Продолжение:
…- Тем мальчиком был ты? — осторожно спросила Мила, вглядываясь в задумчивое лицо Стрелка. — И глаза такие…странные у тебя, меняющие цвет, из-за матери, да? — Стрелок кивнул, и девушка видела, как напряглись его мышцы, словно он крепко стиснул зубы. Темные глаза посветлели перед тем, как ангел резко встал и вышел на обрыв. Холодный ветер раздувал его белоснежные волосы, вплетая в них узорные снежинки.
— Мне было семь лет, когда в родительский дом пришли двое: седовласый мужчина и зеленоглазая женщина. Они долго беседовали с матерью, не таились, не шептали, думая, что я сплю. А я не спал, слушал странный разговор, смысл которого осознал лишь много лет спустя. Тогда же, будучи ребенком, всецело любящим свою мать и безгранично ей доверяющим, слова о том, что рано или поздно ей придется отдать меня настоящим родителям, зародили в душе обиду и обостренное чувство ненужности и предательства. А мысль, что родителями являются те двое, вселила нечеловеческий ужас. В отчаянии, со злыми слезами на глазах, я выбрался из дома, желая одного — сбежать как можно дальше. И от матери, в один миг ставшей чужой женщиной. И от тех двоих, в ком я уже тогда ощущал смертельную опасность. Я ушел далеко от дома, петляя по соседним деревушкам, полям и лугам, старательно избегая людей. Но я был всего лишь ребенком и, забредя в лес, почти сразу заблудился. Я жутко устал, замерз, хотелось есть и спать, но я заставлял себя идти дальше. И я шел, не различая дороги, царапал руки и ноги, пока не выбрел к речушке. Там я столкнулся со стаей волков. Что было потом — не помню до сих пор. Последнее, что осталось в памяти, — отражение абсолютно белых глаз в темной воде, — он передернул плечами. Даже на расстоянии Мила ощутила накативший на него страх. — Очнулся уже дома. Внезапно проснулся, как от ночного кошмара. Рядом сидела заплаканная мать, а на шее висел черный амулет. Мать сказала — его знахарка принесла, когда мне стало совсем худо. Тогда она рассказала, что пятнадцать дней я пролежал в страшной лихорадке, кричал по ночам, днем бредил. Спрашивала, помню ли я, что мне снилось, но я ничего не мог ответить. Со временем все забылось, жизнь потекла прежним руслом. Но спустя семь лет та женщина пришла снова. Я узнал ее раскосые изумрудные глаза. Она назвалась Миррой и заставила меня все вспомнить. Даже то, что не могут помнить обычные люди — первый год своей жизни. Тогда я снова сбежал, чтобы найти родителей. Но опоздал. Мать умерла, так и не назвав имя отца…
Стрелок сжал кулаки. Лопнула тонкая кожа и на ладонях проступили темные кровавые дорожки.
— Спустя много мучительных лет изгоя и беглеца я все-таки отыскал его…Убийцу своей матери, — хрипло продолжал он. В его голосе звучало столько ледяной злости, что даже ветер затерялся среди острых горных вершин. Дабы не тревожить проснувшегося зверя. — Наконец я смотрел в глаза тому, кто отнял у меня все… Сначала отца, дом, мать, потом и любимую женщину…Я так мечтал об этом долгие годы… Блуждая по чужим мирам, я надеялся встретить Шиезу…Убить его…Каждый раз, приближаясь к нему, я представлял его мучительную смерть…Он должен был умереть, но вмешалась Мирра…Она не позволила мне отомстить…Влезла в мою голову…Снова встала на моем пути…А Шиезу сбежал…Из-за
Мирры…Вместе с ней…Его смех… — Стрелок с силой сжал ладонями виски. Волосы окрасились алым. Мила услышала, как хрустнули кости. Струйка крови потекла по его напряженной шее. Мила рванулась помочь, но Стрелок отрицательно покачал головой и вновь заговорил:
— У меня не оставалось выбора…Она все время преследовала меня…Я должен был ее остановить…Должен…Должен…
Он пошатнулся. Мила испуганно зажмурилась, а когда медленно приоткрыла глаза, Стрелок сидел напротив нее, безразлично глядя на огонь. Он был спокоен. И лишь запекшаяся кровь на его руках и шее напоминала о его внутреннем бешенстве.
Молчание пугало. Молчание, в котором было столько невысказанных чувств и невыплаканной боли, что сердце невольно сжималось в тисках страха. Молчание, сквозь которое был слышен лишь далекий свист одинокого ветра и треск искрящегося костра.
— Что? — не выдержала Мила, заворожено смотря в напряженное лицо ангела. — Что ты сделал с Миррой?
— С Миррой? — переспросил Стрелок так, словно впервые слышал это имя. — Мир-ра, — задумчиво протянул он, намеренно произнес имя по слогам, тем самым скрывая удушающую боль, им вызванную. — Я убил ее мужа…Уничтожил всех близких ей людей, благодаря кому она чувствовала себя защищенной. Я вынудил ее быть слабой, допустить ошибку и полюбить меня. Она зависела от меня, от чувств ко мне. Из-за любви стала легкой приманкой для Шиезу. Но случилось непоправимое…
— Ты…убил…ее? — с дрожью спросила Мила, отодвигаясь от костра вглубь пещеры, подальше от монстра в ангельском обличии. И как только она могла довериться ему и допустить, чтобы он завел ее неизвестно куда? Хорошо, хоть дорогу сюда Мила запомнила. Значит, сможет и сбежать. Все равно куда. Главное подальше от этого монстра. Она уже поднялась на ноги, повернулась спиной к ангелу, как услышала тихое:
— Я полюбил ее…
Мила обернулась и встретилась с печальным снежным взглядом, полным слез безысходности и неизбежности. Сердце защемило, ноги стали ватными, и девушка медленно опустилась на сырой пол пещеры. Стрелок не был монстром, уже не был — она ошиблась. Монстры не умеют любить, а ее спутник любил отчаянно и безрассудно. Даже теперь, когда судьба вновь отняла у него возлюбленную. И это благородное чувство изменило его.
— Прости, что-то я увлекся, — небрежно бросил он, заметив в Миле тревогу пополам со страхом. Но она чувствовала, как нелегко ему далась эта мнимая небрежность.
— Кирш выкрал сына, но не мог забрать Алию, — немного подумав, продолжил Стрелок. — Не имел права. Ее внезапное исчезновение могло вызвать гнев Богов и тогда не миновать невинных жертв. А Кирш больше не хотел так рисковать. На его счету и без того хватало загубленных жизней. Тем более Алия была ему безразлична. Неоправданный риск для него…
…Алия по-прежнему оставалась в Ландерлеуте, день ото дня, ночь к ночи подвергаясь физическому насилию и душевным терзаниям.
Но никто не знает, что подкинет судьба в следующий миг. Не ведал и Кирш.
Надежно спрятав сына от Богов в мире людей, Кирш вернулся в свою обитель, в стенах дворца которой его ожидал неприятный сюрприз. Им оказалась привлекательная русоволосая варданка Минулла — молодая королева Варденхейма, наследница покойной повелительницы Истрил. Кирш не сомневался — она пришла за
помощью. Будучи еще в согласии с Высшими и в близких отношениях с Истрил, колдун неоднократно помогал в поисках пропавших вардан, людей и других существ в интересах Варденхейма. Но Минулла просила не для своего народа, а для своего возлюбленного, с кем намеревалась заключить прочный союз. Найти наследника короля Шиезу Кирш согласился, не колеблясь. Он вообще никогда не умел отказывать женщинам из королевского рода. Ни Нурниаэлль, в чьем замке стал пленником; ни ее сестре Истрил, которой вонзил клинок в сердце; ни Мирраэль, укравшей его душу; ни Минулле. Впрочем, подобная просьба была на руку Киршу. Только так он мог быть в курсе, в каком направлении движутся поиски, и навести искателей на ложный след.
Однако появившаяся в Иссилен-Нелиси Алия спутала все планы и в корне изменила ход дальнейших событий.
Кирш смотрел на нее и не верил собственным глазам. Ничего не осталось от прежней красоты. Некогда длинные белоснежные волосы были коротко обрезаны и небрежно торчали в разные стороны. Красивое юное лицо оплела паутина морщинок, а под еще недавно теплыми глазами пролегли отливающие синевой темные круги. Руки безвольно опущены. Ноги едва удерживали вес ее собственного тела, разукрашенного бурыми следами ссадин и гематом.
Кирш сразу все понял. Что-то высасывало жизнь Алии. И это что-то жило в ней. Кирш чувствовал силу этого существа, убивающего собственную мать.
— Зачем ты здесь? — спросил Кирш, зная, что Алия уже всецело во власти своего дитя.
