Хаос и непредсказуемость.

Само понятие порядка, как и виденье идеального мира и ситуации, было лишь утопиями и категориями недостойными разума посланника Императора. Долг Тайпена постоянно бороться с миром и менять его, и это практически непобедимый противник. Перед ним нельзя пасовать, отступать и перегруппировываться, нельзя ни на секунду отвлекаться и ослаблять хватку.

Это раздражало.

Почему мир просто не может соответствовать тому, что задумал Тайпен?

Тело, лежащее посередине зала и укрытое тканью, дёрнулось. Тайпен ухмыльнулся, ещё сильнее напряг руки, оказался головой, скрутил туловище и вытянул ноги в сторону. Так наблюдать стало удобнее.

Дрожь под тканью повторилась. Мертвенно-бледные пальцы сжались, неловко ушли вверх и стянули покрывало с лица. Лжегоран сел и огляделся. В его взгляде не было какого-то интереса, озабоченности или хоть какого-то либо осознания происходящего или реакции.

Он встал, как ни в чём поправил разорванные и окровавленные одежды, «печально» посмотрел на трон отца, «почтительно» кивнул Тайпену и устремился к спуску вниз. Выполнять свои обязанности.

Каменную дорогу до Донцка заливал дождь. Холодные капли стучали о крышу кареты и вызывали у старшего хранителя Тайн лёгкую полуулыбку. Слишком уж они были холодными для лета и слишком пропитанными силой для обычного дождя.

— Чувствуешь, Ежв? — спросил Роймата сидящего напротив. — Давно ты видел созданий, способных так влиять на погоду?

Второй хранитель Тайн скривил свой зашитый рот и покачал головой, зарыв подбородок поглубже в воротник. Казалось, он внимательно вслушивается в шум капель, стучащих по крыше кареты, и пытается разгадать, что в них скрыто.

Капли немного успокоились, ход телеги стал ещё ровнее, подвеска почти перестала скрипеть. Донцк располагался сразу же за горной грядой, которая ограждала Старший Оплот от остальной суши. Дорога тут становилось всё ухоженнее и качественнее, за что зад Ройматы был изрядно благодарен.

— Прибываем, — окликнул их кучер, карета замедлилась и вскоре остановилась.

Роймата поднялся, открыл дверцу и спустился. Лес отступил на горизонт уступив место широким зелёным полям и лугам. Дорога упёрлась в мост и высокие городские ворота города-крепости, возвышающегося на берегу реки.

— Стой! Кто идёт? — окликнул их стражник и преградил заезд на мост.

— Я — Роймата, старший хранитель Тайн. Я здесь по поручению Горана Вечного, вашего князя, с целью изловить чудовище, разоряющие земли. Вот мои бумаги, — Роймата протянул грамоту и стражник, к его удивлению знавший грамоту, бегло её прочитал.

— В город допустить не можем. У нас подозревают чуму, — строго сказал стражник и вернул бумагу. Он немного занервничал, когда увидел, что на горизонте появилась целая армада вооруженных рыцарей, следующих за каретой и небольшим конным эскортом. — Но Вам и не надо. Зверь прошёл мимо, далеко на северо-западе, последний раз его видели у Хабалки. Это деревня в двух часах пути, третий поворот направо, если вернётесь по дороге. Но это было два назад.

— Вот незадача, — Роймата доверительно улыбнулся и оглядел стражника, определяя врёт тот или нет. — И часто у вас тут бывают… вспышки чумы?

— Нет-с, Ваша Милость, при моей жизни ещё не было. Одиннадцать пока слегло, но это и не факт, что чума. Совет бояр пред новым князем перестраховывается. Всех по домам посадил и велел из города никого не выпускать и никого не впускать. Дружина патрулирует его не смыкая глаз вот уже неделю. Хотя бы Зверя тут не видали…

— А в эту деревню… вы уже послали дружину?

— Нет, — воин немного замялся и опустил глаза. — Совет бояр не велел. В городе для порядку уж больно мы нужны сейчас. Насколько я знаю, там спокойно. Люди не ушли оттуда. Нет там пока беды. Только слухи. Хорошо что князь послал отряды для наведения порядку.

Роймата кивнул стражнику, подал знак на разворот и вернулся в карету.

Они вновь двигались в сторону морского берега. К неудовольствию Ройматы, дорога стала значительно ухабистее, вилась змеем, подкидывала пассажиров кареты то вверх, то бросала на стены кареты. И наконец оборвалась. Роймата открыл дверцу, оперся ногой на подставку и спустился. Его нога утонула в мешанине до середины голени.

— Не проедем, мастер, — хрипло констатировал кучер и сплюнул на землю. — Ужас какой туто тракт.

— Рыцарей подождём? — Роймата с отвращением поглядел на свои недостаточно высокие ботинки.

— Чтобы вытолкали? Не-е-ет, мастер, не получится, — кучер покачал головой. — Только скользить будут, да падать. Слишком тяжёлые в своих доспехах. Весь день будут толкать. Быстрее Вам пешком будет дойти, чем телегу толкать. Уж простите за дерзость. Или на коня сесть и по траве пройти, там не так размыло.

— Ну что ж, — Роймата пожал плечами и улыбнулся хмурому Ежву. — Значит у нас полноценное приключение, друг мой! Рыцари и хранители! Спешиться! Привяжите коней к карете, оставьте нам только двух для перевозки тяжестей. Возьмите вещи и сундуки, пойдём пешком. Кучер! Дождись рыцарей и передай мой приказ. «Вытянуть телегу лошадьми в сторону, оставить у неё охранение, проследовать до деревни и разбить лагерь рядом, но не слишком близко, вне пределов видимости».

— Слушаюсь, мастер, — кучер кивнул и полез наверх — освобождать от верёвок ценный груз.

Путь до деревни занял ещё минут сорок. Местные встретили их без страха, застывая на месте с открытыми ртами и не скрывая своего интереса. Роймата и Ежв несколько раз многозначительно переглянулись — в этой части Узорицы люди удивительно быстро забыли о самой возможности войны, и о том, что могут принести с собой иноземцы, пускай даже с благородными целями.

Ещё большее удивление вызывала встречающая их делегация. В центре поселения, у самого большого дома к ним вышел чуть сгорбленный старик в почтенных годах, в сопровождении двух пышногрудых девиц в самом рассвете сил. Памятуя о когда-то прочтенной сути обычая, Роймата взял из их рук ломоть хлеба, разломил его пополам, посыпал солью и откусил кусочек. Хлеб оказался вкусным и свежим, пускай и с кислинкой. Ему тут же предложили запить его прохладным напитком из ягод и мёда.

— Не припомню подобной встречи, — сказал он Ежву, который лишь пожал плечами.

— Приветствуем вас в Хабалке, дорожайшие гости! — громко сказал старик и низко им поклонился, разведя руки в стороны. — Я Вассил, староста этой деревни. Чем мы можем помочь вам?

— Приветствую, староста Вассил, — на лице Ройматы отобразилась полуулыбка и он тактично поклонился. — Я Роймата, старший хранитель Тайн, посланник Империи Коам и служитель князя Горана Вечного. Послан им расследовать присутствие нечистой силы и поймать Норийского Зверя.

— Хах! — стариц рассмеялся и хлопнул себя по лбу. — Услышала нас Всематерь! Тут, тут нечистая. Рады мы вам!

— Тут? — тихо спросил Роймата, и улыбка его стала острой как бритва, занесённая над горлом старика.

— Тут! — радостно ответил старик. — А где ж ей быть? В Хабалку-то она и упёрлась! Не пройти ей тутома.

— Не пройти?

— Чего-т я с Вами на пороге то беседую, господин служитель? — старик ещё раз хлопнул себя по лбу, подскочил к Роймате, схватил его под руку и повёл в избу. — Сейчас чайку вам поставим, гостям дороги, да пирогами откормим!

Роймата пожал плечами и предпочёл не сопротивляться.

Ароматный травяной чай, щедро справленный вареньем и медом и поданный в большой глиняной кружке, оказался напитком куда более изящным, чем его густая и вяжущая вариация из Гуйай, или горькая и терпкая вариация у степных кочевников. От еды Роймата отказался, как и многие хранители, он предпочитал жить практически впроголодь. Еда расслабляла и лишала ум остроты.

— Чечас-чечас, всё расскажем, — старик заметил нетерпеливый взгляд Ройматы, закивал ему не скрывая своего возбуждения, но перед рассказом дождался пока чай остынет и начал только после первого глотка. — Знамо, ты не нашей веры и поэтому мы тебе как есть расскажем, всё равно серчать не будешь. Хабалка тут с тыщу лет стоит, никто не помнит когда тут первый дом появился, но на камнях руны выбиты, что хабальские ещё старый острог строили, от которого вообще никаких упоминаний не осталось, и дворец они строили, тот, что в центре Донцска стоит. Давно мы тут живем, в общем. Но ещё до нас в поле тут идол стоял каменный. До нас ему поклонялись и рот кровью мазали. Взамен он землю стерёг от невзгод и урожай давал. Наши прадеды богов и духом других не знали, стали ему поклоняться. А когда Всематерь пришла на эти земли, мы как-то посчитали… что не гоже духа, который о земле заботился в забвении бросать. И по тихой прикармливали его, да в уважении признавались. Вот в него-то нечистая и упёрлась. Уже неделю как борються они. А другие селенья мне как известно, больше трех дней не простояли.