Нет, подобное не может длиться вечно, он успокоится, и все пройдет. Он болен, и непременно должен исцелиться. А воспоминания помимо воли уносили его к недавнему полету их тел, заставляя снова переживать необъяснимое чувство наполненности.

Убийственная мысль как удар грома пронзила мозг – похожее случается, когда оборотень встречает истинную. Его сразу же отворачивает от других самок, он денно и нощно хочет свою пару.

Только это не его случай. Она вампирша, что уже само по себе исключает подобное. Истинная должна родить наследника, альфу, продолжить род. А как бы сладка не была упыриха внутри, она всего лишь вампир, неспособная понести и дать жизнь, которой сама по сути не имеет.

Второй факт против – оборотень сразу чувствует истинную. У Николь же не было запаха. Утверждение было в корне противоестественным. Не могла она быть его истинной, и при этом волк чувствовал, словно от него оторвали кусок и, только проникнув в нее, он может обрести целостность. Что-то вампирский колдун намудрил, очаровал его, наложил проклятье. Только это объяснение казалось Вардану логичным.

– Вы сделали все. Прошу покинуть мою комнату, – ее холод больно кольнул в груди. Сколько же в ней притворства, он знал, что не могла эта связь быть односторонней. Но женушка упорно строила из себя обиженку.

– Ты расскажи, как так получилось, что никто за столько времени тебя не распечатал? – волк спросил с издевкой, желая хоть так уколоть ее. Девки терпели боль, его укусы, скулили, молили о его внимании. Она же получила лучшее от него, проникла в разум, заразила чертовски притягательным ядом и даже не пожелала взглянуть. Отвергая и отрицая очевидное. Уязвленное самолюбие волка рвалось наружу и требовало сатисфакции.

– Не ваше дело! Уж точно не для вас себя хранила! – она фыркнула с таким пренебрежением, словно он в ее глазах был пылью под ногами, не достойный королевского внимания упырихи.

– А для кого хранила, тому оказался и не нужен такой презент? – Вардан ехидно хохотнул.

– Уходите! Просто оставьте меня в покое… – изящная ручка вылезла из-под одеяла и указала на дверь.

Не хотел он уходить, совсем не хотел. Если бы сейчас ее ручка только поманила пальцем, он бы бросил все, забыл про колкости и не отпускал бы ее до рассвета, нет, пока бы не насытился. Сделал бы все, чтобы Николь стонала под ним, принимала и просила еще.

– Завтра банкет. Будь готова к вечеру. Если что нужно, скажешь прислуге, – он нехотя поднялся с постели. Надел трусы, член все еще был в ее крови, и даже ее он не хотел смывать. Девственная кровь вампирши опоясывала сладкой ядовитой негой.

– Буду готова. Уходите…

Вардан еле сдержался, чтобы не обматерить, а потом накинуться и своей плотью выбить из нее правду. Вместо этого он злобно хлопнул дверью. Вернулся к себе в комнату, в глаза сразу бросилась спящая Милана, она лежала на спине, обнаженная, широко раскинув руки и ноги.

– Милый, ты вернулся, – как она умудрилась так быстро проснуться, неужели так хорошо чувствует его.

– Да…

– Как все прошло?! – она села на кровати, широко распахнув сонные глаза.

– Лана, отвянь, – волк раздраженно махнул рукой.

– Все так плохо, что даже говорить не хочешь! Но ведь все позади! Ты сделал это, и можно забыть как страшный сон, – как же, забудет он, если его как магнитом тянет в ту страшную комнату, где, скрутившись, лежит вампирский комочек. Скорее бы чары развеялись, и он вновь обрел себя.

– Типа того, – Вардан налил себе полный стакан виски, залпом выпил все до капли, налил снова.

– Я помогу тебе все забыть, – девушка томно потянулась, сползла с кровати и кошачьей походкой направилась к нему. Потерлась телом о его руку.

– Лучше отойди, Лана, – волк зарычал, сдерживая животный порыв откинуть ее к стенке.

Она испуганно отпрянула:

– Что она с тобой сделала?

– Иди к себе. Хочу побыть один, – даже мысль о сексе с любовницей после пережитого накануне вызывала дикий ужас. Он не мог перебить те ощущения низменным спариванием, нет.

– Хорошо, хорошо, успокойся, отдохни. Завтра будет новый день. Все образуется, милый! – голос ласковый, взгляд полон любви. Если бы он сейчас разорвал ее на куски, она бы все равно, умирая, продолжала шептать о любви.

Милана надела шелковый халат и пошла к двери.

– Стой! – она с надеждой в глазах обернулась.

– Завтра надо съездить в больницу, договориться про донорскую кровь, мне нужны постоянные поставки. Бабло не проблема, дашь, сколько попросят, главное анонимность, – он наполнил стакан в третий раз.

– Что?! Пусть подыхает от голода! Иссохнет, похороним и будем свободны! Не хватало мне еще капризы ее выполнять, я ей не прислуга! – девушка сжала руки в кулачки, и прикусила нижнюю губу.

– Ты снова начинаешь? – Вардан устало посмотрел на любовницу.

– Прости. Знаю, обещала быть сговорчивой. Понимаю, нам не надо ее злить. Просто, милый, ситуация и для меня тяжелая. Я до сих пор не могу успокоиться, как представлю, что ты только что был с ней!

– На других девушек ты так не реагировала. Даже если это при тебе происходило, – волк опустился в кресло и потер виски, пытаясь прогнать гул в ушах.

– Это другое. Они были нужны для дела. Использовал и забыл. А тут, жена, ее не прогнать так просто. Прости, нелегко это все, постараюсь не донимать тебя своими истериками. Надо будет, подружусь с упырихой, лишь бы тебе легче было, – он подошла к оборотню опустилась на колени и поцеловала его руку.

– Ладно, проехали. Иди отдыхай и завтра не забудь про мое поручение, – он отвернулся, не желая больше даже смотреть в ее сторону.

Когда за любовницей закрылась дверь, Вардану хотелось завыть от щемящей тоски, парализовавшей душу.

Он ушел, громко хлопнув дверью. Жаль, что не навсегда из моей жизни. Сейчас я впервые пожалела, что вампир может чувствовать. Прав дядя, эмоции – наш враг. Я ожидала боли, омерзения и дикого отвращения. Именно это я ощущала по отношению к волку. Боль при соитии оборотень сам же и обещал.

Это бы хоть как-то помогло пережить произошедшее. На деле мне было стыдно признаться самой себе – все было слишком приятно. Я не могла оторвать взгляд, чувствовала его наслаждения в тот момент, и треклятое тело откликалось, принимало это чудовище.

Когда он вошел, была тупая боль, но несколько мгновений и меня захватило тепло, приятное, обжигающее, и ощущения правильности происходящего. Казалось, именно так и должно быть, я под ним. Сопротивлялась, как могла, напоминая себе о мести, долге и отвращении. Где там, с каждым толчком мне становилось все приятней. Его орган согревал тело, опутывал адским жаром и, какой стыд, мне все нравилось. Казалось еще немного, и я дойду до какой-то развязки, но, к счастью, все кончилось раньше. А мне хотелось продолжения, тело кричало, и требовало постыдных прикосновений чудовища.

Скорее всего, действие магии, недаром он говорил, для завершения ритуала нужно слияние. Иначе не объяснить происходящее. Возможно, я еще мыслю человеческими мерками, но, чтобы получить удовольствие от секса, женщине нужно хотя бы испытывать влечение к партнеру. Но никак не пылать в объятиях врага. Не думаю, что вампирская суть настолько все меняет.

Да, пусть мне не с чем сравнивать, но я помню поцелуи любимого, они не вызывали и на половину во мне такого трепета, а тело так не откликалось. От этого на душе стало еще хуже, я чувствовала себя предательницей растоптавшей в объятиях врага свою настоящую любовь.

Я не стала прислушиваться к разговору оборотня. Какое это сейчас имело значение? Если мое гнусное тело до сих пор не прочь повторить тот ужасный и до омерзения приятный контакт.

Волк отправился к любовнице, они скорее всего обсуждали мое падение. Нет, мне точно не нужно подобного слышать. Мне хотелось поговорить с кем-то о случившемся, необходимо понять, что произошло. Узнать, каков секс у вампиров, может так и должно быть?