– Пошли, я с тобой сопли размазывать целую ночь не собираюсь, – подходит и открывает дверь в спальню, нетерпеливо машет рукой, в приглашающем жесте.

– Собираетесь показать свою животную натуру во всей красе? – поднимаюсь и делаю шаг навстречу. Мне кажется, в таком состоянии как я сейчас, люди шли на казнь, и палач есть, вот он стоит и скалится.

– А чего ты ждешь? Сказки? Так я не принц, а ты далеко не принцесса, – едкий смешок звучит в ушах как звон разбитого стекла.

– Подозреваю, про простое уважение, обходительность, вы тоже не слышали? – вхожу в комнату, зажмуриваюсь от буйства диких стен. Он входит следом.

– Женушка, я сейчас сама обходительность, – сложил руки на груди и ухмыляется. – Давай скидывай тряпье и в койку. Говорят, вампиры шустрые, так покажи на что способна, а то пока на старую черепаху смахиваешь, – не сдерживается и начинает ржать, именно ржать, как полоумный конь.

– Браво, вы умеете создать нужную атмосферу для первой брачной ночи! – стою, не двигаясь, не могу себя заставить раздеться. Все еще надеюсь, он передумает, уйдет к той, которая всем сердцем жаждет это животное.

Вдруг мрачнеет на глазах, подходит вплотную, принюхивается и медленно, тихо рычит мне в лицо:

– Не испытывай мое терпение. Мне это нахрен не сдалось, как и тебе. Давай быстро закончим и разойдемся по разным комнатам.

Делаю два шага назад, его близость удушает, отравляет мое сознание, отхожу еще и еще, пока не упираюсь спиной в стену. Говорят, девушка навсегда запоминает свою первую близость, мне и вечности будет мало, чтобы забыть это кощунственное действо. И каленым железом не высечь воспоминания о монстре, овладевшем мной.

– Я не могу! – делаю жалкую попытку избежать позорной участи.

– Мы должны это сделать, – он приближался медленно, хищник готовый растерзать. – Завтра на общем банкете мой запах должен быть на тебе.

Оборотень был прав. Я сама дала согласие на брак, собственноручно подписала кровью приговор вечного заточения. Отныне моя судьба, мое тело, принадлежали бессердечному чудовищу, живущему в мире жестокости и секса. Обыграть чудовище, пасть и выстоять, пройти сквозь все, похоже я много на себя взяла. А я ведь даже до конца не представляю, что меня ждет. Наверняка секс с оборотнем отличается от близости с человеком? Впрочем, и там и там – опыта ноль.

– Будет очень больно? – горький комок страха в горле мешает дышать.

– Обычные девушки без специальной подготовки могут не выжить, – смотрит с презрением, пронзая холодом бесовских глаз. – А ты? – хмыкает пренебрежительно, – Что с тобой случится, ты уже и так мертва…

Осознаю четко – на жалость и снисхождение рассчитывать не стоит. Сейчас он выместит на мне всю злость, всю ненависть. Упыриху не жалеют, ее будут топтать без капли сострадания.

Он подошел еще ближе, их разделяло каких-то полшага. Посмотрел на вжавшуюся в стену Николь, ее глаза стали ее больше, в них полыхали ужас и непроглядная тьма, она затягивала, нещадно манила. В очередной раз принюхался – вампирша ничем не пахла, как призрак или странное видение. Они стояли в тишине, щемящей, удушающей, окутывающей мысли, и ее бездонные нечеловеческие глаза, приоткрывали дверь в иной таинственный мир.

Вардан забыл, как дышать, замер в неведомом оцепенении. Инстинкт подсказывал – бежать без оглядки, только притронешься раз и утонешь навеки, но некая неведомая сила держала его на привязи, все больше заставляя тонуть в ее глазах.

Она пошевелилась, нарушив зрительную связь, опустила цепкий взгляд, уставившись на его грудь:

– Мертва… идите к живой… оставьте меня… – Николь шептала, нервно покусывая дрожащие губы.

– Завязывай с сопливыми прелюдиями, – Вардан не мог прогнать наваждение, все еще ощущая тот странный пленяющий взгляд, он злился на себя, на нее, на всю бредовость ситуации.

– Я не хочу так… – она медленно покачала головой из стороны в сторону, вцепилась руками в свое старомодное черное платье.

– Как? – он сделал глубокий вдох, сдерживая остатки терпения. – Лепестки роз, свечи, романтику тебе подать? Так это не ко мне!

– Ничего мне от вас не надо! Просто оставьте меня в покое! – она шептала, но с каким-то надрывом, болью.

Нет, вампирской истерики он не выдержит. Сколько женщин у Вардана было, но такая ситуация была впервой.

– Так, давай успокойся. У меня нет желания тебя принуждать. Случилось, что случилось, ты пришла к алтарю, мы должны завершить, что было там начато, иначе энергия нас иссушит. И после все равно заставит. Поверь, и это куда страшнее одной ночи со мной. Поэтому давай все сделаем и закроем этот вопрос, как можно быстрее, – он постарался говорить максимально спокойно, в сотый раз матеря отца и его кощунственный договор.

– Конечно, вы должны пометить меня как свою суку, тогда все будут довольны, – она стала медленно сползать по стене вниз.

– Чего ты хотела, выходя замуж? На что рассчитывала, соглашаясь? Да завтра и твои и мои будут сканировать нас, и если не узреют закрепляющей связи, сделают так, что плохо будет всем. Я уже не говорю про возобновление войны. Хочешь новых жертв, хочешь сама гнить от удушающей магии и меня сгноить? К чему эти тупые разговоры, препинания? Сколько мне тебя уламывать, на то, что мне и самому нахрен не сдалось? Умей принимать последствия от своих решений! – он повысил голос, нависая над ней как скала.

– Давайте, вперед, делайте, что должны! – она подняла голову, в черных глазах блестели непролитые слезы.

– Если тебя не предупредили обо всех последствиях – это претензии к твоему горячо любимому дядюшке. Я пошел на этот шаг, чтобы прекратить кровопролитие. Вставай! – он протянул ей руку.

– Я сама в состоянии подняться! О, так вы благородный рыцарь, пожертвовавший собой! – Николь резко поднялась с пола, игнорируя протянутую руку.

– Только выполняю данные обещания. Раздевайся! – она не шелохнулась, стояла, отвернув голову, не желая даже смотреть в его сторону. – Хорошо, помогу, – Вардан обошел вампиршу сзади и принялся расшнуровывать платье, подавив желание разорвать его в клочья. Так бы он вконец напугал женушку.

Сзади наряд был сделан по принципу корсета, лента и крючки, большие пальцы оборотня то и дело путались, он злился, нетерпеливо распутывал спутавшуюся ленточку. Наконец справившись, дернул платье вниз, заставив Николь пугливо охнуть.

– Можешь не стесняться, обнаженных тел я повидал достаточно, – она осталась в черном лифчике без бретелек, трусиках и чулках. Сложена она была слишком хорошо, тонкая талия, округлые ягодицы аппетитно выпирали, так и манили прикоснуться к ним. Николь обхватила себя руками, и опустила голову, замерев и даже перестав дышать. – Повернись ко мне! – она не сдвинулась с места.

Вардан, тяжело вздохнув, сам встал перед ней, скользнул взглядом по плоскому животу, стройным ногам. И тут же одернул себя, напомнив – она упырь. Все ее прелести имели значение при жизни. Не сейчас. Николь так и стояла, зажмурив глаза, плотно сцепив губы.

– Посмотри на меня? – она отрицательно покачала головой. Первое движение с момента как он снял платье.

Волк вздохнул, и медленно положил ладони ей на плечи. И тут же оба вздрогнули и отпрянули друг от друга, распахнув глаза в недоумении. Ток, теплый, скользящий, пронзил их, странное ощущение неведомой кружащей энергии разлилось по телам. Его ладони все еще горели странным прохладным огнем от прикосновений к невероятно шелковистой коже.

Он нестерпимо захотел дотронуться вновь, не раздумывая, подошел снова. Она зажмурилась, сделала шаг назад, и снова обхватила себя руками. Вардан подушечками пальцев провел по правому предплечью, на этот раз ток ощущался теплее, не было того внезапного ошеломляющего эффекта. Неведомая энергия вместе с кровью блуждала по венам, даруя чувство невесомости.

Николь не двигалась, но он откуда-то знал – ее пронзают аналогичные ощущения. Волк подошел еще ближе и поднял ее на руки. Николь оказалось очень легкой, какой-то воздушной, неосознанно, он сильнее прижал вампиршу к своей груди. Оборотню показалось, он попал в плен прохладной неги после изнуряющего жаркого, палящего дневного солнца.