А Любашка мыла пол. Кашляющая, с температурой, с огромным животом - она мыла пол! Руками! Потому что «свинарник»! Потому что «руки из задницы». Потому что «шваброй моют только лентяйки». Потому что «всё должно сиять к приходу мужа».
Ух, как я тогда обозлилась. Людмила, кстати, не меньше. Именно она вылила грязную воду из ведра на Никифоровну, причём так, что промокла только она, а кресло осталось сухим - квартира-то была Любашкина, мы с Ростиславом на свадьбу подарили, и портить её мебель Людмила не хотела.
А я поступила ещё хуже, до сих пор стыдно. Но повторила бы, не раздумывая. Открыла портал и вынесла в него Никифоровну телекинезом, потом шагнула следом.
- Где мы? - перепуганно оглядываясь и пытаясь стереть с лица грязную воду, выдохнула женщина. И куда только подевалась «столбовая дворянка», распекающая холопку, со мной она и так-то была любезна почти до лебезения. А сейчас ещё и напугана нашим появлением и внезапным перемещением.
- Амазонка,- я обвела рукой широкую речную гладь вокруг небольшого островка.- Не волнуйтесь, крокодилов здесь нет. Зато есть пираньи. И змеи,- я ткнула в сторону леса на обоих берегах.- Идеальная компания для вас, Галина Никифоровна, почти родственники. Расскажите лучше им, у кого руки из задницы, научите пылюку вытирать. А я пошла.
И ушла порталом под вопли перепуганной женщины, ни капельки ни о чём не жалея. Вернулась за ней лишь спустя полчаса, когда Любашка была вылечена, расспрошена и успокоена, а квартира сияла - за прошедшие годы я научилась делать любую уборку за пару секунд. Я разрешила бьющейся в истерике женщине вернуться, объяснила, как себя нужно вести с невесткой, что вынашивает ей внука, тем более с той, у которой сестра - маг. И пояснила, куда маги отправляют злобных свекровей на перевоспитание, и на сколько. Во время воспитательной беседы Людмила стояла рядом и молча буравила Никифоровну тяжёлым взглядом, унаследованным от отца - она это умела делать виртуозно.
В общем, с тех пор «ангел небесный» оставался таким и наедине с Любашкой. Более заботливую свекровь искать будешь - не найдёшь. И даже если это было не от большой любви, а от страха - зато Любашка больше не расстраивалась.
Я вздохнула, выныривая из воспоминаний. Ни Никифоровны, ни Любашки давно уже нет, но память об их истории поможет мне стать чудесной свекровью, очень на это надеюсь. По крайней мере, тёща из меня вроде бы получилась неплохая. Со всеми зятьями у меня отличные отношения, и хотя отдавать им своих крошек было непросто, но когда двое любят друг друга -это сразу видно, а маги женятся только по любви.
Во всяком случае, все, кого я знаю. Наверное, кто-то когда-нибудь женился и по расчёту, как пытался сделать Арсений, но не факт, что у него получилось бы. Даже со своим даром ему ведь так и не удалось толком мне голову заморочить.
А вот в любовь Ростислава я поверила сразу. Потому что, это ведь видно - то, как к тебе относятся. Мы вместе уже полторы сотни лет - и ни одной минуты я не пожалела, что вышла замуж за своего любимого правителя. И он все эти годы постоянно, не столько словом, сколько делом, показывает, как любит своё беспокойное сокровище, как он меня называет.
Мы поженились спустя полгода после того как решили подождать пять лет, пока я закончу учёбу. Как-то вдруг оба поняли, что глупо откладывать заключение брака на потом, если мы всё равно живём в одном доме, ведём совместное хозяйство, вместе заботимся о детях и делим одну постель.
Да, это у нас тоже случилось «не по плану». Поначалу мне вполне хватало поцелуев, это было очень приятно, и к чему-то большему я не стремилась. Как и любой восемнадцатилетней девушке, мне нужна была любовь, нежность, ласка, а секс казался чем-то не особо нужным, странным, даже немного страшным. Вещь в браке, конечно же, необходимая и даже приятная, судя по всему прочитанному и услышанному, но пока весьма далёкая.
Это я поначалу так рассуждала. Но время шло, наши поцелуи становились всё горячее, ласки - откровеннее, пробуждая во мне странное и не вполне понятное желание продолжения. Но каждый раз, когда я уже теряла голову и мало что соображала -Ростислав отстранялся. Чего ему это стоило, я поняла лишь много позже, а тогда казалось, что ему это даётся достаточно легко, а вот мне отрываться от него становилось всё сложнее.
А потом наступили осенние каникулы, девочки приехали домой на целую неделю, а не на одну ночь, как в выходные. И всю неделю нам пришлось «хорошо себя вести» - ведь не начнёшь же страстно целоваться на глазах у трёх любопытных девочек. Трёх - потому что эти каникулы Людмила провела у жениха в Питере. И на моё лёгкое удивление, мол, они же ещё не женаты, Ростислав объяснил, что Людмиле почти восемнадцать, они с Матвеем уже два года как обручены и скоро поженятся - ждут лишь, когда она закончит школу. И нет ничего странного и удивительного в том, что влюблённые хотят быть вместе. Во всех смыслах.
Это заставило меня крепко задуматься и взглянуть на нашу ситуацию под другим углом. Мы с Ростиславом тоже были влюблены и тоже ждали, когда я закончу учёбу, пусть не в школе, а в академии, но параллель очевидна. И что мешает и нам стать ближе во всех смыслах, если и я этого уже хочу - не такая уж я и наивная, чтобы этого не осознать,- и Ростислав тоже, это я уже прекрасно понимала. Тогда почему?
Этот вопрос я и задала ему, когда, после возвращения девочек в школу, он снова, после страстных поцелуев, отстранился и, пожелав спокойной ночи, проводил меня до двери в спальню. Полученный ответ заставил меня в растерянности захлопать глазами.
- Потому что, я пообещал, что никогда и ни к чему не стану тебя принуждать. Ни к браку, ни к сексу, ни к чему-то ещё. Решать тебе и только тебе, Вика. Я буду ждать столько, сколько потребуется.
И он ушёл в свою спальню, а я стояла и пыталась осмыслить услышанное. Это получается, я жду первого шага от него, а он - от меня? И мы так бы и топтались на месте ещё пять лет, если бы я не спросила? И если я хочу, чтобы наши отношения вышли на новый уровень - а я этого хочу, и уже давно,- мне нужно всё сделать самой?
Но как? У меня же опыта - ноль! Поцелуи и ласки с правителем - вот и всё, что имеется в моём арсенале. Я же вообще ничего не умею! Опозорюсь же...
Я полночи не спала, обдумывая возникшую проблему, а потом решила, что хватит переживать, нужно что-то делать. А именно - попросить совета у лучшей подруги, у неё-то опыта гораздо больше, всё же второй год замужем.
Рита смущалась и краснела, но провела небольшой ликбез, а так же заказала для меня на свой адрес красивое эротическое бельё, глядя на которое я не верила, что не просто покажусь в подобном кому-то на глаза, но и в принципе надену.
Надела ближайшей же ночью. Несколько метров до двери спальни Ростислава я шла, закутавшись в плед, хотя кроме нас двоих в доме никого не было, а вся эта прозрачная кружевная красота и так для него надевалось. Потом я ещё несколько минут топталась под дверью, набираясь храбрости и мысленно повторяя все свои будущие слова и действия. А потом, решив, что перед смертью не надышишься, решительно вошла и уронила плед на пол.
И всё. Вся моя подготовка с пошаговым планом действий оказалась не нужна. Самой мне уже ничего делать не пришлось, разве что отвечать на жаркие поцелуи мужчины, цепляться за его сильные плечи и стонать от наслаждения. Это было что-то невероятное, но такое прекрасное, что я ужасно жалела об упущенных месяцах, которые мы провели порознь.
С той ночи я так и осталась в спальне Ростислава, в свою перебиралась лишь в субботу, когда девочки проводили выходные дома. Правитель тихо бурчал, что в других семьях детей из школы только на каникулы забирают, я указывала ему на Машу и Полину, и он затихал. Впрочем, втайне я была с ним солидарна, но считала, что так правильно - он и так был моим почти всё время, нечестно было бы отнимать его у дочерей хотя бы в эти дни.
Но вот наступили зимние каникулы, а это значит, что дети были дома целых две недели, и я сама едва не взвыла. Нет, я им радовалась, мы все вместе украшали дом и наряжали ёлку к праздникам, весело проводили время, даже посетили ёлку в Кремле. Но наступала ночь, и я тосковала в своей одинокой постели - не могла решиться остаться у Ростислава, хотя девочки, скорее всего, ничего бы и не узнали. Но я просто не могла, стеснялась.
