Ярр бросился к ней, повернул лицом к себе, обхватил, зажал рот рукой и тут же одёрнул. Она кричала не от страха. В её глазах не было даже испуга. Только злоба. Отвратительная, людская, в которой так много контроля и понимания, того что происходит. Она кричала, чтобы сделать ему плохо. Чтобы посмотреть, что из этого получится. Посмотреть, как его, чужака, будут убивать.

В её глазах всё-таки появился испуг. Он оттолкнул её и ударил. В последний миг взял под контроль звериную ярость и ударил её по щеке, а не по горлу. Удар почти неощутимым, лёгким, ей отвешивали пощечины куда сильнее. Капли теплой и липкой крови тоже почти не пугали, в темноте не было видно её цвета, а наощупь организм не сразу понимал, что что-то не так. Её напугало то, что она не может закрыть рот и улыбнуться.

Испуг сменился на ужас, когда она схватила себя за щеку, пытаясь прикрыть раны и остановить кровь, от которой начало намокать платье. Она отшатнулась назад, упала, быстро поднялась на ноги, и держась за лицо, выбежала на улицу.

И там снова закричала.

Ярр так и застыл посреди дома, сокрушенно опустив голову. Не прошло и минуты, как дверь слетела с петель и внутри вломились трое мужчин.

— Убирайтесь! — прошипел им Ярр. — Хватит!

Ответом ему были вилы, которые один из мужчин с разбегу всадил в ему в грудь. Он почувствовал каждый их сантиметр, но боль от проникновения обычного металла в его тело теперь стала совсем тихой, тихой и далёкой, словно происходившей не с ним.

Когтистая лапа легко перебила древко, и рывком вытащила лезвия из груди. Второго удара он уже не допустил, отвёл в сторону и сам ударил в ответ. Что-то внутри мужчины хрустнуло и он отлетел к стене. Ярр поднял переломанное древко, завёл за спину и резко метнул в первого напавшего. Оно вошло ему в бок не хуже копья, выдавило из него стон с придыханием, притянуло к земле и заставило согнуться к земле на коленях. Третий закричал и бросился на улицу.

Ярр знал, что будет дальше. Крики на улице нарастали, всё больше огней факелов высыпалось на улицу.

— Хватит! Прекратите! Успокойтесь! Вам это не нужно! — закричал Ярр.

Движенье факелов на секунду или две замерло, но затем снова превратилось в огненного змея, который кольцо за кольцом стал обвиваться вокруг места, где стоял Ярр. По их лицам он понял — чтобы он им не сказал, чтобы они от него не услышали… Они не остановятся.

— Ну, сами напросились.

Выпотрошенные люди по виду и конструкции совсем не отличались от животных. Но, несмотря на родство составляющих, они действовали и вели себя совершенно иначе, что всегда поражало Ярра.

Перед лицом огня или стихийного бедствия животные предпочитали убегать. С Ярром они боролись или убегали до последнего, но всегда, за несколько мгновений до своей смерти успокаивались и оставляли тело с миром. Люди же чаще всего покидали этот мир охваченные какими-то запредельными эмоциями. Всепожирающим и отравляющим страхом, удивлением и негодованием, холодной решимостью или светящийся изнутри отвагой и чудом самопожертвования.

Перед лицом огня или стихийного бедствия они объединялись и бросали ему вызов. И учитывая их тёмную и жестокую историю в схватке с этим миром — не смотря на потери, в конечном итоге, они всё-таки выигрывали. Поэтому людей стоило боятся.

Жаль, но вся эта красота и единение были растворены где-то на дне из мешанины захватывающих их страстей и глупости. Ярр не был огнём, стихийным бедствием или их врагом. Ярру просто нужно было пройти своей дорогой. Да, он убивал и ел их, но так же делали и дикие звери. Да и то, начал он так делать лишь в ответ на насилие с их стороны. Не буди они в нём зверя, быть может, он бы обошёлся оленями и птицами. И сейчас люди поднимались на борьбу с ним, не слушали его уговоров и не обращали внимание на то, что он лишь защищается.

Они вырубили лес и построили свои дома из мёртвых деревьёв. Вспахали землю и засадили её подчинившимися им растениями. Приручили животных и поставили их в зависимость от себя. Они легко и без всякой магии научились изменять этот мир под себя. Их работа была тяжёлой, но они очень хорошо знали её и умели делать.

И даже если бы Ярр действительно был стихией, разрушающей всё на своём пути, они могли бы легко бросить свои дома и возвести новые в другом месте. Но вместо этого они приготовились драться, словно Ярр загнал их в угол, не выпускает и собирается убить.

Желудок его задрожал. Ярр скривился от его нестерпимых и пугающих позывов. Раньше он как мог противился голоду и жажде крови. И это даже стало у него получатся. Но чем больше он встречал людей, тем меньше видел смысла в том, чтобы сдерживать свою природу.

Раз людям так нравится охотиться на него и убивать его, то почему он должен относиться к ним как-то иначе?

Крики ужаса, страха и проклятий, раздающиеся со всех сторон стихли. Люди рассмотрели его и немного уложили его присутствие у себя в головах. В него полетели камни и поленья. Не опуская голову и не прикрываясь, он выдержал все удары и издал вопль, вместив в него всю свою силу, боль, одиночество и обиду. Селяне отшатнулись от него на несколько метров, но быстро пришли в себя. Снова в него полетели проклятья и камни.

Ярр опустил подбородок, стиснул зубы и просто пошёл вперёд. В конце концов, это всё что от него требуется.

Толпа отхлынула, пропуская его, но ещё не дойдя до границы деревни, он снова завяз, борясь с невидимыми силами, хранившие эти земли от присутствия таких как он.

Видя что он замедлился, что его движенья стали неуверенными, что он словно вяз в болоте, они почуяли его слабость. Поток камней и проклятий стал сильнее. Он отшатнулся от удара огромного палена, обрушенного об его голову, совсем с близкого расстояния. Рядом с ним на землю упало несколько факелов, но их он уже не боялся.

Ярр надеялся, что сил его хватит выйти из деревни, подняться в гору на пути к острогу. Что от страха селяне просто пропустят его и не станут преследовать, по крайней мере, ночью. На день бы он спрятался туда, где бы его не смогли найти.

Ярр упал на колени и не мог идти дальше. И как только это случилось, ему в спину ударили топором. Тупое лезвие раздвинуло его плоть, вгрызлось в рёбра и теперь садило и раздражало, как нечто лишнее, чего не должно быть в его теле.

— Оставьте меня в покое! — закричал Ярр. — Пропустите!

В него воткнулось несколько вил. Их владельцы замерли, впихивая их глубже в тело Ярра, надеясь что он, наконец, сдохнет. Об его голову разбился камень, который взрослый мужчина едва смог оторвать от земли. В него уткнулись факелы, но он уже не загорался как раньше.

Не смотря на сопротивление проткнувших его, Ярр поднялся с колен, оторвал взгляд от земли и посмотрел в их перепуганные лица. Они дрогнули, но своего оружия не выпустили. Силы вернулись к Ярру. Ударом локтя он перерубил древко, схватился за него и подтянул к себе одного из губителей.

Под всеобщий крик ужаса, зубы Ярра сошлись на его солёной от пота шее. Ещё мощные удары сердца вытолкнули наружу несколько струй крови, но большая часть её ушла в живот Ярра. Его нутро приняло подношение радостным трепетом и запустило от себя волну тепла и радости, которая прошла через каждую клеточку его тела.

Обычно почуяв кровь, он уже не мог сдерживаться. Чёрная пелена возникала перед глазами, и он приходил в себя уже когда всё было давно кончено, сытый и довольный, отдирая от костей очередной кусок нежной плоти, дающей так много сил.

Но в этот раз он сохранил полное сознание. Страх перед преследующим его солнечным светом, смертью, агонией, собственной звериной натурой и жестокостью, перед неизвестностью его прошлого и будущего вдруг отступил и залёг куда-то на глубину. Он больше не боялся, что ему причинят боль и не боялся причинить боль другому живому существу. На этот раз он жаждал этого. Он впервые почувствовал себя сильным.