Единственная слабость, которую позволила себе Эмма — надеть на пальцы несколько колец из числа тех, что принадлежали Киарин и ее серьги. А еще — прихватить одну из картин, которые вынесла ранее, и созвониться с покупателем. Тот давно ждал и сразу же согласился встретиться.

Эмма погрузилась все в машину и отъехала от дома буквально на десяток метров, как дорогу ей перегородила высокая темноволосая девушка со значком Гарды.

— Инспектор О'Брайен, позвольте осмотреть вашу машину.

Она взмахнула ордером и бесцеремонно сунула нос в салон.

— Вот это да! Оказывается, мистер Хэйс не зря подозревал вас в воровстве. Придется кому-то пройти со мной в участок.

О'Брайен вытащила наручники и заковала Эмму. Позже, в участке ее раздели и выдали специальную рубашку, отправив вещи экспертам, сняли отпечатки и отвели в допросную. О'Брайен зашла туда спустя пару часов с кучей папок в руках.

— Какая неожиданность, — улыбнулась она. — Ваши отпечатки обнаружились на камне, найденным неподалеку от тела одной из жертв Полуночного Зверя. Сам Мюргис и его отец признались, что вы знали о их действиях и даже обещали вылечить от ликантропии, но потом исчезли куда-то. А еще мы нашли препараты идентичные тем, что до сих пор плавают в крови Десмонда Хэйса. И телохранителей, доктора и всех остальных, замешанных в твоих делах, Эмма. Это столько статей разом, что со свободой можешь попрощаться.

— Ничего не понимаю, Десмонд сам подарил мне украшения и картину, остального вы не докажете.

— О, ты даже не представляешь, что мы докажем. Даже не представляешь.

На смартфон инспектора, лежавший на столе, позвонили. “Мой ублюдок” — высветилось на экране. И снимок Кевина.

Эмма обхватила голову руками. Таинственная девушка, с которой Хэйс сходился и расходился по нескольку раз в год оказалась совсем не англичанкой и не парнем, как болтали слуги в Грейстоуне.

…Палец Гаррета чуть сильнее надавил на спусковой крючок. Еще немного — и грянет выстрел, который Десмонд заслужил. Жалкий человек, никому не нужный и давно потерявший разум.

Кевин все кричал и просил не стрелять, но его слова будто пролетали сквозь Гаррета.

Один выстрел. Один. Будет много волокиты, но в конечном счете все спишут на самооборону. В мире станет психом меньше.

А после в голове будто щелкнуло и Гаррет опустил оружие.

— Срань!

В несколько шагов он подскочил к Десмонду, скрутил его и отнял пистолет. Чертова Эмма просчитала все и хотела убить Хэйса руками Гаррета. Идеальное преступление, без улик и возможности доказать что-то. Осталось выяснить, на кой ей кончина Десмонда и можно будет попытаться засадить эту девицу. Но пока отвезти в безопасное место Хелен было важнее. Гаррет не выдержал, пнул Десмонда под дых, и тут же отступил назад под строгим взглядом своей ведьмы. Она сама вышла из развалин, прижимая к себе Дару.

— Он выделывался, — развел руками Гаррет. — Прости, но это так.

- И от меня добавь разок, — кивнула она и расплакалась, тяжело и навзрыд.

Гаррет забрал Дару, а после свободной рукой обнял ведьму за плечи, так крепко, как только мог.

— Да, — внезапно проговорила Хелен.

— Что?

— Да, я согласна выйти за тебя замуж, Гаррет О'Келли.

— Хорошо, хорошо. Вот посадим всех виновных за решетку, тогда и…

— Завтра. Мы поженимся завтра. Не хочу больше оттягивать.

После пристроила голову ему на плечо и попыталась ладонью стереть слезы. Десмонд же смотрел на них так, будто видел впервые или же впервые осознал, что чуть было не натворил. Такому самое место в больнице, или тюрьме, специалисты разберутся.

— О'Келли, прошу, давай договоримся, Он — моя семья, точнее все, что от нее осталось, после того, как ты забрал себе Дару, — все еще бормотал Кевин.

— Ты в своем уме? Без него мы не посадим того, кто все это организовал.

— Десмонд пришел к нам без оружия, с какими-то нелепыми угрозами, — внезапно сказала Хелен. — Ты вовремя перехватил его и заставил сделать анализ крови. Это та правда, которую я буду повторять везде.

— Спасибо, спасибо, — бормотал старший Хэйс. — Я не понимаю, как так вышло, не хотел навредить вам с Дарой. Она же дочь Дона, моего Дона…

— Я не хочу больше вас видеть, никогда, — ведьма почти успокоилась и смотрела на Десмонда. — Надеюсь, вы понимаете это. И переедете подальше от нас с Дарой, когда закончится разбирательство.

— У меня есть друзья в Америке, они присмотрят за дядюшкой, — поспешно согласился Кевин. — Больше вы о нем не услышите.

Они уже серьезно опаздывали. Проклятые рыбные пироги, которые ещё утром слепила Хелен, а Гаррету оставалось "просто включить духовку и выключить спустя сорок две минуты, а после влить внутрь каждого из пирогов бульон" — вымотали все нервы. И да, он вынул их спустя тридцать шесть минут, так как посчитал полностью готовыми, теперь же дико волновался за качество. Ругаться Хелен не будет, но за прошедшие годы Гаррет так и не научился спокойно воспринимать грусть в ее глазах.

Стоило же закончить с пирогами, их упаковкой и воспитание Кленси, как Дара потеряла синий бант. Никакой другой из пяти тысяч или пяти миллионов бантов, хранившихся в ее комнате не подходил к платью, а надевать другое, из числа тех, банты к которым сохранились, она отказалась. Пришлось подключить все навыки розыскной работы и найти в кузове машинки тот самый, нужного синего цвета бант. А после ещё собирать тонкие и длинные волосы, рассыпавшиеся как пух, в правильный и аккуратный пучок. У Хелен вышло бы лучше, но сейчас она вовсю готовилась к отчётному концерту своего балетного класса и не могла заняться Дарой.

— Папочка, — отозвалась дочь с заднего сидения, — давай ещё раз расчешемся, на висках торчит!

— А сама не хочешь попробовать?

Светофор все никак не загорался зелёным, но за оставшиеся пять секунд создать новый пучок не выйдет.

— Эх, — тяжело вздохнула Дара, — это все моя неразвитая мелкая моторика: не могу завязывать красивый пучок.

— Знаешь, моя не лучше. И откуда ты только знаешь про моторику?

— Энциклопедия!

Чёртов Донаван Хэйс ухитрился сделать не только слишком красивую, но и слишком умную дочь, а после умер, оставив ее на Гаррета! А он уже устал отбиваться от рекрутеров модельных агенств и отказываться от съёмок в рекламе. А ещё Дару ждали в начальной школе, но Хелен наотрез отказалась, не хотела лишать дочь детства.

"Ничего, папочка! Детство — тоже важно. А когда пойду в школу, буду перепрыгивать через классы и быстро все закончу, вот увидишь!" — пугала Дара.

— Ты уже до физиологии добралась? — Гаррет сделал строгое лицо и обернулся к дочери. Та только пожала плечами:

— Нет, только до маминой книги "Здоровый ребенок”, хотела узнать, когда с Алексом можно будет поговорить, как со взрослым.

"Надеюсь, не скоро" — рвалось с языка, но Гаррет сдержался. На контрасте с вундеркиндом-Дарой годовалый Алекс так приятно радовал своей нормальностью, что торопить его развитие совсем не хотелось.

— Маме не говори! Это будет наш секрет! — приложила она палец к губам, отчего Алекс оглушительно расхохотался. Дара обрадовалась и повторила жест специально для него.

Секретов у них хватало и без энциклопедии. Не так давно Дара застала Гаррета за приемом пищеварительных ферментов после очередного русского блюда Хелен, понимающе кивнула и обещала сохранить тайну. Но "счи" больше в их доме не появлялись, так что Дара, скорее всего, проболталась маме или миссис Уотсон.

В целом отношения Гаррета с русской кухней вышли не совсем ровными: что-то он готов был есть трижды в день, другие блюда с трудом заставлял себя попробовать. Зато Хелен жарила восхитительные боксти, и за это ей можно было простить даже "счи" или "борстч".

Впрочем, она во всем была совершенством. И соответствовать не всегда получалось, но Гаррет стремился. Не бросал бегать по утрам, часто вместе с Хелен, тщательно выбирал одежду, вовремя стригся и всегда гладко брился, кроме случаев, когда они с ведьмой оставались на выходные без детей, потому что щетина нравилась жене. Комиссар заметил эти изменения и объявил: "Наконец-то ты, О'Келли, стал похож на человека, а мне будет кого оставить после себя!". Гаррет пока не до конца верил в серьезность его слов и в то, что сам справится с возросшими обязанностями, но Хелен считала, что лучшего комиссара не найти.