– Проницательность, весьма хорошо. Она тебе понадобится в новом доме, – он сделал шаг в мою сторону, еще сильнее подавляя ледяной силой ауры.

– Ты хочешь, чтобы я переехала? – как хочется спрятаться от этих сканирующих изумрудных глаз.

– Да. В дом к своему мужу, – теперь его улыбка кажется зловещей.

– К кому? – на миг меня посещает безумная мысль: «Я ослышалась!». Что при вампирском слухе полная небылица.

– Николь, я выбрал тебе мужа. И это не обсуждается, – он подходит ближе и садится рядом со мной.

– Ты забыл, какой год на дворе? Подобные браки давно ушли в небытие! – во мне закипает гнев, протест, хочу вырваться, сбежать, но его сила опутывает крепче любых веревок. – Ты не посмеешь! Я многого лишилась, не забирай последнее! – что я пытаюсь сделать, затронуть чувства, вызвать жалость у бессердечного вампира? Жалкая попытка.

– Возникла необходимость, – он берет меня пальцами за подбородок, поворачивает к себе и ловит мой взгляд, пленит, забирает остатки сил, обжигая вселенским холодом.

– Ты пытаешься внушением вырвать у меня согласие? – чувствую, как силы уходят, уступая место слабости и обреченности.

– Не говори глупостей. В тебе моя кровь, я не могу воздействовать на тебя, – слова расходятся с действиями, он может все. Слишком силен, пугающе жесток.

– Тогда, нет! Ты не получишь моего согласия! – я буду сопротивляться, до последнего бороться. В душе уже понимаю – битва проиграна. Мне не хватит сил пойти против его воли.

– Я дал согласие на брак. Вопрос решен, – он даже не собирался меня переубеждать.

– Какие мотивы твоего кощунственного поступка? Кто он… – договорить не смогла, даже язык не хотел выговаривать слово «жених».

– Прошу, держи себя в руках. Не показывай низменные эмоции, присущие людям, – дядя предупредительно взял меня за руку, довольно сильно сжал, продолжая сверлить глазами. – Он оборотень.

– Что? – я заорала, вырвала руку и заметалась по комнате, как раненый и практически убитый пленник. – Ты шутишь! Нет, точно, это дурацкий, жестокий розыгрыш! Как еще можно оправдать твои действия! Даже для тебя, Дарий, – это перебор!

– Тише, – одно короткое слово, вынуждающее мгновенно подчиниться. Вампиры не кричат, они говорят практически шепотом. А я своим поведением, снова напомнила ему человека. Эту черту дядя во мне не переносил, и всячески старался искоренить. Слишком я молода, не все еще человеческое во мне погибло, к его прискорбию.

– Даже для тебя это высшая мера жестокости, – я все же перешла на шепот. – Как можно отдавать меня оборотням?! Существам, которых я презираю всем нутром?!

– Николь, буду откровенен. Сейчас, как никогда. Ты выслушаешь меня. И позже без единого пререкания сделаешь, как я велю, – смешно, в любом случая я была обречена, что бы он ни сказал. Его сила раздавит в зародыше любые мои попытки сопротивления.

– Выслушаю. Понять – никогда не смогу, – я все еще отгоняла мысли о предстоящем браке. Сама мысль убивала, снова и снова, вырезала внутренности, кромсала их на мелкие кусочки, а я почему-то упорно продолжала существовать. Нет, не жить, именно существовать, моя жизнь уже давно закончилась.

– Ты знаешь, я вел войну с оборотнями. Долго пытался истребить их. Уничтожить этот вид хотя бы в наших окрестностях, – дядя выглядел расслабленным, обманчиво спокойным.

– Перебивай дальше, тут я только за! – зря в народе вампиров считают монстрами, а оборотней, наоборот, во многих случаях восхваляют и восхищаются. Более бездушных, подлых и кровожадных существ я не знала.

– Я понял, мне этого мало. Гибнут пешки, слабые волчата. А зародыш зла остается на свободе. Они как щитами закрылись своими людьми. И я, впрочем, как и ты, Николь, хочу их страданий, вырезать душу, заставить мучиться и изнывать. Убить их зверя, уничтожить все, что им дорого. Так же, как они поступили с нами, – дядя встал и отвернулся к стене. Что-то неуловимое промелькнуло в его глазах, что-то живое, очень болезненное и личное.

– И? Ты решил заслать меня в стан врага? – я подошла и сделала еще один глоток крови. Силы были на исходе.

– Я предложил альфе мир, у него не было выбора – согласился. Условия – союз его старшего сына и моей племянницы. Так мы попадем в святая святых, в логово ядовитых тварей. Видимый мир, успокоит и расслабит их. От тебя, слабой молодой вампирши, они не ожидают подвоха. Уверен, никто тебя особо в расчет не возьмет. Но, ведь ты жаждешь мести не меньше меня? – он повернулся, за долю секунду оказавшись передо мной, глаза светились, заражая меня ненавистью, вспарывая старые раны, заставляя сердце заливаться жгучей болезненной кровью.

– Только мне придется жить под одной крышей с ними, дать обет перед алтарем, согласится стать женой врага! Как я выдержу, Дарий?! Как?! Я слаба, и расстрою все твои планы, – конечно, я хотела мести, мечтала о ней каждый день. Но лицемерить, улыбаться, держать себя в руках рядом с чудовищами – это выше моих вампирских сил.

– Я сделал выбор. Сможешь, – он действительно был уверен в моих силах. Я почувствовала, как аура дяди ослабла, он пригладил идеальную прическу, глаза устремились вдаль. Теперь и его настиг призрак воспоминаний, он позволил ему выбраться наружу. – Николь, я прожил слишком долгую жизнь, перевидал многое на своем веку и до недавнего времени хранил остатки человечности. Я считал – они меня делают особенным, помогают в большей мере принимать жизнь.

– Не верится… – задумчиво рассматриваю Дария. Сколько его знала – он всегда был нерушимой, безэмоциональной глыбой льда, сокрушающей любое препятствие на своем пути. Но, надо признаться, знаю я его не так давно, по вампирским меркам.

– Мне уже тоже. Всего одна представительница вида лживых тварей смогла убить во мне все, – он посмотрел на меня впервые без маски, позволяя увидеть свое отчаяние, и все еще пульсирующую боль. Его эмоции передались мне, холодные мурашки пробежали по телу, захватывая меня в колючие тиски дядиных страданий. – Что не смогли убить жестокие годы, войны и смерти. Запомни, девочка моя, любовь – яд. Самый сильный и опасный. Убей в себе все человеческое, пока не поздно. Избавь себя от страданий. Чем меньше эмоций – тем ты сильнее. В тебе моя кровь, и сила расцветет быстро, если ты не станешь ее блокировать, цепляясь за обрывки прошлой жизни.

– Я не просила такой жизни! – его боль смешалась с моей, делая невыносимым каждый вздох. Это была пытка, казалось, ее не выдержать, с ней не справиться, и тело попросту разорвет от переполнявших его страданий.

– Ты винишь в этом меня? – он вновь надел свою маску, вернулся холод и вежливая отстраненность. Он спрятал свою боль далеко, похоронив в глубинах ледяного естества. Сомневаюсь, что дядя еще когда-то позволит себе подобную слабость.

– Нет. У тебя не было выбора. Только от этого не легче, – устало опустилась на стул напротив него.

– Николь, именно поэтому виновники должны быть наказаны. Мы должны уничтожить их род. И, поверь, твое замужество – идеальная дорога к мести, – я кивнула головой, понимая, что судьба моя неизбежна. Я должна сделать все и даже больше. Дарий прав, я смогу, не имею права оступиться.

Сухо попрощавшись, посоветовав морально подготовиться, дядя покинул мою комнату. Дарий раздал указания прислуге, как всегда коротко, односложно, повелительно, через пять минут его машина покинула территорию особняка.

Дядя ушел, дышать стало легче, хотя явственно ощущался топор, занесенный над моей шеей. Я согласилась добровольно положить голову на плаху, отдать последнее, что осталось. Теперь осталось узнать, кто станет моим палачом.

Я прикоснулась к медальону на шее, предательская слеза скатилась по щеке:

– Интересно, как бы ты оценил мои действия, назвал бы предательством или возмездием за разрушенное счастье? – прошептала в пустоту.

Поток моих душевных метаний прервал шорох за стеной. Конечно, как же без него, моей вездесущей тени!