Лёд обжёг горло, и Макс захохотал. Всем своим существом выталкивая из себя боль, как в то утро, когда она сбежала, он хохотал.

Злой, хриплый смех всполошил стаю чаек на берегу. С недовольными криками они сорвались в небо и закружили над Максом.

Он покосился на голодных птиц и с трудом поднялся на ноги.

Чайки кружили над его головой, преследуя до самого асфальта, на котором одиноко ютился пыльный джип.

Ох уж эта Миранда! Одна мысль об этой женщине будоражила самые потаённые уголки его души. Оскалившись на прощание, он рванул с места, и не заметил, как домчался до старого дома в квартале от центра города.

Огромный, серый от песка и пыли, джип едва протиснулся в небольшой дворик и остановился у невзрачного подъезда. Макс вылез из прохладного салона под занимающийся дождь. Крупные капли падали на лицо. У машины он немного постоял, решая идти ли дальше.

И только когда в окнах первого этажа мелькнула знакомая фигура, Макс вошёл внутрь и надавил на звонок единственной квартиры на площадке.

Дверь распахнулась, впуская его в огромное полупустое помещение, и бесшумно закрылась за спиной. Он усмехнулся. Здесь было пусто и тихо, лишь дождь едва слышно стучал по карнизу огромного окна.

— Столь скоро встретиться с тобой не чаял я, — произнёс тихий голос за спиной Макса.

— Я пришёл за помощью, — прошептал он, остановившись у окна.

— Мне странно слышать боль в речах твоих…

— Я больше не чувствую боли, — Макс покачал головой. — Я просто не хочу, чтобы прошлое повторялось. И ты единственный знаешь, как всё исправить.

— Ты жаждешь отыскать его? — голос стал выразительней.

— Ты и сам знаешь, отец…

— Мне жаль, но я помочь тебе не в силах. Забудь, — прозвучало совсем рядом. — Беги. Оставь им этот мир, иначе гибель здесь свою найдёшь ты.

— Я не могу, — Макс опёрся на стену напротив окна. — Не могу её предать.

— Её? — в голосе послышались нотки отчаяния. — Любовь по-прежнему жива в душе твоей, но…

— Хватит! — резко перебил Макс. — Я давно не нуждаюсь в задушевных беседах. Ты упустил свой шанс.

— Минувшее исправить невозможно, — перед Максом появился высокий мужчина в длинном до пят сером одеянии с наглухо застёгнутым воротом и расширенными от локтя рукавами, — но ни о чём я не жалею. Ты вырос, мальчик, стал героем…

— Ох уж эти Великие маги, — Макс вздохнул. — Ты так и не научился простой речи…

— А ты излишне прост, мой мальчик. Неверный путь ты выбрал, тёмный. Он к гибели ведёт…

— Всё так, как ты хотел, — резко перебил Макс. — Не так ли?

— Я виноват перед тобой, мой мальчик, — мужчина печально посмотрел на Макса. — Прости, что Мирру повстречал ты…

— Не стоит, — Макс смотрел прямо в орлиные глаза отца. — Просто помоги мне. Где он, Кирш? Я должен найти его.

— Тебе не одолеть его…

— Он украл у меня семью, дом, любимую, — хрипло перебил Макс. — И я не позволю ему сделать это с людьми!

— Ну что ж, — Кирш пожал плечами. — Сперва ты Сумеречницу отыщи. Она укажет верный путь.

— Кто бы указал путь к ней, — усмехнулся Макс.

— Вы связаны по крови, — отвечал Кирш печально. — Её услышишь зов ты…

— Благодарю, отец, — кивнул Макс, направляясь к выходу.

— Ты только сердце береги, сын… — прошептал Кирш вслед Максу, но тот уже исчез.

Кирш.

Сейчас.

Низкое солнце было болезненно жёлтым. Длинная гряда рваных сизых туч постепенно затянула горизонт. Начинался шторм. Вдали падали морские гребни, вырисовывая контуры чёрных волн, которые шли зловещей чередой. Иногда вершина волны с глухим звуком обрушивалась на полуразрушенный пирс, на краю которого стоял высокий худощавый мужчина с клинком за спиной. Шквальный ветер раздувал полы серого плаща, всё чаще и чаще окатывал колкими брызгами лицо, пытаясь сорвать с головы бесформенный капюшон. Но Кирша это совсем не беспокоило. Наоборот, он жаждал холода, и вода сейчас была ничем иным, как жизнью. Если бы он мог, то, не раздумывая, нырнул в морскую пучину. Если бы он мог…

Что-то намертво держало его на земле. Заставляло вновь и вновь возвращаться в этот мир, когда он, казалось, покидал его навсегда. Что-то сильнее его ослушания, тяжелее его изгнания.

И даже юная девушка, стоящая на песчаном берегу позади, не знала этой причины. Она уже долго наблюдала, как Кирш наслаждался разгорающейся бурей. Кирш не видел Акмирэ, но чувствовал за спиной. Он всегда ощущал её присутствие, даже когда был совершенно один. Всегда слышал её голос в голове, даже если она молчала.

Кирш спрашивал себя, почему она оставалась с ним, ведь совершенно не знала его? Ей толком не ведомо, кто он, откуда, что привело в этот мир.

Но вопросы враз улетучивались, когда он видел карие глаза, наполненные нежностью. Кирш понимал её чувства и боль от его равнодушия, но упорно гнал от себя эти мысли.

Боялся её потерять, если впустит любовь в своё холодное сердце.

Так уже было в прошлом. С женщиной, которая предала и не отпускала до сих пор. Кирш боялся, потому что без Акмирэ не стало бы и его. Она вдыхала в его опустевшее тело частичку души, которой у него давно не было. Только благодаря ей у него еще оставались силы, чтобы двигаться вперёд, к намеченной цели.

А что будет потом, когда он достигнет вершины? Останется ли она с ним, когда узнает правду? Он не хотел, чтобы Акмирэ уходила, но были ли их желания взаимны?

Ты обеспокоен. Почему? — прозвучало в его голове.

Он пошатнулся, нога скользнула по мокрому камню. Акмирэ невольно вскрикнула, зажав рот рукой. Но Кирш удержал равновесие, проводив взглядом осыпавшуюся гальку, которая затерялась в природном танце бело-синих волн. На смуглом лице, расчерченном замысловатой паутиной морщин, мелькнула полуулыбка. Вздох облегчения вырвался из груди Акмирэ.

Упасть в бурное море означало для Кирша исчезновение в тёмных лабиринтах Мрака. Такова была воля Высших за ослушание. Колдун, познавший истину, лишался самого ценного — власти над стихией, Силой. У Кирша отняли Силу, но Акмирэ не знала за что. А он никогда не говорил об этом.

— Преступила вновь закон ты, девочка моя…

Акмирэ невольно поёжилась. Ласковые слова из уст Кирша всегда звучали сухо и насмешливо — он не знал нежности.

Они были вместе много лет, но Акмирэ, не смотря на умение проникать в его мысли, так и не привыкла к бездушности и отрешённости Кирша. Он свободно впускал её в свой разум, но существовал единственный закон — не вторгаться в прошлое. Однако временами она нарушала запрет, пытаясь пробиться к воспоминаниям о былом. Увы, каждая попытка с треском проваливалась, и Акмирэ отступала. Только не в этот раз.

Что случилось? — настойчиво повторила она.

Промолчав, Кирш сделал шаг назад. Он отходил, следя, как неистовые волны с рёвом налетали на сваи пирса, разбивались о молчаливые камни, и отступали, чтобы вновь повторить атаку. Море знало, что рано или поздно одержит победу и навеки скроет в своих объятиях каменные глыбы, кажущиеся неодолимыми.

Неожиданно реальность замедлилась, словно растянулась на сотни мгновений, не ощутимых обычными смертными. И в эти секунды Акмирэ видела, как над пирсом взвился высокий вал; как Кирш распахнул руки, словно приглашая холодную воду в свои объятия; как чёрная волна с глухим звуком обрушилась на причал, погребая под своей тяжестью старого колдуна, и растеклась по серому бетону множеством ручейков. Кирш исчез, и только на влажном песке со стороны пирса появлялись новые следы.

— Случилось… Принцессу рыцарь отыскал, — произнёс он, ступая вокруг Акмирэ. Он умел исчезать эффектно и появляться неожиданно, не считая подобное чем-то особенным. Так, магическая шалость, которая никогда не нравилась Акмирэ. Ну что ж, он тоже не любил, когда в его мысли входили без стука. Маленькая месть удалась. Он остановился напротив рассерженной Акмирэ и вновь заговорил.