— Не вините меня, но я хотел поговорить с вами без свидетелей. В моей власти отправить нас в столицу в любой момент.
— Проклятье, да вы с ума сошли! Знаете, что я чувствую?! Здесь в стократ страшнее, чем в лаборатории — нет никаких ориентиров, нет стен. Только тонкое стекло, — она протянула предательски дрожащие пальцы, чтобы коснуться поверхности куба.
Холод стекла не мог полностью вернуть самообладание, но она нашла мужество с вызовом посмотреть на своего мучителя.
— Немедленно пошлите меня обратно! От этого света можно ослепнуть! Чтобы я хоть раз поверила вам…
— Пока вы смотрите на звезды отсюда, вашим глазам ничего не грозит. Прошу, выслушайте меня, — в голосе Механика было столько невыносимой горечи, что она умолкла, забыв об опасной близости космоса. — Я приношу свои извинения за обман, но вы не захотели бы по доброй воле оказаться здесь снова, а для меня это жизненно важно.
Он тяжело дышал, прижимая ладонь к груди. В голове Маргарет промелькнула страшная мысль — что с ней станет, если «Искусственная жизнь» выйдет из строя? Ученый умрет у нее на руках, обрекая на вечное скитание в глубинах космоса. Это будет нелегкий выбор: или существовать в кубе в компании мертвого тела, или разбить стенки и погибнуть. Оба варианта были жуткими. К счастью, Механик справился с дыханием и выпрямился. Маргарет в который раз пожалела, что за непроницаемыми стеклами очков не может видеть выражения его глаз.
— Редко удается сказать людям правду, во всяком случае, всю правду, но так дальше продолжаться не может. Маргарет, будьте моим другом хотя бы сейчас… — тоскливо попросил он, опускаясь перед ней на колени.
— Я и так ваш друг.
— Да, должно быть, раз уж вы решились доверить свою жизнь такому безумцу как я. Здесь нет никого, кто мог бы нас подслушать, мог помешать моей исповеди. Пусть вас не пугает моя внезапная словоохотливость, я давно планировал этот разговор… Ведь вы возвращаетесь обратно домой, а я остаюсь один расхлебывать мировую катастрофу, причиной которой стал мой проект.
— Вы не один! Вас окружают коллеги, друзья… — возразила она, подвигаясь ближе.
— Эгоизм, помноженный на интеллект, не делает нас душой компании. Чем мне гордиться в пятьдесят два года? Я лишился лица, вынужден скрываться за опостылевшей маской, на меня нельзя смотреть без омерзения. Даже вы содрогнулись, когда увидели, во что я превратился.
— Но…
— Не спорьте, этого нельзя было не заметить. Только вашей вины в этом нет, это нормальная человеческая реакция. Что я такое, Маргарет? Номер 83081905? Даже имя свое потерял. Не знаю, сможете ли вы понять глубину моего ужаса, когда я остаюсь один. Меня считают чудовищем, но откуда людям знать, что чувствует чудовище? Если я не жалуюсь — это не значит, что я не страдаю, мое сердце не разрывается на части. У меня отобрали личность, умерла дочь, не успевшая вырасти, погиб родной брат. Зачем мне жить дальше?
— Но ведь все можно начать сначала! Вы самый гениальный человек из всех, кого мне доводилась видеть, ваши проекты…
— Убивают, — мрачно продолжил Механик. — Я могу сколько угодно убеждать себя, что все было сделано ради благих целей, но сути это не изменит — из-за проекта «Небосвод» погибли десятки тысяч человек. И еще погибнет столько же, если не больше.
— Что с вами такое? — спросила Маргарет, сбитая с толку внезапными откровениями. — Вы никогда так прежде не говорили, я вас не узнаю. Куда делась ваша самоуверенность?
Ученый больше не производил впечатления всезнающего всемогущего гения. Именно эта черта в нем раздражала Маргарет больше всего, но теперь она желала вернуть ее.
— Страх питал мою самоуверенность. Правда редко бывает приятной, чаще всего она страшит тех, кто с ней сталкивается. Вероятно, здесь, — он развел руками, коснувшись стенок куба, — свободный от всего мирского, душившего меня на земле, я преображаюсь, потому и кажусь другим человеком. В этом месте ничего не имеет значения. Я понял это еще в прошлый раз, когда мы вдвоем дрейфовали между звезд на маленькой скорлупке реальности. Тогда я думал, что общение развлечет меня, потом решил, что вы стали обузой, но прошло какое-то время и я снова поменял мнение. Вы нужны мне, Маргарет. Очень нужны…
— Что это значит? — она с подозрением посмотрела на него, по привычке потянувшись к тонкому, как игла стилету, спрятанному в голенище сапога.
— О, не беспокойтесь. — Механик раскусил ее маневр и мягко вернул руку в прежнее положение. — Я в своем уме и верну вас обратно, как и обещал.
— Если вы обманули меня раз, что мешает обмануть снова?
— Ничего. Но помните, — он поднял указательный палец, — вы в обществе человека, который не хочет причинять вам боль или неудобство.
Он умолк и отстранился от нее. На полу в два квадратных метра это было сделать непросто. Медленно потирая руки, ученый смотрел куда-то за ее правое плечо. Или не смотрел, а сидел с закрытыми глазами — неизвестно. Маргарет сначала пристально следила за Механиком, а потом махнула рукой. Она устала. Находиться рядом с ним было все равно, что жить с неразорвавшейся бомбой под кроватью. Никогда не знаешь, когда она вздумает превратить твой мир в хаос.
Маргарет пыталась не думать о переплетенных в смертельном противостоянии галактиках, но неприятные мысли помалу все равно изводили рассудок. Что произойдет, если разбить стекло убежища? Воображение рисовало ярку картину, как она взрывается, истекает кровью, беззвучно кричит первые секунды, осознав перспективу мучительной смерти. А потом ее маленькая нелепо изломанная высохшая фигурка, плывет к ближайшей звезде, чтобы испариться, распасться на миллионы крошечных «я»…
— Маргарет, — вкрадчивый голос ученого прозвучал совсем близко. Она почувствовала его тонкую руку на своем предплечье. — Не уходите. Что вас ждет в Инсуме? Обыденность. Скука. Непонимание.
— Я должна разыскать Эмиля.
— Встретьтесь с ним, поговорите и возвращайтесь ко мне.
— Для чего?
— Чтобы, — его губы дрогнули, — быть человеком, ради которого мне стоит жить. Если бы я знал, что рядом со мной есть кто-то, кому небезразличны не только плоды моих экспериментов, но и мое «я», то нашел в себе силы продолжать борьбу. Подумайте о тех чудесных открытиях, которым суждено появиться, если я продолжу исследования.
— Это очень похоже на шантаж. Собственно, так и есть — вы меня шантажируете.
— Проклятье! — внезапно разъярился Механик. — А что еще я могу вам предложить? Неземную красоту? Сказку, в которой все живут долго и счастливо? Я восхищаюсь вами, Маргарет. Безнадежно, бесповоротно очарован. Не думал, что это зайдет так далеко, но мысль о том, что вы уйдете, и я никогда вас больше не увижу, причиняет мне не только душевные, но и физические страдания. Мне больно, когда вас нет рядом. Это не романтические бредни, я весьма далек от этого. Во многом во мне говорит эгоистичное чувство собственника.
— Господи, вы все-таки сошли с ума! У меня слов не хватает, чтобы достойно вам ответить! Я считала, что вы умнее, но вы вытащили меня сюда, и…
— Хотел сделать признание в обычной обстановке, но боялся, что вы меня сразу убьете, — перебив ее, он нервно рассмеялся. — А здесь у меня есть шанс выжить. Вы же не станете рисковать и убивать меня до тех пор, пока мы не ступим на твердую почву?
— Проклятье! Нет, не стану, это вы верно рассчитали. Но не обещаю, что не сделаю этого по прибытии.
— И я знаю, что вы не шутите. Вы вполне способны убить человека с которым минуту назад непринужденно беседовали. Это-то мне в вас и нравится. — Он удовлетворенно кивнул. — Вы опасны. Это заставляет мою кровь бежать быстрее. Рядом с вами я не чувствую себя спокойно, и это делает нас равными друг другу. Я ведь тоже опасен — своим вечным желанием проверить мир на прочность. Надеюсь, мои слова вас не обидели? Если бы я был женщиной, то честно признаюсь, поставил бы свою кандидатуру в списке в самый низ.
— Не надо впадать в крайности, я не обиделась. Возможно позже, мне даже польстит тот факт, что среди всех женщин вы выбрали именно меня, но сейчас я слишком растерянна. Что вы хотите, чтобы я вам ответила?
