Кирш плутал по болотам не одну ночь. Горько-кислый запах, казалось, въелся в саму кожу. Туман, больше похожий на дым: такой же сухой, колючий, не дающий дышать, — лишь плотнее сгущался. Идти было трудно — ноги то и дело вязли в трясине, проваливались в глубокие топи. Он сильно промок, устал, чего раньше не случалось, но до сих пор был жив, хотя утонуть мог не единожды. Болото отпускало его, выводило из своих владений. Других объяснений своему везению в месте, лишенном магии, Кирш не знал. Он просто шел по тому пути, что неуловимой тропкой стелился в сером тумане мимо молчаливых древесных хранителей. Без остановки, не оглядываясь, Кирш вышел к широкому торговому тракту на рассвете. Не чувствуя ног, колдун опустился на пыльную землю посреди дороги…

…Кирш поднялся с земли и вновь посмотрел на сияющее созвездие клевера. В его ярких контурах млечным блеском таяло женское лицо. Он тряхнул головой, отгоняя навязчивое видение, но оно не исчезло. Теперь он мог различить аккуратный вздернутый носик, тонкие губы, раскосые глаза и маленькую родинку у самого виска. Он знал каждую линию, каждую складочку, впадинку и морщинку на женском, почти

кукольном личике. Кирш доверял Мирраэль, любил ее до умопомрачения даже теперь, когда отчетливо осознавал, что ее больше нет.

Он опустил голову, вглядываясь в белеющие очертания собора. Криво усмехнувшись, Кирш медленно зашагал в сторону обители местной нечисти. Он уже знал, что будет делать дальше. Но вдруг на каменистую дорогу под ногами колдуна упал слабый золотистый луч. Кирш дрогнул и застыл на месте. Осторожно он протянул руку, словно желал поймать драгоценный свет, льющийся из непроглядной тьмы. Лунная дорожка переливалась на его ладони радужными оттенками. Взгляд Кирша скользнул по лучу к бархатному покрывалу небосклона, где уютно притаилась лимонная долька оживающей луны.

…Такая же луна светила над величественной Францией в их последнюю ночь. В маленькую квартирку на окраине провинциального городка Мирра пришла сама. Кирш застал женщину стоящей у раскрытого окна. Блеклый лунный луч скользил по ее точеной фигурке, облаченной в длинное бело-голубое платье, путался в пшеничных волосах, выхватывал из темноты белоснежное, словно фарфоровое, лицо. Время от времени незнакомка раскрывала плотно сжатые губы с маленькими трещинками от постоянных закусываний и бесшумно вдыхала ночной воздух, смешанный с пылью и запахом свежескошенной травы. Рука Кирша скользнула по рукояти меча за спиной, как гостья обернулась, окатив колдуна пронзительным взглядом кошачьих глаз. Всего миг и ее напряженный взгляд вновь всматривался в ночную улицу, будто там было ее спасение. Всего мгновение они смотрели друг на друга, но Киршу хватило, чтобы понять, какую ошибку он допустил. Не узнал единственно любимую женщину. Перед ним, заламывая пальцы, стояла Мирраэль. Теперь он был уверен. Легкий ветерок тихим шелестом коснулся подола платья и донес до Кирша едва уловимый аромат мяты. В один шаг он оказался за ее спиной. Мирра содрогнулась, почувствовав его горячее дыхание на своей шее. Она отступила и тут же попала в кольцо его сильных рук. Кирш держал ее крепко, ощущая, как причиняет ей боль, но отпустить не мог. Ее близость дурманила, заставляла сердце бешено биться в груди от гремучей смеси страсти и страха. Резким движением Кирш развернул Мирру к себе и утонул в ослепительном блеске зеленых глаз, в которых плясали озорные золотые огоньки. Его рука скользнула вверх по женскому предплечью, ненадолго задержалась на шее, отбросив за спину непослушные пряди шелковых волос, волнами покрывавшие плечи.

Мирру знобило. Кирш чувствовал ее трепет пополам с необъяснимым жаром. Еще секунда и ее ладонь, едва заметно дрожа, коснулась его щеки. Тонкие пальцы скользнули по его горячей коже, отзываясь сладостной негой во всем теле.

— Как отыскала ты меня? — спросил Кирш внезапно севшим голосом. И это был его единственный вопрос. Но и тот остался без ответа.

Зеленые глаза полыхнули огненным блеском и потемнели, стали почти черными. Женские руки обвили его шею, и Мирра с силой прижалась к нему. Кирш почувствовал прикосновение холодных губ к своим. Требовательный, яростный поцелуй, подтверждающий все права ведьмы на колдуна, накрыл их с головой, затопил волной страсти. Не отрываясь друг от друга, они рухнули на кровать. Время остановилось. Действительность перестала существовать. Остались только два сердца, бьющиеся в унисон. Две души, соединившиеся в единое целое…

…Та ночь была удивительным и щедрым подарком перед неминуемой казнью. Последнее желание приговоренного…

…Из бездны полного опустошения Кирша вывела жгучая боль во всем теле. Спина затекла от долгого лежания и он захотел перевернуться на бок, но не смог. Раскаленные путы вонзились в кожу, разрывая мягкие ткани до самых костей. Он сдавленно прорычал, распахнул глаза. Прямо над ним нависал каменный потолок, усеянный разноцветными светящимися камнями, в гранях которых отражались подрагивающие язычки пламени. О том, где он оказался Кирш не задумывался. Он знал. Успел узнать, кем стала Мирраэль. Теперь пришла его очередь лишиться бессмертной души. И знакомые легкие шаги стали неопровержимым

доказательством его правоты. Справа от него в длинных черных балахонах остановились двое: мужчина и женщина. Мирра и…

…Шорох шагов выдернул Кирша из паутины прошлого. Он остановился у крыльца главного входа в собор. Рассеянный свет одинокого фонаря слабо освещал металлический забор, в прорехах которого мелькал темный силуэт. Кирш отступил назад, присматриваясь к вошедшему в ворота светловолосому мужчине в яркой рубахе. На короткое мгновение тот задержался под фонарем, в сомнении глядя на свою ладонь, и Кирш узнал его. Приглашенным на ночную аудиенцию к Шиезу оказался тот самый юнец, спасший колдуну жизнь. Монах, обернувшийся Собирателем, что вместе с Миррой украли душу Кирша.

Неожиданный, чудовищный по своей силе всплеск необъяснимой злости помутил сознание Кирша, и он едва не сорвался с места, готовый разорвать в клочья застывшего у массивной двери светловолосого. Колдуну стоило больших усилий подавить в себе разрушающую волну неукротимой ярости. Он коротко выдохнул и выступил из тени.

— Пути Господни неисповедимы, — насмешливо произнес он, сжимая кулаки. Светловолосый дернулся, как от удара. Что-то выпало из его ладони, звякнуло, подкатилось к ногам Кирша. Колдун опустил глаза — на широкой плите поблескивала маленькая безделушка, казавшаяся ему знакомой. Он нагнулся, чтобы поднять её и замер. У его ног лежал амулет Мирры — изумрудный листок клевера. Пальцы закололо от исходящей от медальона энергии, в висках зашумело. Кирш бросил беглый взгляд на монаха, застывшего с насмешкой на губах. Он неотрывно смотрел на колдуна, словно осуждал. За что? И услышал ответ на немой вопрос:

— Ты повинен в ее смерти…

И словно в подтверждение слов светловолосого амулет на ладони Кирша раскололся на четыре идеально ровные части.

Я уже битый час слонялась по безлюдному парку в поисках хоть каких-нибудь признаков жизни. Безрезультатно. Ни души.

Омертвевшие листья плавно ложились под ноги, корабликами кружили по мутным лужам, пеплом смешивались с грязью. Одежда вымокла до нитки, но я безнадежно куталась в плащ, пытаясь сохранить тепло. Холод обжигал кожу, проникал до костей, инеем окрашивал покусанные губы. Белесая дымка расползалась по осеннему парку, поглощала слабый блеск луны, погружала продрогший мир в молчаливую тьму. Но нечто странное присутствовало в этом молчании. Ощущение, словно кто-то пристально за мной наблюдал. И от этого невидимого взора не спрятаться, не спастись. Я интуитивно чуяла опасность, исходящую буквально отовсюду. Ту самую, что и прошлой осенью, когда начался весь этот хаос. Впрочем, началось все гораздо раньше. Вопрос был в другом — когда все закончится? Я не знала. Я вообще совершенно запуталась в происходящем. Кто друг, кто враг? Кто врет, а кто откровенен от первого до последнего слова? Слишком много судеб перемешалось в этой нескончаемой войне. Слишком много рас и диаметрально противоположных интересов. И раз уж я очутилась в этом странном пустынном месте, настала пора разобраться, что к чему.