— Ты — Царь, — сказала девочка.

— Царь, — он улыбнулся.

— Но не такой, как наш Король или Принц Хели.

— Конечно, нет, — он посмотрел в синие глаза ребёнка и улыбнулся своим мыслям.

— Простите, Ваше Величество, — быстро проговорила Зофия на родном наречии Горотеона. — Она всего лишь неразумное дитя, выросшее на просторах полей в сельской семье, ей трудно привыкнуть к правилам…

— Ты знаешь наш язык, Зофия?

— Да, мой отец был из Дальних Земель, мать же линариумка. Я родилась и выросла там, там же меня выдали замуж, но муж мой вскоре погиб, как и отец, и мать моя предпочла вернуться на родину свою, я последовала за ней. Мы не были богаты или знатны, так что предпочли свободный край Линариума, где жёнам, оставшимся без попечения мужа и отца, легче живётся.

— И ты никогда не хотела вернуться в Дальние Земли? — Горотеон с интересом смотрел на Зофию. Волосы её были светлы, а глаза синие, как и полагается линариумской деве. Время уже стало оставлять отпечаток на лице её, но женщина перед ним была достаточно молода для повторного замужества.

— Не до того дня, как воспитанница моя Айола покинула стены этого замка.

— Она всем довольна, тебе не о чем беспокоиться.

— Я верю тебе, Горотеон, Царь Дальних Земель, — но он видел недоверие в глазах кормилицы. — Но разве может сердце моё быть спокойно и радостно, если вся жизнь моя была заключена в принцессе.

— Сейчас ты бы хотела вернуться?

— Мне некуда возвращаться… и… — она прижала к себе маленькую девочку, с интересом наблюдающую за беседой двух взрослых людей, и, поцеловав её макушку, улыбнулась Царю.

— Ты права, Зофия, юной Эирин, будет лучше воспитываться на просторе Линариума, а не в душных покоях дворца Дальних Земель.

Много нужд и дел предстояло решить, войску был необходим отдых, и Горотеон, усмехаясь, думал, как много кареглазых детей родится после остановки его войска у стен замка. Воины его не отказывали себе в ласках дев, а девы с радостью делились ими с высокими и сильными мужами.

— Где твоя маленькая наложница? — спросил он Хели. — Ты подобрал ей мужа?

— Для начала она должны выучить язык Линариума, друг мой, и подрасти хотя бы на пару цветов, но уверен, не будет проблем с поисками мужа ей, смотри. — Он показал в сторону юных девушек, где в центре стояла «наложница» Хели, и много юношей, только вошедших в пору мужественности, смотрели на девушку, чья необычная красота была приятна глазу.

— Как скоро ты двинешься в путь, друг мой? — Хели.

— Сердце моё рвётся в свои Земли. Как только неотложные нужды будут решены, не дожидаясь войска, я отправлюсь домой к жене своей и сыну.

В день, когда Горотеон отправлялся в Дальние Земли в окружении приближённых воинов своих, он вновь встретил Эирин и Зофию, что крепко держала ребёнка за руку.

— Ты всё ещё можешь передумать и вернуться туда, где ты родилась, и где прошло детство твоё.

— Эирин…

— Я обещаю, как Царь Дальних Земель, что оставлю за ней право самой выбрать себе мужа и никогда не забывать, что она линариумская дева, как не забываю этого с женой своей Айолой.

— Я подумаю, Ваше Величество.

— В любой момент ты можешь сказать о своём решении любому из моих военачальников, что пока остаются на землях Линариума. Никто не станет препятствовать тебе.

- Пора возвращаться, Царица, — Берен. — Скоро солнце покинет горизонт, не следует жене мужа своего находиться в темноте с чужими мужами.

— Ох, Берен, что бы я делала без тебя… — глаза её всматривались вдаль и наполнялись каждодневными слезами, но вместе с тем надеждой, что завтра она встретит своего мужа. — Что это?

Айола видела небольшие точки, двигающиеся от горизонта, которые приближались стремительно, и вскоре стало понятно, что это всадники.

— Ах, — юная Царица подстегнула Жемчужину и понеслась на ней, как ветер, быстрее ветра, подобно бурану. Всадники окружили её со всех сторон, закрывая своими большими конями, и скакали вровень с Царицей, пока не расступились, отстав, и Айола упала в руки мужа своего, Горотеона, так просто, словно перескочила с лошади своей на коня Царя. Он просто поднял Царицу из её седла и пересадил на своё, в то же мгновение целуя свою жену, которая вцепилась ему в шею, дёргала за волосы и стонала в губы, заставляя целовать себя дольше, глубже, отчаянней. Конь мужа её давно остановился, всадники, что сопровождали Царя Дальних Земель, присоединились к всадникам Царицы и стояли поодаль, спешившись и не смотря на Царя своего и Царицу.

— Пусть они уедут, — сказала Айола, — я не хочу ждать дворца, — впиваясь в губы Горотеона, она дала знать, что именно она не хочет ждать, Горотеон подал знак всадникам, и они двинулись ко дворцу.

— Айола, жена моя, уж не собираешься ли ты одарить ласками мужа своего прямо в поле, как дикарка? — глаза Горотеона улыбались.

— Именно это я и собираюсь сделать, муж мой, — она с трудом разбиралась с застёжками на военных одеждах мужа и, расстегнув их на груди, остановилась. — Так значит, у тебя растут волосы на груди… ты позволял ощипывать себя, как утку? Это ведь больно!

Муж её смеялся и целовал губы жены своей, когда она потребовала разоблачиться целиком, чтобы увидеть, как всё устроено у мужчин на самом деле, как предназначено природой и богами, а не законом Главной Богини.

— Ты так и не привыкла к этому закону, жена моя?

— Привыкла, но всё равно больно… ооооо… у всех мужей на груди волосы от природы?

— Я могу казнить тебя, Царица, за такой вопрос, ты ещё помнишь это?

— Помню. — Айола, словно не слыша, целовала и целовала своего мужа, и ничто не могло её остановить, ни страх смерти, ни страх быть застигнутой, словно она простолюдинка. — Только сначала ты войдёшь в меня, как входит муж в жену свою, немедля, — добавила, и в то же мгновение ощутила, что приказ её выполнен, что было болезненно, но вскоре боль уступила место наслаждению, столь острому, что Айола не сумела сдержать себя, и крик её раздался над просторами Дальних Земель.

— Уверена, всадники слышали, — сокрушалась юная Царица, пока сам Царь Дальних Земель застёгивал ей пояс, с которым Айола так и не научилась справляться без рук рабынь.

— Будет жаль отрезать им уши… — задумчиво произнёс Горотеон, но потом засмеялся, когда увидел озадаченное лицо своей юной Царицы.

— Откуда ты знаешь, муж мой, как застёгивается этот пояс, таких книг нет, я многое прочитала.

— Ты хочешь знать это, Царица?

— Не особенно… но ты научишь меня справляться с ним?

— Да, Айола, и не только этому.

— Есть ещё что-то, чего я не знаю, муж мой?

— Есть, жена моя, — он легко запрыгнул на коня и так же легко дёрнул на себя Царицу, которая уселась рядом. Плащ Царя Дальних Земель покрывал Айолу, она закрыла глаза и слушала стук сердца своего Царя и господина.

— Расскажи мне про сына, Айола?

— Он удивительно умён для своего возраста, силен и красив, это не материнское сердце мне говорит, а правда. Он очень походит на тебя, особенно когда смеётся, но глаза у него походят на мои. Отец мой прислал маленькую лошадь, и Аралан уже хорошо держится в седле, Ирсон учит его. У нас лучший сын, каким могут наградить боги, Горотеон, и он ждёт тебя каждый день. Недавно он переехал на мужскую половину, но часто приходит ко мне, Ирсон не согласен, но Берен говорит, что не будет большого вреда, если наследник будет впитывать и узнавать Царские нужды и обязанности от матери его, и я согласна с ним…

Праздник в честь возвращения Царя Дальних Земель и победы над ордами был перенесён на следующий день по приезду Горотеона, и ночь он провёл в опочивальне Царицы, утром же ушёл к Аралану и вернулся уже с ним, крепко держа мальчика на руках.

— Айола, тебе не пора вставать, жена моя, как же ты правишь Дальними Землями, если спишь так долго?

— Покой и процветание в Дальних Землях, муж мой. Каждый день я хожу на совет, много нужд у Царицы Дальних Земель, но сегодня я не пойду никуда.