Теперь уже и я почувствовала пролетающие рядом заклинания, нацеленные на поиск и поимку. Что им послужило маячком, мне еще предстояло подумать, а пока я снова просила небо и бездну дать мне возможность уйти от погони. Кирин бежал так быстро, как только мог, стальные мышцы перекатывались под мягкой шкурой, но я прекрасно понимала, что ему так же тяжко, как и мне, любое воздействие, что касалось моей магии, всегда отражается на нем.

Где-то слева за спиной послышался крик. Теперь уже точно знают, где я. Выругавшись сквозь зубы, сильнее прижалась к кирину, чувствуя позади всплески магии. Уйти бы.

Овраги, буреломы и прочие не особо приятные для путешествия объекты, Грев старался огибать, но так, чтобы следы непременно привели к самому труднопроходимом месту. Его сила и рост позволяли перепрыгивать препятствия, свободно карабкаться вверх, мне только и оставалось, что держаться за зверя, ведь упасть, означало проиграть.

А попасть обратно в цитадель Ильевилялапы, ой как не хотелось. Он же еще чего, отомстить вздумает, за то, что столько хлопот доставила, щит магический сломала. Восстановить плетение это тоже не шутки, работы на несколько дней, да еще и скорее всего, нескольким опытным магам.

Да эльфы, которым я еще в саду подарочки преподнесла, не сильно рады будут встрече. Тут уж только и остается надеяться, что либо они не станут подходить, либо слишком хорошо воспитаны, чтобы обижать беспомощную женщину. Ведь, если я окажусь в плену, я же буду беспомощной.

«Это что за бред в твоей голове?» — услышала я сердитый шепот кирина.

«Наверное, слишком расстроилась», — грустно подумалось мне.

«Держись крепче, впереди большой овраг», — предупредил меня Грев, я вцепилась в белую с бирюзовыми полосами шкуру.

И правда, через пару десятков секунд, кирин, не сбавляя скорости, чуть присел на задние лапы и прыгнул. Все время этой бешеной погони я лежала на спине зверя, боясь даже пошевелиться. Резкий толчок вызвал испуг, я вскинула голову, понимая, что мы падаем в овраг, я даже не сразу поняла, что дикий рев исходит от Грева. Боль отката прошлась огненной волной внутри меня, мой крик вторил реву кирина, который терял материальное тело у меня на глазах.

«Ми, они развоплотили меня, я не смогу выйти, пока ты не восстановишь резерв хотя бы на треть, — взвыл кирин от отчаяния, а я сгруппировалась, чтобы приземлиться с наименьшими потерями. Все же падение было несколько неожиданным, а земля не так и далеко. Перекувыркнувшись на склоне, я кубарем полетела вниз, на самое дно оврага, где шелестел ручеек.

Почему-то мне показалось, что все камни корни и коряги намеренно старались лечь на моем пути. Голова, прикрытая руками, не пострадала, а вот все остальное тело уже наливалось знакомым чувством саднящих ушибов и царапин. Приземлилась я в воду, хорошо еще на дне ручья меня встретил мягкий песок, а не камни. Так, сидя задницей в ледяной воде, я попыталась прийти в себя и сообразить, не сломаны ли кости. Да надо бы двигать вперед, или хотя бы спрятаться, чтобы преследователи меня не нашли. Я оглянулась. Как на зло, ни кустов, ни валунов, ни деревьев, где можно было бы хоть как-то спрятаться не было, я встала. Боль в боку вроде стала чуть сильнее, но это можно было потерпеть. Кости целы и ладно.

Грев молчал. Видать сильно ему влетело. Бежать не получилось, боль и отдышка моментально пресекли все мои намерения быстро скрыться с места падения. Быстрый шаг по воде, это все на что я могла рассчитывать, но как знать, может именно этот путь и поможет мне скрыться. Недаром же говорят, что вода укроет все следы. Пока сообразят, где сбили волшебного зверя, пока сообразят, где упала наездница, может ручеек выведет меня куда-нибудь.

Силы постепенно таяли. Погоня, холодная вода, да и боль, что жгла внутренности. Сколько времени уже прошло, как я начала эту сумасшедшую гонку? Зубы стали отбивать дробь, это, конечно, не заснеженные горы, где Угр чуть не заморозил меня насмерть, но переохлаждение ног тоже вполне могло грозить и простудой, и чем похуже. Нос обиженно шмыгнул, погреться не мешало бы, да и поспать, чтобы набраться сил.

Спустя минут десять ручей перерос в небольшую речушку, не больше двух ярдов в ширину, да и глубина была поменьше ярда, течение правда уже вовсю старалось завладеть моим ослабшим телом, и идти приходилось, цепляясь за каменный берег. Еще немного и продолжать движение станет просто смертельно опасно, я устало выдохнула и остановилась, оглядывая каменистые склоны. Где-то наверху послышались далекие голоса. Прятаться негде, я бесполезно пыталась найти хоть какое-то укрытие, напрасно стараясь ускориться.

— Вот и попалась, — довольно хохотнул голос сверху, и следом обрушился магический удар, увернуться от которого мне никак не хватало сил.

Ледяная вода приняла меня в свои объятия, будто уже давно ждала, чтобы ласкать разгоряченное болью тело своими прохладными струями. Как ни странно сознание заволокло спокойствие. Здесь, в прозрачном холоде это было более чем удивительно, но ни сил, ни желания удивляться происходящему, у меня не было. Я просто закрыла глаза. Тело не слушалось, легкие не дышали, даже сердце уже стремилось замедлить свой ход. Где-то в голове отчаянно метались мысли, кирин рвал и метал от того, что не мог мне помочь, а я…

Я думала обо все сразу. О том, что так и не закончила академию, в которую я так стремилась. Что Оливия непременно расстроится, а я так и не увижу ее в подвенечном платье. Что никогда не увижу Асгарот, не повидаюсь с отцом, но самое тяжелое — никогда не смогу сказать демону, что люблю его. Люблю…

Мысли были настолько сумбурными, и казалось, даже громкими. Наверное, это и есть предсмертный бред. Когда вспоминается все разом, когда жалеешь о не содеянном, когда так больно, что уже ничего не чувствуешь и сознание начинает расплываться. Как я там читала в учебниках? Вся жизнь мелькнет перед глазами. Но она не мелькала, только мысли о том, что я не в силах уже буду сделать. А все остальное… Почему-то стало таким неважным.

Я открыла глаза. Вода, темная, холодная, как будто не живая. Но это мнение в ту же секунду изменилось, течение поволокло меня куда-то в сторону. Зажмурилась, кто его знает, какую злую шутку хочет сыграть со мной мой умирающий мозг. Тело неожиданно окутало тепло.

«Не пришло еще твое время, многоликая», — шепнула вода, с последним ударом моего сердца.

«Тогда пусть я смогу увидеть демона еще раз», — мелькнула мысль в сознании, и я удивилась, ведь гибели мозга не наступило, а где-то внутри меня слышался едва различимый звук. Но как я не прислушивалась, понять его природу не получилось. В душе воцарилось спокойствие. Я буду жить, осталось набраться сил.

— Живая? — спросил незнакомый голос, по всей видимости, принадлежал он мужчине, но ранее я его не слышала уж точно. Грубый, низкий, полный холодной жестокости и презрения, властный, безжалостный и злой, именно он вывел меня из забытья.

«Конечно, не слышала, но я тоже рад, что ты жива, а ведь снова по грани ходила», — в голове прозвучал до боли знакомый рык Грева.

— Живая, — отозвался другой голос, я прислушалась, не успев нарадоваться, что кирин остался со мной. — Не думали же вы, что я позволю девчушке умереть? — голос был полон яда и учтивости, силы и порочности, все это сплеталось в единый тон, которым говорил мужчина. — Она слишком ценна, чтобы разбрасываться ее жизнью, хотя, надо признать, она была близка к той самой грани, из-за которой нет возврата. Будто Ильевиль не хотел, чтобы она попала к нам в руки.

— Хорошо, — ответил вопрошающий, — позаботься о девчонке. С глупым стариком я поговорю

сам.

Что-то мне совершенно не понравился этот приказ о заботе.

— Позабочусь, не сомневайтесь, — почти учтиво ответил второй, с толикой злорадства. — И позабочусь, и развлекусь, — тихо добавил мужчина, усмехнувшись.

У меня нервно дернулось ухо. Этот разговор двух мужчин мне основательно не нравился.