— Ваше величество! — обратились к нему. — Кит заполнен до отказа, но люди продолжают ломиться в него, здесь давка и паника.

Хет закрыл глаза и вдохнул:

— Спроецируй меня на купол, я хочу говорить со своими людьми!

Флуоресцентный живой купол, выведенный из клеток хамелеонов, светлячков, камбалы и медузы, считал на себя портрет короля. Хет обратился к людям:

— Посадка на кита завершена. Всех приглашаю во дворец!

Хет произнёс это и безмятежно улыбнулся, хорошо скрывая то, что внутри него все пылало огнём. В голове его возник жестокий хитрый план, но он обязан был осуществить его, чтобы спасти хоть половину. Дворец был самой обширной постройкой на планете. Его бесконечные коралловые павильоны, сады цветов и кустарников могли вместить миллионы граждан. Оставалось только заставить людей поверить, что внутри они найдут спасение, после чего их можно там закрыть. Это было невыносимо говорить, но Хет дал обещание, которому не суждено было сбыться:

— Во дворце вы найдёте спасение!

Потоки людей схлынули с кита и переправились к столичному городу Мури.

— Открыть ворота! — объявил Хет.

На территорию дворца вели двенадцать перламутровых дорог с разных сторон. Все они завершались одинаковыми жемчужными воротами. Открылись сразу все. Отовсюду во дворец потекли потоки жаждущих спасения людей.

Хет выключил связь и зарыдал. Только половина уходила с ним, и только благодаря новым тоннелям, другая же половина через несколько часов должна была сгореть в стенах самого красивого сооружения Семи миров.

Хет приказал, чтобы во дворце играла музыка, чтобы наливали вино и окуривали гостей благовониями и снотворными. Он велел отцу и свите забирать оставшихся скатов, вылетать и присоединяться к нему. Хет приказал, чтобы открыли все комнаты, отдали все сокровища и драгоценности, раздали угощения и зажгли фейерверки.

Люди верили, что дворец — живой организм, что он взлетит вместе с куполом и перенесет их на спасительную планету. На их лицах сияли улыбки, щедрость молодого короля не знала границ. Большинство из них видели королевский дворец впервые, восторгались, трогали ладонями стены и пол, не подозревая, что именно это удивительное по красоте место станет их крематорием.

Звездолет контрабандистов остановился в околопланетном пространстве Ионы. Людей из подпольного города свозили на него порциями в кораблях-транспортировщиках. Вепрю не хватало терпения дожидаться, чтобы всех погрузили, но ради координат спасительного мира он молча ждал, покуривая трубку.

Вся ситуация выводила его из себя, и хотя он не зависел от планет, как другие миры, а жил со своими головорезами на Майле, последствия катастрофы он бы обязательно ощутил. Контрабандисты торговали с другими расами, обменивались товарами, а чаще просто грабили их. Без людей в Семи мирах ему нечего было делать. Он обязан был бежать за остальными.

Последние дни Вепрь был особенно раздражителен, сильно срывался на своих людей, не выпускал из рук курительных смесей и чаще чем обычно отравлял себя фикстроидом. Команда сильно распустилась под его началом, и когда Адриан и люди подпольного города вошли в отсек корабля Майл, то не встретили там ни одного здравомыслящего, адекватного человека. По короблю витал дым и запах плесени. И хотя жители подпольного Иона не были придирчивы, но на фоне скверных контрабандистских развалин их мир, созданный из техногенных отходов, показался сияющим замком.

Людей подгоняли в отсеки криками, прицеливались в них из оружия и толкали. Пространство Майла заполнялось до отказа. В отсеках невозможно было даже лечь. Только сидя или облокотившись друг на друга получалось существовать.

Адриан изнывал от боли. Он не чувствовал собственных ног, выглядел совсем плохо. Контрабандисты не хотели его пускать, видя, что человек на грани, но за него вступилась робот няня. Как заведённая она повторяла одну и ту же фразу: «Договор был брать всех!» Контрабандистам не хватило энергии совладать с ней, и Адриана пропустили.

Майл закрыл все шлюзы. Люди теперь были в его плену, и только грамотные действия Адриана могли их спасти. К Вепрю отправился первый человек с координатами. На эту роль был выбран мальчик из семьи гинейских иммигрантов, владеющий двумя языками. В записях, переданных ему, была схема прохождения одной шестой пути.

Корабль не двигался, ждал координат. Стояла духота, слышались детские крики и общее монотонное жужжание. Атмосфера давила на мозг. Адриану было очень жарко и все время хотелось пить. Он боялся, что не доживёт, и запрограммировал няню так, чтобы в случае его кончины она продолжила выдавать координаты частями. Только это могло их спасти, в противном случае отсеки бы открыли и их выкинули бы в космос, как мусор.

Они никому были не нужны, а только мешали, потребляя бесценный кислород.

Адриан лежал прижавшись щекой к прохладному телу робота-няни. Уже вскоре он почувствовал, что Майл лёг на курс, а значит, информация с координатами дошла до капитана.

Всех людей предстояло ввести в анабиоз. В подобных условиях они не протянули бы года. Только роботы оставались наблюдать за ними. Отсек планировали заполнить усыпляющим газом. Это не было лучшим средством для введения в анабиоз, и после него многие могли не проснуться, но люди пошли на риск. Газ готовили к распылению.

В самом центре стола перед советом Двенадцати возникла объемная модель тоннелей. В макете были показаны все планеты Семи миров, и светящимися точками разных цветов отмечены места образовавшихся над ними порталов. Семь дугообразных линий сходились в одну радугу. По другую сторону пространства, уже на другом конце галактики, линии снова распадались на семь, и все завершались в околопланетном пространстве небольшой Оранжевой планеты.

— Нам доложили, что все порталы сформировались и открыты, — указывая на макет, объявил генерал Грон.

— Мы уже направили наши корабли к Оиле и к Гинее, — доложил генерал Триян.

На макете Марсий увидел время взрыва, были прописаны координаты каждого портала и место нахождения тулонский войск, двигавшихся к ним.

Марсий с бессилием смотрел на безумие, которое творилось перед его глазами. Он обязан был это остановить. Ни в коем случае нельзя было позволить совету Двенадцати взорвать порталы. Как ни странно, но только Крама могла остановить тулонцев в их чудовищном желании отправить всех на тот свет. Марсию запретили покидать зал совета. Тогда, аккуратно достав дневник Кария, выглядевший снаружи как старый тулонский блокнот, он стал писать Атле: «Атла, ты не можешь ответить, но я знаю, что ты бежала с Крамы с небольшим войском, я обязан тебе сообщить, что тулонцы выбрали войну. Мне жаль, но моя раса намерена взорвать туннели, оставленные от протоцивилизации. Будет сделано три выстрела по порталу Гинеи, Оилы и Тулоны одновременно. Достаточно было бы и двух, чтобы захлопнуть их, но совет Двенадцати страхуется. Минимум два из этих трёх выстрелов необходимо остановить. Я возьму на себя портал над Тулоной, так как никто другой не сможет к нему подойти. Найди способ защитить два других». В конце послания Марсий поставил координаты порталов и время взрывов.

Атла прочитала послание и застыла от ужаса, тулонцы приняли бесчеловечное решение. С кристаллами бежавших крамов она уже приближалась к кольцу астероидов. Она не знала, где искать портал, и координаты от Марсия были получены вовремя, даже учитывая то, что, порталы были в опасности.

— Есть курс! — объявила Атла и передала координаты своим людям.

Крамы направились к вратам. Туннель возник над одним из обломков, который совсем недавно был ещё частью планеты, и напоминал куб по форме. Атла стала всматриваться в очертания и заметила на одной из граней этого куба огромную четырнадцатиконечную звезду. Очевидно, это был остаток некогда гигантского сооружения, врытого в твердь Оилы. И портал открылся именно над ним, что объясняло, почему входы в тоннели были фиксированы над планетами, повторяя за ними вращение по орбитам. Внутри, вероятно, была установка: энергетический камень, кристалл, металлический слиток — что-то, что подпитывало тоннели. Атла старалась об этом не думать сейчас, хотя ей и было любопытно узнать.