«С этим нужно что-то делать, а то могу получить какого-нибудь одержимого или чудовище, вскормлённое маной Источника и личной жаждой мести, — подумал я, глядя на то, как бурлит аура помощника. — Клятву крови с него взять, что ли, и потом через неё попробовать покопаться в его разуме? Или обратить в оборотня и надеяться, что перерождение излечит его?».
После казни я оставил двух варгов охранять площадь, чтобы какой-нибудь случайный патруль не обнаружил следы нашей деятельности, я с товарищами продолжил свой рейд мести. На текущий час уже около сотни немцев и их прихлебателей расстались с жизнью. Павла и Машу с одним варгом я направил к заложникам, которых держали не на складах, а в разрушенных заводских цехах. Сами заводы были подожжены и частично взорваны отступающими красноармейцами. Амулетов с ментальным подчинением у них было всего три, их передал им я из своих запасов, больше «чистых» не было. Увы, но «перезаряжать» использованные они не умели, только мне такое было по силам. Да и то после такого на меня уже стала накатывать дурнота из-за частого использования маны. Ведь перезарядку с помощью жезла или амулета не сделать, нужно взять энергию в накопителе и пропустить её через себя. Заниматься таким я сейчас уже не желал, да и не было времени на это. Со мной остались Тишин и Прохор, плюс три варга. Наша задача заключалась в том, чтобы посетить казармы, где квартировали две роты немецких солдат, а это почти три сотни человек. А потом нас ждало небольшое двухэтажное здание на улице Гимназистская. Там находился отдельный отряд карателей, набранный из местных националистов под командованием сотрудников гестапо. Ещё от пленных мы узнали, что в Витебске и окрестностях работает специальный отряд, некая айнзацкоманда, на голову превосходящая немцев и полицейских по степени жестокости, направленной против мирных жителей. К сожалению, сейчас её в Витебске не было, она в полном составе убыла на карательные рейды в деревня и хутора Витебщины.
Что я могу рассказать о дальнейшем? Сначала Тишин и Павел под амулетами отвода внимания вошли в казармы и там активировали другие волшебные поделки, накрывшие оккупантов массовой парализацией. Потом я ударил несколько раз боевой магией и натравил на выживших варгов. Точно так же поступили на Гимназисткой, где покарали почти четыре десятка ренегатов. Стоит сказать, что рядом с их зданием мы увидели виселицу с пятью трупами. Тела принадлежали пяти молодым людям, четырём девушкам и парню. Все пятеро были раздеты догола и носили следы жестоких пыток. Скорее всего, девушек ещё и изнасиловали перед казнью.
«Вот откуда и эта аура смерти над Витебском. Люди не просто умирали, а проклинали своих мучителей от всей души, — думал я, когда мы снимали повешенных. — Когда война закончится и магия станет доступна в мире, то с такими местами придётся плотно поработать, чтобы потом не случилось ещё одной войны, на этот раз с ордами нечисти и нежити».
Несчастных мы положили на тротуаре и накрыли шинелями ренегатов, а место в петлях занял гестаповец со своими заместителями. На груди у немца я повесил заранее приготовленную табличку с пояснительной надписью на двух языках.
— Пошли к Прохору с Машей, — сказал я, когда два здания были превращены в склепы, полные мертвецов и залитые свежей кровью, от запаха которой меня едва не выворачивало. Из нас троих только Тишин держался бодрячком, чего нельзя было сказать про меня с лётчиком.
— Ты плохо выглядишь, Киррлис, — тихо сказал мне он. — С тобой всё в порядке?
— Перенапрягся с магией. Это вы амулетами пользуетесь, а я половину чар через себя пропускаю. Да ещё и город пропитан энергией смерти, и из-за этого для такого мага, как я, здесь очень тяжело находиться. Будто в задымлённом помещении приходится дышать.
— Может, стоит вернуться в лагерь?
— Потерплю, — отмахнулся я от его предложения. — Осталось только заложников освободить и вывести их подальше от города. Тем более, часть задачи уже должны были сделать старик с девушкой, пока мы в казармах были.
— Хорошо, надеюсь, ты лучше меня знаешь, как поступать, — с сомнением в голосе произнёс Тишин.
Как показало дальнейшее развитие событий, я переоценил собственные силы. На подходе к разрушенным цехам, мне стало так дурно, что пришлось облокотиться на стену дома, чтобы не упасть.
— Киррлис? Что с тобой? — услышал я сквозь звон в ушах встревоженные голоса товарищей.
— Кажется, я ошибался насчёт себя, — пробормотал я и сполз по стене на тротуар. Так бы и упал мёрзлую грязь, но был вовремя подхвачен своими спутниками.
Дальше всё было, как в тумане. Мой отряд разделился. Маша и Павел остались со мной. Они нашли машину, водителя и вывезли меня далеко за город, подальше от флюидов Тьмы, которая меня отравляла. Прохор с Тишиным остались в городе, чтобы завершить то, ради чего мы сюда приехали. К нашему возвращению, старик с внучкой успели убрать все посты и патрули вокруг места, где содержались приговоренные к казне мирные жители. Моим помощникам осталось только объяснить им о происходящем и помочь выбраться из Витебска. Удивительно, но не все из спасённых согласились на это. Из почти восьми сотен человек двести с небольшим решили остаться в городе, вернуться к родным и лишь потом уйти из Витебска. Остальные были рады помощи моих соратников. Повезло в том, что цеха располагались на окраине города, и людям не пришлось идти через весь Витебск, рискуя столкнуться с патрулями.
Крупной ошибкой было то, что мы не подумали о продуктах для этих людей. За всё время немцы их кормили всего дважды, дав по сто граммов непонятного месива из опилок, отрубей и какого-то мусора, назвав это хлебом. А на следующий день налили по черпаку варева из отходов от бураков и с картофельной кожурой. Наливали прямо в ладони, так как никакой посуды у людей не имелось. Истощённые голодом и холодом люди, многие в одном нательном белье, не смогли уйти далеко. Их силы закончились в двух километрах от городской окраины. Тогда Тишину с несколькими самыми крепкими юношами и девушками пришлось вернуться в Витебск, чтобы найти еду и одежду. Казармы, где пару часов назад мы вершили правосудие, были тем вариантом, который мог решить оба вопроса. Так оно и случилось. Немцы, ныне покойные, не только «предоставили» свою одежду (их и раздевать не нужно было, так как свою форму они сняли перед сном, который стал для них вечным), но и продукты в сухпайках и на кухне. Также были взяты одеяла, хотя немалая их часть оказалась заляпана кровью. Но вряд ли среди заложников остались ещё брезгливые личности, что предпочтут замёрзнуть, чем укутаться в окровавленное сукно. Проблемой оказалось всё это быстро вывезти. Тишину со своими добровольными помощниками пришлось задержаться в Витебске до самого утра, ища транспорт и загружая его трофеями. Вместо машин они взяли телеги, так как водителей для грузовиков не было среди молодых людей. Подчиняющих амулетов тоже не осталось. Во время поисков четырежды они сталкивались с патрулями, но успевали устранить их без шума. Можно написать целую книгу про то, что им пришлось пережить и сделать в эти часы до рассвета.
Когда они вернулись к заложникам, то те уже не верили, что увидят их снова. Самые слабые были погружены на телеги, а есть людям, пришлось на ходу. И только на одевание было дано немного времени — самого ценного ресурса на тот момент.
Варги бежали впереди, разведывая путь и устраняя опасность, если она была представлена небольшими отрядами немцев и их пособников. Из-за того, что у Тишина и Прохора не было ментальной связи с магическими животными, эффективность их снижалась. Но, как бы там ни было, у них получилось без проблем уйти в самую глушь Витебщины, в края лесов и болот на северо-запад от города. Тут и природа встала на их сторону, послав снег и метель, которые в разы уменьшили видимость и быстро скрыли следы от сотен ног.
К полудню люди оказались далеко от населённых мест и дорог, прошагав больше двадцати километров по заснеженному бездорожью. Укрывшись в старом сосновом бору, они разбили временный лагерь, где решили остаться на несколько дней, чтобы восстановить силы и принять решение, что делать дальше. Здесь мои помощники с ними попрощались.
