— Много ли весит твоя рука?
Артанна пожала плечами.
— Для меня — немного.
— Такое оружие должно быть продолжением твоей руки, а потому незачем делать его тяжелым. — Он подошел к разложенным на длинном узком столе клинкам и поднял традиционный хайлигландский меч. — Ты привыкла к другому. Взгляни — он тяжелый, его не затачивают как следует, потому что он предназначен для иного. Там, на севере, люди носят на себе много стали, и нужно оружие, что пробьет их защиту. Но здесь и там, куда тебе предстоит отправиться, воины защищаются иначе. Воюют иначе. Живут иначе.
— Кожа, металлические пластины, да, — кивнула Артанна и, промокнув взмокший от пота лоб краем туники, потянулась за кувшином с водой.
— И у них есть конница. С мечами северян долго верхом не сразишься.
Вагранийка сделала несколько жадных глотков, вытерла испачканный подбородок тыльной стороной ладони, отчего размазала грязь еще сильнее, поставила кувшин на стол и обратила взор на разложенные клинки.
— Значит, меня все же отправят обратно в Ваг Ран, — помолчав, сказала она.
— Хозяин мне этого не говорил. Но, думаю, ты верно все понимаешь, госпожа.
— Ты упоминал конницу, Хашиль. Но насколько мне известно, в Ваг Ране кавалерии почти нет.
— Пока что.
— Сдается мне, ты чего-то не договариваешь.
Рикенаарец повернул к ней голову, и в его узких карих глазах она прочитала тоску.
— Мое дело — тебя тренировать. Все прочее — забота тех, кто правит миром. Я лишь выполняю приказы и делаю это хорошо. А потому хватит отдыхать, госпожа. Берись за оружие и на этот раз помни, что можешь пользоваться не только им.
Артанна взяла саблю и покорно вышла в центр дворика. Хашиль аккуратно положил хайлигландский клинок на место и взялся за привычное оружие. Его сабля, должно быть, стоила целое состояние. Никсарская сталь, лучшая на всем материке, пела смертельную песнь и была гибкой настолько, что можно было обернуть клинок вокруг талии. Хашиль носил клеймо раба на щеке, но Артанна догадывалась, что он давно выкупил свободу. Он казался немного старше Симуза, но вряд ли разменял пятый десяток. На его жилистой смуглой руке красовался обручальный браслет, и отчего-то Артанна задалась вопросом, обучает ли он своих детей смертельному ремеслу, если таковые у него есть?
И, будь у нее свои дети, стала бы она учить их убивать?
Они осторожно сблизились. Артанна превратилась в сгусток напряжения, а Хашиль, наоборот, выглядел безмятежным. Она знала, что это впечатление обманчиво, что его поведение — правильно и что ей стоило бы перенять его манеру. Но не могла. Осознание того, насколько она была слабее, не давало покоя и мешало сосредоточиться.
Хашиль ждал. Он редко атаковал первым, но если уж и бросался в бой, то битва заканчивалась, не успев начаться. Артанна медлила, силясь предугадать его реакцию на запланированный удар. Наконец, она отбросила сомнения и ринулась навстречу очередному поражению. В том, что она снова наестся песка, сомневаться не приходилось. Ее задачей было с каждым днем держаться против Хашиля все дольше.
Рикенаарец отбил удар, шагнул в сторону, и очертив дугу в воздухе, ударил на уровне живота Артанны. Вагранийка встретила его клинок своим, отскочила назад и провернула кисть, пытаясь направить саблю Хашиля в землю. Не вышло — он отступил назад, увеличив расстояние, и Артанна, перенеся вес вперед, едва не потеряла равновесие.
— Черт! — она взвыла, когда эфес противника с силой ударил ее по кисти, но сабли не выронила.
— Хорошо, — сказал Хашиль. — Гораздо лучше.
А в следующее мгновение он обрушил на нее сразу несколько ударов — один за другим они сменялись, не давая Артанне времени контратаковать. Отбивая один, она тут же отскакивала в сторону или назад, защищаясь от следующего. Ни о каком нападении речи и не было — ей оставалось только пытаться устоять на ногах.
Хашиль шагнул вперед. Вагранийка проследила за его взглядом и поняла, что он хотел нанести удар в правое плечо. Она повернулась, вскинула саблю, готовясь встретить выпад, но в последний момент рикенаарец почти незаметно повернул кисть, и удар пришелся справа-налево. Клинок вспорол тунику на плече вагранийки и оставил тонкую царапину.
— Проклятье.
Ложный удар. Когда-то и она делала такие. Но это было очень-очень давно.
Откуда-то сверху донесся заливистый смех. Артанна и Хашиль одновременно вскинули головы на звук. Увидев гостей, вагранийка нахмурилась.
На втором ярусе атриума, опираясь на каменные перила аркадной галереи, стоял племянник Артанны. Должно быть, он наблюдал за тренировкой достаточно долго, и очередное поражение тетки, несомненно, вызвало у него радость. С чего Фештан ее так невзлюбил, она так от него и не добилась: несколько раз Артанна пыталась поговорить с новообретенным родственником, но наталкивалась лишь на отчуждение. В конечном итоге она оставила попытки и сосредоточилась на занятиях с Хашилем, а Фештан предпочитал проводить время в обществе матери и Эсмия.
— Кажется, на сегодня бой окончен, — сказал рикенаарец, опустив оружие. — Думаю, с тобой хотят поговорить.
— Это вряд ли, — сухо ответила Артанна, но саблю все же отложила и, задрав голову повыше, обратилась к Фештану. — Желаешь размять кости, племянник?
Веселье сошло с лица молодого вагранийца, едва он заметил холодный блеск камня Шано на браслете Артанны.
— Спускайся, раз пришел. Думаю, нам есть о чем потолковать.
— От тебя, небось, воняет, как от ломовой лошади, — Фештан скорчил гримасу, но направился к лестнице и через некоторое время спустился во двор. Солнце начало припекать, и стены атриума резали глаза яркой белизной.
— Оставлю вас наедине, — сказал Хашиль и коротко кивнул на прощание. — Сегодня было гораздо лучше. Ты хорошо справляешься, госпожа.
— До вечера. — Артанна подошла к столу с оружием и поманила к себе Фештана. — Иди-ка сюда. Тебя учили фехтовать?
Племянник оскорбился. Отчего-то он всегда являл собой оскорбленное достоинство, оказавшись в ее обществе.
— Разумеется!
— Тогда бери, — она указала на запасную саблю. — Если тебя так развеселили мои ошибки во время боя, полагаю, тебе есть чему меня научить. А я никогда не отказываюсь от возможности узнать что-то новое.
— У тебя кровь, — он указал на царапину.
— Я дралась с ранами много хуже. Давай, снимай лишнее — и вперед.
Фештан оглянулся по сторонам, ища поддержки, но во всем атриуме не было никого, кроме них с Артанной. Галереи пустовали. Его тетка, пересобрала растрепавшиеся волосы в хвост и прислонилась к столу.
— Ну?
— Хочешь преподать мне урок? — огрызнулся юноша, стягивая халат. Он остался в одной подпоясанной тунике.
— Кто-то же должен. Очевидно, матушка не особенно заботилась о твоем воспитании.
— Я получил достойное образование, — ответил он по-вагранийски.
Артанна рассмеялась.
— О да. Выучил язык и историю страны, в которой тебя никто не ждет. Небось, рос с мечтой вернуться в земли, которых никогда не видел, по ночам видел сны о справедливом возмездии и представлял себя тем самым освободителем, что однажды с триумфом ступит на вагранийские скалы? Ты поэтому меня ненавидишь, Фештан? За то, что бремя Шано досталось мне?
Племянник взял саблю и направился к Артанне.
— Я презираю тебя. Ты — наследница нашего Дома. Ты — потомок Первых Шано. В нас течет древняя кровь, наше имя ассоциируется у людей с могуществом и властью. Веками мы вершили судьбы и правили целой страной. А что ты? Посмотри на себя! — рявкнул он, выставив оружие перед собой. — Кем ты стала? Что ты делала все эти годы? Как жила? Трахалась с западным лордом вне брака и даже не скрывала этого! Присягнула ему на верность. Ты, почти что королева, поклялась умереть за чужака! Приняла их веру. Попала в плен к рундам… Рундам, будь они прокляты! Да тебе следовало перегрызть собственные вены и умереть, лишь бы не достаться им. Хотя тебе стоило сделать это гораздо раньше, чтобы избежать позора или хотя бы смыть его. — Он говорил, нанося безобидные для Артанны удары, а она лишь позволяла ему атаковать. Пусть выговорится и в пылу боя скажет все, что хранит на уме. — Ты — позор Дома Толл, тетушка, вот за что я тебя презираю и ненавижу. Вся твоя жизнь, все поступки, все твои мужчины и пороки — грязь и позор. Так тебе было этого мало, и ты ударилась в наемники. Наемники! ты стала простолюдинкой. Ты опозорила всех нас.
