— Придет время, и мы заберем его у вас. И ты в этом нам поможешь!

Карий закрыл глаза.

Эта фраза была последней из тех, что Карий слышал от Татиды.

Старуха провела ладонью по глазам мальчика, уведя в сон.

Карий очнулся посреди каменных скал. Кислород в скафандре был на исходе. Клубы пыли витали над ним. На Кате стояла ночь, и только слабые огни спасательных челноков изредка мерцали во тьме.

Карий приподнялся, посмотрел в небо. Под ногами его лежал сверток. Осторожно он заглянул внутрь. Один маленький магнитный блокнот, и одна небольшая ракетница, используемая катовскими альпинистами на случай, если они затерялись в горах.

Разломив шашку надвое, он пустил в небо густой красный луч, сел на камни, спрятал блокнот под верхний слой скафандра и стал ждать. Он ничего не чувствовал, ничего не помнил, только холод и безмятежность. Страха не было, боли тоже. Спасатели прилетели быстро.

Королевский скат парил над Мури. Хет смотрел на свой мир с высоты полета и думал о его устройстве и о том, как можно было организовать эвакуацию.

Купол Мури был легким и невесомым, толщиной с мыльный пузырь. Его называли фильтром. Естественная среда планеты была близка к тому, что нужно было человеку для дыхания, но не до конца. Без масок и скафандров по ту сторону купола могли жить только адаптированные люди. Те, чьи легкие могли потреблять неочищенный воздух. Из-за постоянного взаимодействия с ядовитыми парами продолжительность их жизней стала втрое короче, чем у тех, кто жил в стерильных условиях, под куполом. Кожа этого вида людей со временем стала голубой из-за большого содержания меди в среде, и они были слабей физически, тем не менее именно они были основной рабочей силой мира Мури. Образование им давалось по минимуму, а все, что требовалось от них, это обрабатывать поля и деревья, регулярно поставляя воду и припасы в привилегированные города.

Поначалу случались бунты. Но генные инженеры Мури нашли способ контроля. Они выпустили в среду вирус, лекарство от которого производилось только в их лабораториях. Раз в год каждый из адаптированных был обязан получить вакцину, иначе их ожидала неминуемая смерть. Ради жизни, пусть даже такой, все смирились. Вирус решил сразу две проблемы: смог сделать этих людей зависимыми, а тех, кто жил под куполом, удержать внутри.

Многое из того, что было запрещено в других мирах, позволялось совершать здесь: эксперименты с генетикой, клонированием, скрещиванием разных видов. Хет никогда не думал о судьбе этих людей, хотя они точно так же, как и другие, были его народом, и их тоже надо было спасать.

Скат стал спускаться ниже. Завидев родное озеро, уставший зверь прибавил скорость, пикируя, растянув крылья. Погрузившись в прохладные воды, он с жадностью стал пить. Эти удивительные существа, грандиозное открытие в области генной инженерии, входили в число великих достижений мурийской науки. Хет был горд за них и думал только лишь о том, хватит ли их на всех?

Скат вынес принца к берегу. На перламутровой платформе вдалеке стоял король и вся его свита. У власти вместе с королем Хетом находилось шесть идентичных друг другу советников. Вся верхушка Мури жила в главном дворце на холме. Правящий мир держался как можно дальше от проблем народа, обитая в собственных иллюзиях и беспечности. Все проблемы всегда решались генными инженерами. При этом король и великая свита любили свой народ. Возникающие бунты или восстания никогда не подавлялись силой, скорее пускались на самотек. Правитель верил, что мурийцы счастливы, живут в достатке, наслаждаются музыкой и созерцают искусство так же, как и они.

На окнах замка, обращенных лицом к городским медузообразным постройкам, были расставлены флюоресцирующие биоэкраны, изображающие красоты фантазийного мира. Экраны препятствовали прямому контакту правителей с городом, именно поэтому юный Хет был так поражен, впервые попав в реальный нищий мир своей планеты. Осознав, что люди Мури предоставлены сами себе, а проблем в государстве было столь много, что непонятно было, с чего начинать, юный принц усомнился в идеальности своих предшествующих копий. Обо всем этом он много думал, коротая в одиночестве ночи на Голубой планете. Ему хотелось вернуться, чтобы возразить, покарать, изменить, но отсутствие гена агрессии и гнева делали его безвольным и слабым.

Король увидел сына, широко улыбнулся и направился к нему.

Он прижал к себе Хета, погладил по голове и стал осматривать.

— Какой чудовищный шрам, мы немедленно уберем его, — было первое, что сказал король.

— Нет, не нужно, — возразил Хет. — Это память.

Кроль засмеялся. И громко, на публику, произнес:

— Каков шутник! Какая может быть память в уродстве?

По пологому склону крыла ската принц сошел на поверхность Мури. Его растоптанные туфли потонули в небывало мягком, идеально белом песке. Он втянул в себя воздух и почувствовал такой знакомый ему аромат мурийского вечера.

— Отец, нужно многое обсудить, — обратился он к королю.

— Ну конечно, — улыбнулся король, направляя всех ко дворцу.

Хет был полон решимости и тревог. Он шел быстро, подгоняя остальных. Он смотрел на лицо своего отца, поражаясь его спокойствию. Король улыбался, шел не спеша позади него. Облик его был до отвращения идеален и беспечен. Он напоминал дорогую куклу, с искусственной улыбкой и стеклянными глазами. Король не способен был адекватно оценить обстановку, в то время как его долгом было думать о переселении целой планеты.

Хет был точной его копией, и в тоже время был совсем другим. Возможно, не убежав тогда из дворца и не отказавшись от прежней жизни, он шел бы тем же темпом и так же неистово улыбался, но теперь внутри него был спрятан целый мир, созданный из страдания, боли и восхищения, и теперь уже он никогда не смог бы остаться равнодушным. Ему трудно было представить, что делать дальше и с чего начинать. Ситуация требовала от него решений и скорых действий, а опыта и уверенности не было совсем. Он строил план. Во-первых, нужно было узнать, сколько точно людей проживает на Мури, во-вторых, как много у них было скатов и какое число жителей они могли перевести. В-третьих, выяснить, способны ли звери вообще на такой перелет?

— Отец! — крикнул он в сторону короля. — Нужно немедленно созвать совет.

— Да, непременно! — спокойно произнес король.

Добравшись до дворца, принц был вынужден трижды напомнить отцу про экстренный совет, после чего правитель все же объявил о нем. Хет направился в зал совещаний. Прибыв туда первым, юноша занял место, положенное принцу, и стал ждать. Круглая тронная комната редко видела людей внутри себя. Совещаний практически не было. Большой овальный портрет в полный рост, представляющий собой забальзамированное тело короля Хета прошлых столетий, был вживлен в стену. Подписывать номер смысла не было, все клоны были на одно лицо, и Хет печально смотрел на свое мертвое отражение.

«Я во всем похож на своего так называемого предка, полная идентичность, клеточка в клеточку я повторяю его суть. Только шрам на лице делает меня другим», — думал Хет.

Его мысли перебили двое вошедших советников, похожих друг на друга, точно близнецы.

— Почему вас только двое? Где остальные? — спросил Хет.

— Наш принц, они еще трапезничают, — с любезными выражениями лиц ответили советники.

К счастью, у Хета не было гена агрессии, и он не стал запускать в рассеянных господ башмаками.

— Прошу поторопите их, заседание экстренное! — с улыбкой ответил принц, не найдя в себе силы даже нахмурить брови.

Советники удалились, и Хет остался с портретом наедине. Пустота давила на него безразличием. Страшным было то, что никто из наделенных властью до конца не осознавал всю серьезность происходящего, словно угроза была шуткой и решение проблемы нашлось бы само по себе. Нервно тарабаня пальцами по ручке кресла, принц не находил себе места, постоянно оглядываясь на дверь. Наконец она отворилась, и в зал вошел король.