Разодрав неподъёмные веки, я встретилась взглядом с молодой чернокожей женщиной. На её пышных волосах красовалась медицинская шапочка. «How are you feeling?»[1] — приветливо спросила она. «Good», — услышала я себя и увидела капельницу, подвешенную на стойке кровати. Я скосила глаза и поняла, что не одна в палате. Более того, на соседней койке лежала Кэт. Видимо, медсестра заметила моё беспокойство. «You're lucky. You both survived, and you weren't even very badly hurt»[2], — сказала она.

Хвала хранителю! Всё же он успел отправить меня на Землю. Да, кажется, я знаю, почему мы в госпитале. Думаю, это тот самый неудачный отдых, который показала мне миссис Фьюстер. Нападение на отель, затем похищение террористами и наш с Кэт побег. Перед глазами встала картина её гибели. К счастью, Золотой император сдержал слово, и она осталась жива. У меня отлегло от сердца. Слава богу! Значит, Эдик с Тигрёнком тоже живы. Ну а Савенков точно был живой на момент нашего расставания.

Успокоенная, я смежила веки и отключилась. Поначалу мне снилась работа. Сплетни в учительской; безликая масса учеников, несущих привычную чушь; мои собственные пересказы материала, вызывающие зубодробительную скуку у меня самой. Какой уж там энтузиазм, когда в тысячный раз говоришь одно и то же.

Потом я увидела семь слоников, тех самых, что стояли у бабушки на буфете, и которых мне строго настрого было велено не трогать. Я и не трогала. Слоники затрубили и сами спрыгнули вниз. На самом большом из них сидел Шива и, улыбаясь, протягивал мне руку, но тут появился Лотико, в образе малинового медвежонка, и мы с ним закружились в танце — томительном и страстном.

Только бог любви склонился, чтобы поцеловать меня, как с яростным воплем к нам подлетел Алекс и вырвал Лотико из моих объятий. Растерянная, я смотрела на их буйный танец, полный угроз и… откровенных признаний в любви во взглядах и позах. Когда они в очередной раз застыли, зачарованно глядя друг друга, я не выдержала. Подскочив к парням, я попыталась встрять между ними, но Савенков отшвырнул меня и, обняв Лотико, приник к его губам. Нет, какой гад! Возмущённая до глубины души я была готова убить их обоих.

Обида была настолько сильна, что я плюхнулась на задницу и разревелась, причём ревела громко, во весь голос. На мой рёв прибежала миссис Вейс и взяла меня на руки. «Сирин, хватит капризничать, ты уже большая девочка. Фу, как неприлично! Ты такая сопливая, мне стыдно за тебя», — приговаривала она строгим тоном, попутно терзая мой нос кружевным платочком. Тут вошёл мистер Вейс, одетый как Золотой император, и брезгливо сморщился. «Ну-ка, дай её мне! Никто не должен знать, что эта мерзость наша дочь», — сказал он и, вырвав меня из рук миссис Вейс, швырнул прямиком в Тартар. Задыхаясь от ужаса, я всё падала и падала в разверзшуюся бездну.

— Господи! Что же ты так орёшь? — вдруг услышала я хрипловатый голос и, уцепившись за него, как за спасательный круг, вырвалась из бездны.

С радостным облегчением я распахнула глаза и увидела Кэт. Сидя у кровати, она с любопытством глядела на меня.

— Привет, Ирка! Ну, ты здорова дрыхнуть! Двое суток всей больницей будим тебя, всё никак не можем добудиться.

— Двое суток это хорошо, — прокаркала я.

— Да, подруга! звучишь ужасно, — Кэт протянула мне стакан, но тут же отобрала его и вручила полуторную бутылку с водой. — Вот, пей! Думаю, такая доза спасёт твоё сопрано.

— Спасибо, Кэт! — сказала я с благодарностью, после того как до донышка опустошила бутылку. Кстати, это была не любимая мной минералка, но я даже не поморщилась.

— Да ладно! Будто мне воды жалко.

Подняв глаза, Кэт оглядела потолок и тяжко вздохнула.

— Слушай, Ирка, я не ты, не умею складно трепаться, но не думай, что я неблагодарная скотина, — она прокашлялась и скучным голосом добавила: — Ну, типа того… спасибо, что спасла мне жизнь.

— Пожалуйста, — хмыкнув, ответила я. — Что бы я ещё помнила свой подвиг.

— Не помнишь? — оживилась Кэт. — Меня подстрелили, и ты притащила меня в госпиталь, хотя тебе самой здорово сожгло спину. Врачи удивляются, как ты вообще не потеряла сознание, да ещё пёрла меня в такую даль. Правда, не помнишь? Видимо у тебя эта… — она наморщила лоб, — ну, что-то типа магнезии.

— Амнезия, ты хотела сказать.

— Ну да! Она самая.

— Неуч! — проворчала я. — Простых слов не знаешь.

— Я же не училка, мне по барабану что амнезия, что магнезия, — ухмыльнулась Кэт и с заговорщицким видом склонилась к моему уху. — Зато у меня есть классная травка. Если хочешь, вечерком курнём.

— Марихуана?

— Она самая.

— Господи! Где ты умудрилась достать марихуану?

— Тсс! — Кэт зажала мне рот и опасливо глянула на дверь. — Лечащий врач из наших. Услышит про травку, мигом выпрет отсюда.

— А где мы? — поинтересовалась я, когда она убрала ладонь.

— В миссии «Врачи без границ», так что спецы здесь приличные, не чета местным чуркам.

— А чурки у нас кто?

— Ну, ты даёшь! — Кэт озабоченно нахмурилась. — Да, подруга! Здорово тебя долбануло! Пожалуй, стоит позвать врача. Пусть он пришлёт мозгоправа.

Я поймала её за руку.

— Не надо! Просто расскажи, что было.

Кэт с сомнением посмотрела на меня, но снова села на стул.

— Ладно, на чокнутую ты не похожа, может, обойдётся.

Она откинулась на спинку стула и зорко вгляделась в моё лицо.

— А ты что помнишь?

— Пальмы. Море. Загорелые мужчины и женщины… в шортах и ярких рубашках. Номер в гостинице… так себе, далеко не такой, как на картинке. Дело к ночи. Из-за перелёта и разницы во времени выбилась из суточного режима. Устала, как собака собачья. Только было уснула, как вокруг загрохотало. Я ещё подумала, что это гроза, но тут раздались автоматные очереди… — отрывисто перечислила я нахлынувшие воспоминания. — Всё, можешь не рассказывать. Я вспомнила, мы в Египте.

Я действительно всё вспомнила, хотя в моей настоящей жизни ничего подобного не было. Оно и не могло быть, — ведь это альтернативный вариант. Не будь Лиланда Бона, решившего всучить моим родителям новый мир (думаю, он открыл его с подачи Золотого императора), я бы осталась на Земле, и тогда случилось бы то, что должно было случиться.

Шива сказал, что в мире смертных нет ничего предопределённого, тем он и интересен. Конечно, это не отменяет того, что одни события более вероятны, чем другие. Думаю, в моём случае поездка была предопределена. Виной всему географичка, которая собралась на отдых в Египет, но у неё заболела мама. Она два дня бегала за мной и со слезами уговаривала купить у неё горящую путёвку. Щепетильная зараза отказалась от денег, мол, ей нечем отдавать долг. Думаю, я бы со стопроцентной вероятностью полетела вместо неё.

— Не совсем. Мы в Ливии, — перебила Кэт мои воспоминания о будущем, которые я прогуляла, болтаясь на Фандоре.

Плохо дело! Насколько я припоминаю, в Ливии сейчас бардак.

— Сколько мы здесь?

— Дней десять… или больше? Точно не помню, нужно спросить у народа.

— Ты связалась с нашим посольством?

— Нет, а надо? — осведомилась Кэт, озабоченно разглядывая ногти с ободранным чёрным лаком.

— Тогда как мы будем выбираться отсюда, не имея документов?

— Не парься! Как-нибудь выберемся, — последовал беспечный ответ.

Кэт действительно не «парилась» и, засунув палец в рот, со вкусом обгрызала заусеницу. Я вздохнула. Что с неё взять? Дитя цветов. Хиппи неистребимы. Это же так удобно — жить сегодняшним днём и не думать о том, что будет завтра.

Раны Кэт были не тяжёлыми и быстро заживали. Моя спина жутко болела, но врач сказал, что я уникальный экземпляр (знал бы он насколько!) и он впервые видит, чтобы при таком страшном ожоге обошлось без пересадки кожи.

После недельного лежания на животе корка сошла и на месте ожога появилась нежная кожица. Кстати, подарок феникса никуда не делся. Так что на спине у меня по-прежнему красовался огненный рисунок крыльев — к зависти Кэт и восторгу медперсонала и прочих зевак, которые прознали о необычной татуировке и периодически ломились в нашу палату. Особенно не было спасу от подростков мужеского пола. Видимо, я им заменяла порножурнал.