул Глена по плечу. – А будешь говорить об этом постоянно, так сам навлечешь неприятности.

– Да, действительно, – усмехнулся Ичиносе, чувствуя, что его переживания и впрямь уже перешли в маразм. – И правда жарко здесь. Пошли, купим чего-нибудь прохладительного, пока время еще осталось.

Хиираги весело кивнул, и вместе они направились к выходу из здания.

Спустя полторы недели в школу возвратился Акутазава. Всем сразу бросилось в глаза небольшое искривление его некогда прямого, точно выточенного под линейку носа. Разумеется, никаких шуточек по этому поводу напрямую не отпускалось, имели место только перешептывания и хихиканье, воспринимаемые самим пострадавшим как личное оскорбление. Ненависть к тому, кто вызвал всеобщее внимание к его персоне, понесшей унизительное наказание от рук такого ничтожества, возросла моментально, затмив предыдущие показатели шкалы. К тому же Синго выставился тогда не в лучшем свете перед своими друзьями, не успев как следует отомстить Шиндо за удар, следовательно, необходимо было исправить ошибку в самые кратчайшие сроки, дабы оправдаться в их глазах.

В тот же день, после завершения урока английского, Акутазава вместе со своей гвардией из четырех человек, проследовали мимо парты Микаэля.

– Отдохнул пока меня не было? А теперь берегись, сполна мне ответишь за каждый день, который я просидел дома, – приостановившись, так чтобы никто не заметил, грозно шепнул Синго Мике, который отреагировал на это более чем спокойно, не прекращая собирать книги и тетради, даже когда довольно впечатляющая группа людей направилась прямо к нему.

– Синго, это ты что ли? А я тебя и не узнал. Где же твой знаменитый греческий профиль, которым ты так гордился, что это за крючок сморщенный? Прямо хоть рубашку вешай, – хмыкнув, бросил на него насмешливый взгляд своих синих глаз, Микаэль.

– Чего?! Да я тебе сейчас, – прохрипел на полутонах Акутазава.

– Иди, Синго, иди, да не забывай улыбаться, – продолжал издеваться белокурый парень. – Улыбка-то у тебя ничего так, чего нельзя сказать о твоем кривом носе. Будешь почаще ее показывать, может и будет у тебя шанс подцепить кого-нибудь страшненького с плохим зрением. На большее-то ты уже не годишься, – губы расплылись в еще большей издевательской улыбке.

– Сука, попадись мне только, – прошипел Акутазава и, едва удерживаясь от того, чтобы не наброситься с кулаками на Шиндо при преподавателе, вылетел за дверь. За ним ушла и его компания.

Презрительно поглядев им вслед, Шиндо хмыкнул и уже собрался уходить, когда за спиной раздался голос.

– Проблемы?

Юноша обернулся. Через парту от его собственной, сидел и смотрел на него в упор Томоказу Наир. Хорошо сложенный, но не перекаченный юноша, по телосложению напоминающий Синго, со светло-карими, почти желтыми блестящими глазами, которые, казалось, просвечивают тебя насквозь, и темными удлиненными волосами, разделенными пробором с левой стороны. Серовато-бледный, землистый оттенок кожи, словно его по жизни травит какая-то хворь, однако же при всем при этом обладающий отменным здоровьем и выносливостью. Один из лучших у них на потоке в забегах на длинные дистанции. Наружность не самая приятная, как и мысли этого парня, с первого дня своего появления в средней школе посчитавшего, что ему в компании Синго делать нечего.

– Не твое дело, – грубо ответил Шиндо, припоминая не лучший эпизод из своей жизни, когда в последний раз Наир обращал на него свое внимание.

– Будет тебе, – Томоказу встал из-за парты и приблизился к Микаэлю. На его губах играла легкая ухмылка. – Я ж по-хорошему.

Бросив строгий взгляд на двух парней, стоящих скрестив руки около двери, Мика вновь перевел его на одноклассника, который был выше него на голову и держался рядом на слишком уж близком расстоянии. Микаэль не ощутил страха даже невзирая на то, что в аудитории они остались только вчетвером, однако внутри все напряглось. Дать себе расслабиться в компании этих людей непозволительная роскошь. Нужно быть готовым в любой момент к какой-нибудь выходке.

– Услышал краем уха, как тебе тут Синго пригрозил, – он ухмыльнулся уголком рта, одновременно его рука прошлась по щеке белокурого парня. – Ответил ты ему недурно, этот урод заслужил твоих слов и украшения на всю свою сопливую рожу, да только теперь за свой острый язычок можешь заплатить вдвое больше, чем тебе причитается. Хочешь… – он склонился к однокласснику, который невзирая на внутреннее сопротивление оставался неподвижным и весьма сдержанным, и почти шепотом, ласково проговорил: – …помогу тебе отделаться от этого кретина раз и навсегда?

– Придержи руки при себе, Наир, – ощущая, как чужая ладонь скользнула по его талии, а дыхание стало слишком сильно опалять шею, холодно проговорил Микаэль, после чего, как ни странно, но парень отодвинулся от него.

– Как скажешь, – ухмыльнулся Томоказу. – Как тебе мое предложение?

– Мне не нужна помощь, – твердо заявил Микаэль, прямо поглядев в глаза одноклассника. – Синго свое и так получит. Ему меня не достать.

– Не слишком ли ты самоуверен?

– А ты проверь, а, Наир? – дерзко бросил Мика парню и, засмеявшись, смело направился к выходу из аудитории. Ему беспрепятственно позволили покинуть её и, пройдя за угол, оказавшись на безопасном расстоянии, Мика, ожидавший более крутого поворота, ощутив облегчение, бросился бежать вниз по лестнице.

В конце месяца было проведено небольшое тестирование по всем предметам. После того, как были объявлены результаты и на руки раздали листы с выполненными заданиями, дабы ученики сами определили, что в их работах являлось ошибками, Юичиро с торжеством взирал на свои бланки, где красовалась отметки не меньше чем в 80 баллов каждый. Оглядев своих одноклассников, склонившихся над листами, Амане не обошел беглым взглядом и своего соседа. Шиндо с безразличием выслушал, озвученные преподавателем баллы и даже не взглянул на свои бланки, оцененность коих составила цифры в районе от 20 до 30 единиц максимум. Юу бы даже не обратил внимания на эти цифры, если бы они не оказались самыми низкими в классе. Тут даже он, полностью отстранившийся от Мики и от всего, что было с ним связанно, позволил себе этот короткий, непонимающий взгляд в его сторону. Бывший отличник младшей школы, каким знал его Юу, и который не раз задевал его за мизерность получаемых время от времени баллов, вдруг сам получает чуть бы не ноли за выполненную работу.