— Великая Бездна… — прошептала я, взгляд упирался в недвижимые тела, грязные рясы, испещренные темно-бурыми пятнами.

«Маскировка отличная, — глухо зарычал Грев. — В этом они умельцы».

— Ну что ж, здравствуй Сиата, заждалась ты меня, — сказала я вслух, медленно вышагивая между тел.

«Обрати внимание на их раны», — я присела, подозвав светляк к себе ближе, отодвинув лохмотья на груди бездыханного эльфа, ужаснулась. Такие глубокие и абсолютно правильные борозды могли оставить только демонические когти.

— Дариан, — прошептала я и моментально сорвалась с места.

Я не могла точно сказать, что за ритуал хотели совершить жрецы, для этого, наверное, нужно было бы самой стать одной из высших жрецов девы богини. Но крови сегодня прольется очень много, и это огорчало. Кирин мысленно поддакнул, его ни на миг не оставляло отвращение к этому месту.

— Я освобожу тебя, — коротко бросила я на бегу. Преодолев несколько десятков ступеней, я направилась к распахнутым настежь дверям. Здесь я уже различала пение. Грев материализовался рядом, я резко затормозила, осуждающе глянув на кирина.

— С ума сошел? А ну брысь в сумку.

— Милейна, — впервые голос кирина был настолько серьезен. — Мне не нравится то, что ты задумала.

— Мне тоже, но это единственный выход. Я сказала брысь, — крикнула я на кирина, хотя никогда не позволяла себе такой вольности со своим другом и защитником.

— Если все будет очень плачевно, я перестану тебя слушаться и буду действовать по своему усмотрению.

— Мы еще поговорим об этом, но я бы советовала тебе не высовываться. Как я буду в глаза Тациратусу смотреть, если твой дух останется в темнице жрецов.

— Ты вообще не сможешь смотреть, если сама попадешь туда, — сердито рыкнул кирин и развоплотился.

Я снова сорвалась на бег, разноголосый хор звучал все ближе, где-то здесь совсем недалеко располагалась центральная церемониальная зала со статуей и алтарем. Сегодня особенная ночь, поэтому собрание могло быть только там. У огромной арки дверного проема я остановилась, тяжело дыша, гомон голосов прекратился, все как один уставились на меня, и никто не двинулся с места.

— Я ждал тебя, дитя, — прогремел голос, я даже не сразу сообразила, откуда. Алтарь от входа мне не было видно, и вероятно верховный жрец находился там. Толпа расступилась, как по мановению руки священной персоны. Теперь я все увидела, и это было страшно. Кирин зло зарычал, едва не срываясь от злости. Вокруг алтаря уже установили жертвенные столбы, кровь от нагих тел стекала по желобам, высеченным в камне, что устилал пол храма. Кажется, даже воздух пропитался этим металлическим запахом крови, к которому примешивались благовония. К горлу подступил тошнотворный ком. Интуитивно рука поднялась и зажала рот. Я часто часто задышала, чтобы предотвратить ненужный спазм.

«Не сейчас», — рыкнул кирин.

Я перевела взгляд на столбы, в надежде, что там нет Дариана. Первым в глаза мне бросились черные космы Рохира, почти не закрывающие серое лицо. Даже своих не щадят, или это за меня? Что не уследил? Дальше было несколько незнакомых мне эльфиек и эльф, а следом и Аписилия, что меня немного удивило. За ее столбом ухмылялась уже знакомая ушастая морда — Ильевиль. Заметают следы?

Гордо выпрямилась и развернула плечи. Я шла неторопливо, глядя с вызовом в глаза каждого, кто присутствовал сегодня на черной мессе. Пусть они знают — я не боюсь. И пусть не догадываются, что я знаю правду.

Дариан лежал на алтаре. Мне едва хватило выдержки, чтобы не броситься к нему, дабы проверить, жив ли он. Злости только прибавилось. Я бы убила каждого, кто посмел тронуть моего демона. Только я могу бить его самодовольную морду. В глазах предательски блеснули злые слезы. Сердце загорелось жаждой крови, пока глаза считали каждую рану на измученном теле.

— Я пришла жрец, — громко заявила я со всей своей ненавистью, едва приблизилась к алтарю.

— Ты уйдешь сегодня вместе с мужем твоим во чрево древней богини, женщина, — заговорил верховный жрец, что стоял у изголовья и держал священные артефакты венец девы богини и обруч, видимо предназначенный для мужчины. Неужели Тамерлану? В ножнах волной пошло тепло. Да, так и есть.

Значит, Дариан жив, хоть и без сознания. Это принесло толику облегчения. Теперь оставалось только одна надежда, что у меня все выйдет, не зря же я моталась в Бездну сегодня. Если же не получится, я навеки останусь во тьме, стану частью великой печали.

— Взойди на алтарь женщина, проклятое дитя и урожденная многоликая, пророченная тремя видящими, — торжественно произнес жрец, я горько усмехнулась, но послушалась. Сейчас его слова не противоречили моим планам. Повернув голову, я посмотрела на демона, его безмятежное лицо, казалось, стало бледнее, а ведь его золотистая кожа всегда отливала солнечным теплом. Протянув руку, совсем тихонько коснулась его кисти. Как эльф жизни, я чувствовала, что его сердце еще бьется, не смотря на тяжелые раны. Теперь я понимаю, теперь вижу всю хронологию событий… Он не мог не пойти за своей женой, когда ей напророчили опасность. Но почему он отправился сразу в храм? Бездна, какой же ледяной сейчас казалась его кожа. Я крепче сжала его руку.

Над головой заговорил жрец, теперь уже я не угадывала слов, они мне не были знакомы. Следом тихо, но уверенно запел один, второй, третий голос, пока под сводами храма не зазвучала самая печальная песнь этого мира. Даже мое сердце затрепетало от величия песни, от величия магии, что творили эльфы, уверовавшие в горе своей богини. Все они верили, кроме верховных жрецов, знающих правду. И под эту мировую скорбь так отчетливо ощущалось, как алтарный камень холодил спину. Я еще крепче сжала руку Дариана.

«Грев, сейчас, — сказала я, призывая кирина. Почему именно этот момент, я тоже не могла сказать, поддаваясь интуиции.

Кирин материализовался между мной и Дарианом, глядя большими бирюзовыми печальными глазами. Я подняла сжатые вместе руки и сорвала с шеи кирина ожерелье. Как ни странно цепочка разорвалась очень легко, камни стали осыпаться прозрачным песком.

— Ты свободен, Грев, — я улыбнулась, глядя как теряет очертания все еще не верящий в происходящее дух, давным-давно убитого мага, как облик зверя совсем ушел, являя молодого мужчину.

«Ми! Милейна! Я не могу уйти пока не выполню свое предназначение, кричал Грев в моей голове. — Не отпускай меня. Ми! — я улыбнулась, пусть он запомнит меня улыбающейся и дальше следует своему пути.

Магия эльфов сработала как положено, в серебристых искрах призрак исчез, оставляя на алтарном камне серебряное крошево. На сердце стало легче. Жрецы гневно сверкал глазами, но прервать ритуала, который почти завершили, не могли. Я повернула голову, почувствовав, как совсем рядом с моим сердцем затеплился еще один трепетный огонек. Пальцы демона в моей руке дрогнули. Значит, в нем тоже, я была права. Два осколка чужих душ. Двух несчастных божественных душ.

И почему я только сейчас готова была признаться: и самой себе, и демону, и всему миру. Что я люблю его. Люблю Дариана. Люблю с самой первой минуты.

— Я люблю тебя, — прошептала я тихо, — как жаль, что я не смогла сказать тебе этого раньше, — я хмыкнула и подняла взгляд к потолку храма, расписанного картинами древних битв эльфов и демонов.

В тот же момент пение прекратилось, в зале повисла звенящая тишина, на мою голову опустился золотой венец, следом серебряный обруч водрузили на голову Дариана. Мир стал отдаляться. Я не сразу поняла что происходит, но попробовав повернуть голову, не смогла сделать. Нас поглощал камень алтаря, будто два тела вплавлялись в саму его плоть.

Боли не было, только слезы и тепло от кинжала у бока. Тамерлан, теперь только ты можешь нам помочь. Тьма сомкнулась над лицом, уплотнилась, стала холодной, липкой, неприятной, тяжелой, легкие обожгло от боли, физическому телу не хватало воздуха.

— Сиата, — раздался рядом голос, уже до боли знакомый.

Тьма расступилась, обнажая небольшой участок света, будто площадку, где можно было перевести дух усталому путнику. Мое тело и тело демона опустило туда, на этот маленький клочок, возле меня стоял Дух Тамерлана, клинок сиял серебристо белым светом.