— Войди в меня, — услышала Айола собственный голос.

— Как ты хочешь, что бы я это сделал, Царица?

— Эм… я… да, как у меня в покоях.

— Сидя, лицом к лицу?

— Да.

— Как скажешь, Царица, — он быстро сел, усадил младшую дочь Короля сверху. — Сама? Только аккура… — он не договорил, Айола резко села сверху, почувствовав боль в купе с наслаждением. Её пробило в пот, но она тут же вспомнила, как направлял её движения в прошлый раз Горотеон, и стала повторять, так, что мужу её не пришлось ей помогать, лишь иногда, когда она сбивалась. Ей нравилась такая близость, нравилось, что она могла видеть лицо своего мужа, чувствовать его тело своим, и то, как его мужественность входит туда, куда предписано входить мужьям в жён своих. Пока свет не померк у неё перед глазами от острого наслаждения, и, громко вскрикнув, она не почувствовала, как муж излил в неё своё семя.

Царь Дальних Земель призывал к себе Царицу каждую ночь, каждый раз показывая и рассказывая больше и больше. Он научил Царицу многому, но часто она не слушала своего Царя и господина, и руки её словно жили своей жизнью. Каждый раз потом Айола покрывалась стыдом, а Царь, улыбаясь, говорил, что так намного лучше, и младшей дочери Короля не следует стесняться того, что тело её требует наслаждений и ласк мужа, тем более, он всегда рад и готов одарить ими свою Царицу.

Айола радовалась такому вниманию и тому, что теперь почти весь день у неё был занят. Первую половину дня она отсыпалась после ласк, которыми одаривал её муж. Потом они, во главе с Горотеоном и всадниками, выезжали за стены города, и там она каталась на Жемчужине, не так быстро, как ветер, но достаточно быстро, чтобы вдыхать полной грудью и чувствовать, как кровь растекается по телу её, даря небывалую силу и лёгкость. Вечером же приходил старец и обучал её грамоте, что давалась младшей дочери Короля легко, словно она юноша.

Потом рабыни долго готовили Царицу, и она не чувствовала раздражения из-за этого, и даже несколько раз приказала принести ей другой халат или украшения, решив, что если она отправляется в покои мужа, то ей и решать, как она будет выглядеть. У неё появились не только золотые халаты, но и красного цвета, цвета льна и чёрный, вышитый золотом, с широкой отделкой из камений жёлтого цвета, называемых «цитрин».

Айола уже привычно покосилась на столик рядом с кроватью Царя, на котором всегда оказывался тот самый фрукт, хотя, как успела заметить младшая дочь Короля, Горотеон не слишком любил его. Ей казалось, что он ест его только чтобы поддразнить Царицу. Глаза его всегда улыбались, а часто и губы растягивались в широкой улыбке, ловя полный смущения, а то и ужаса, взгляд Айолы. Иногда он угощал фруктом Царицу и кормил её, а потом посасывал её пальцы, смотря в синие глаза своей жены.

— Почему вы всё время дразните меня этим фруктом?

— Я не дразню тебя, Айола, тебе почудилось, — голос и взгляд говорили младшей дочери Короля об обратном.

— Разве?

— Это просто фрукт, Царица.

— Фрукт?.. Вы говорили, что фрукт нельзя кусать, а сами кусаете, и точно вы меня дразните этим! Только я никак не пойму — чем…

— Хочешь знать секрет этого фрукта, Айола?

— Конечно! Для чего Агура его…

— Нет никакого секрета, Айола. Это, действительно, просто фрукт, не слишком сладкий, сытный и освежающий. Агура показывала тебе совсем другое, но, видимо, ты была настолько напугана, что неверно поняла…

Он провёл пальцем по губам Айолы, как делал уже не один раз, проникая внутрь рта, когда девушка приоткрывала рот и аккуратно облизывала, а потом и посасывала палец мужа, в этот раз он провёл двумя пальцами, пока девушка так же, как и с одним, не облизнула и не начала посасывать их. Это было не слишком удобно, два пальца занимали много место, к тому же Горотеон немного продвинул ими вглубь, отчего Айола подавилась, но быстро справилась и продолжила. Он слегка надавил ей у губ другой рукой и прошептал:

— Расслабь, не нужно прикусывать… пусть твой рот будет мягок, — так она и сделала. — А теперь попробуй сильнее, втяни в себя пальцы, но аккуратно, чтобы тошнота не поднималась, не задевай заднюю стенку горла, с этим ты не справишься… пока. — Айола вновь послушала своего мужа.

Она делала всё, что говорил ей Царь Дальних Земель. Сначала её смущало столь странное занятие, но потом пальцы стали задевать что-то в ставшем чувствительным рту, и младшая дочь Короля сравнила бы эти ощущения с поцелуем, когда язык её мужа полностью господствует у неё во рту, и это нравилось ей.

— Тебя не тошнило, Царица? Не было ощущения, что ты выпила скисшее молоко? — спросил Горотеон, высвободив свои пальцы.

— Немного, но быстро прошло.

— Теперь ты можешь сделать то же самое с моей мужественностью, Царица, так же аккуратно, чтобы не стошнило, потом я покажу, что следует делать дальше. На пальцах не покажешь всего…

— Мужественность? — Айола с сомнением смотрела на вздымающуюся мужественность и понимала, что она значительно больше пальцев Горотеона, почти как… фрукт.

— Так вот что имела в виду Агура…

— Именно это.

— Это приятно мужу?

— О, Царица, это очень приятно.

Младшая дочь Короля всё ещё с сомнением смотрела, на лице её поочерёдно читались эмоции — от понимания до страха и любопытства.

— Но то, что… в горло, я не могу в горло, мой господин.

— Айола, я не господин тебе, когда мы в покоях, и, конечно, ты не можешь в горло. На самом деле, не каждая наложница может, ты можешь попробовать сделать так, как сможешь.

— Разве это приятно? Такие ласки ублажают тело и дух?

— Конечно, приятно… разве ты не замечала, сколь приятны мне твои прикосновения, когда ты обхватываешь рукой или гладишь?

— Замечала…

— Разве тебе не бывает приятно, когда я ласкаю тебя, Царица, — он выразительно посмотрел туда, где он ласкает.

— Приятно…

— Айола, есть возможность доказать тебе очевидное, твой гибкий и критичный ум не всё берет на веру и требует доказательств. — Он, целуя, уложил Царицу в подушки, и когда рот его опустился ниже, чем природой предусмотрены волосы, Айола поняла, что Царь собирается сделать. — Позволь мне, и ты убедишься, что такие ласки бывают приятны телу и духу.

От прикосновения языка Айола вздрогнула, от второго попыталась закрыться, потому что стыд стал покрывать её тело, от щёк до щиколоток, но держащие руки Царя не дали ей сделать это, а удовольствие, которое испытывала младшая дочь Короля, перевешивало любой стыд. Вскоре стоны стали слетать с губ её, и рукам Горотеона не нужно было её придерживать, наоборот, сама Айола стремилась получить как можно больше подобных ласк, расставляла ноги шире и хваталась за густые волосы своего мужа, что проскакивали между её пальцами, подобно шёлку, пока младшую дочь Короля не настигло окончание настолько невиданной силы, что она ногами стала отталкивать Царя Дальних Земель, нимало не беспокоясь об этом. А он, в свою очередь, крепко свёл её ноги и долго и легко целовал ей губы, пока свет от свечей перестал расплываться, и она увидела глаза своего мужа и ощутила странный вкус не только на губах своего мужа, но и на своих.

— Это вкус женственности?

— Да… это твой вкус.

— Странный…

— Не сравнится ни с какими благовониями, Царица.

— Мужу так же приятно, когда жена его одаривает подобными ласками?

— Так. Возможно, меньше, возможно, больше, никому не под силу сравнить, но, без сомнений, это одна из самых приятных ласк.

— Тогда я сделаю это, — Айола улыбнулась, — я хочу ублажить тело и дух своего мужа… и господина.

— Не господина.

— Горотеон, — Айола перекатила для себя на языке привычное имя, которое она впервые произнесла вслух, — я хочу, чтобы тебе было приятно, мне нравится дарить тебе ласки, муж мой, и если эта ласка заставит уста твои улыбаться, как я люблю, я буду рада сделать это.

Она облизнула губы и аккуратно взяла в рот пик мужественности, которая вздрогнула и ещё больше напряглась, на минуту испугав девушку. Потом она делала так, как показывал ей Горотеон, и внимательно слушала всё, что говорил ей муж. Она добавила руку и слюней, двигала ртом и рукой одновременно, в одном ритме, иногда она почти ослабляла рот, иногда наоборот. Один раз Горотеон надавил на голову Айолы, и она чуть не подавилась, и больше он этого не делал, убрав свою руку от её головы. И только в самом конце, когда, после предупреждения, Айола почувствовала, что муж излился ей в рот, она снова ощутила руку у себя на голове и движения бёдер мужа. Она немного подавилась, потом проглотила семя, несмотря на разрешение выплюнуть, ощутив странный, вяжущий вкус, а потом быстро выпила протянутое ей вино в кубке.