— Хватит уже ваших фантазий, Гард О'Келли, задавайте свои вопросы и мы уходим, — теперь в руках Кахала уже был воображаемый гранатомет. — Мюргис приличный парень и не заглядывается на посторонних девушек.

— В двадцать один? Заглядывается, поверьте. О, он смотрит на них, запоминает в деталях, чтобы вечером, когда вы не видите, улечься на бочок, запустить руки… Да, Мюргис?

Тот покраснел, но головой качал на редкость неубедительно.

— Не бери в голову, дружище, все так делают. Лучше выпей немного воды и расскажи, что покупала эта красотка.

— Не помню. Не помню. Совсем не помню. И воды больше не хочу, — он качался из стороны в сторону, обхватив голову руками, но на контакт толком не шел. Такой не расколется так просто.

— Почему не хочешь? Все хотят воду! Давай я тоже выпью? Будем сидеть и пить воду, как нормальные мужики.

— Не хочу! Нет. Заберите воду! — и отпихнул стакан от себя.

Гаррет мысленно ликовал и поспешил завалить обоих Мерфи глупыми вопросами, чтобы они не вспомнили о стакане. Потом, за пределами допросной, он демонстративно повернулся к камере наблюдения и запаковал стакан в пакет для улик.

Расследование затянуло настолько, что в последующие дни Гаррет выпал из жизни, запретил себе думать о ведьме кроме тех минут, когда встречал ее в парке. Потому что каждая встреча, как вспышка, как всплеск безумия, как настоящее колдовство. Подаренный ею букет дубовых листьев стоял в кружке на полке в прихожей, а портрет оказался в спальне. Гаррет не любил на него смотреть, слишком красивым казался тот парень, но и запихнуть нарисованное рукой Хелен куда-подальше, не получалось.

Оно всегда было рядом, как и ее "Заходите в гости, мистер О'Келли". На кой разбрасываться такими приглашениями?

По запотевшей кружке с пивом медленно стекла капля пены, а Гаррет все не пил. Сегодня он пришел в паб один, сел в самый дальний угол и тупо таращился на сцену с танцующей Мерейд, точнее — на воздух перед ней, сконцентрироваться ни на чём не получалось.

Повод выпить был: спустя почти два года Полуночный Зверь оказался за решеткой. Скорее всего временно, Гаррет чувствовал, что парня переведут в лечебницу. Хотя чрезмерная рассудочность, расчетливость и длительная подготовка его к преступлениям серьезно сбавили очки этой теории. Мюргис на полном серьёзе считал, что каждое полнолуние превращался в волка и выходил на охоту, как самый настоящий зверь, почуявший запах крови. Вначале он довольствовался овцами. Затем впервые попробовал человеческую кровь и больше не мог остановиться. Папаша же, старший Мерфи, также всерьез верил в проклятие, насланное на его сына и поэтому не повел того к врачу, а предпочел справляться с проблемой самостоятельно. Оборудовал подвал, навесил туда посеребренных цепей, распятий, пучки колдовских трав, запирал сына каждое полнолуние и караулил снаружи напару с Томасом.

Только они не учли, что имеют дело не с животным, а с хитрым и расчётливым человеком, который раз за разом находил способ сбегать. А после возвращался к отцу, плакал, каялся, обвинял во всем болезнь, ликантропию. И тот верил. И Томас верил, поэтому не признался в участке, что когда-то делал для Мюргиса кастет с когтями. Тупыми, чисто декоративными, просто покрасоваться на маскараде. Парень же, когда почувствовал "зов волчьей крови", заточил их и припрятал в надёжном месте. Слишком умно для ликантропа. Зато для серийного убийцы, который принудил отца и его приятеля покрывать свои делишки — самое то. Но решать вопросы вменяемости было не в компетенции Гаррета, его дело — ловить преступников, дальше с ними разберётся суд.

"Зайдёте в гости?" — все ещё звучало в голове, хотя ведьма произнесла это позавчера. Гаррет вывел кружок на бокале, затем стёр его и вытащил из кармана смартфон, повертел, разглядывая номер Хелен. Потом отхлебнул пиво и написал: "Привет".

Не ответит. Можно подумать она только сидит со смартфоном и ждёт сообщение от неадекватного сыщика.

"Привет" — пришло почти сразу. — "Я как раз готовлю крайне секретную, магическую и истинно русскую штуку. Хочешь?"

"Сейчас?"

"Да)".

Жутковатый безглазый смайл все улыбался с экрана, пока Гаррет пытался осмыслить, что ему написали. Это было приглашение в гости? Серьезно? В семь вечера? До домика Киарин ехать минут тридцать, управится до темноты, вроде все в рамках приличий. И в самом деле бросил недопитое пиво, попрощался с Лиамом и вышел из паба. Ведьма наверняка нашептала заклятие над безглазой скобочкой, иначе никак не объяснить, почему его так тянуло к ней. Хотя знал, что это даже не свидание, что дальше разговоров дело точно не пойдет, но все равно хотел оказаться рядом с Хелен. Поэтому и ехал так, что каждую минуту приходилось одергивать себя, чтобы не превысить скорость.

Дом был ровно таким, как и пару лет назад, когда Гаррет был в нем после смерти Киарин, та разбилась вместе со своим шустрым спортивным автомобилем: протаранила ограждение и слетела с обрыва.

Но теперь рядом стоял серый фургон охраны, а по лужайкам бегал Байт, с восторгом бросившийся к машине, на пару минут опередив псов Бейкера. Те тщательно обыскали Гаррета, потом созвонились с Хелен, самим Адамом и с такими же недоверчивыми лицами довели до двери и остались там. Только довольный Байт, все больше похожий на Кленси заскочил внутрь, одарив охранников полным не скрываемого превосходства взглядом. Да-да, Гаррет тоже не сомневался, кто здесь венец творения и главный мужчина, потому как золотистый ретривер с ходу врезался боком в ноги ведьмы, обгавкал ее и получил свою порцию поглаживаний и улыбок. А после с довольным видом плюхнулся на диван и теперь разглядывал Гаррета, который так и топтался на пороге.

— Проходи, — ведьма бросила один только взгляд из-за плеча и по-простому махнула рукой в сторону кухни, будто делала так уже сотню, а то и тысячу раз. Очень спокойно, очень по-домашнему, но так, что ослушаться не смеешь. Так их звала к столу мама, не терпящая, когда остывает ее запеканка или другое блюдо.

Срань! А он в дерьмовой потертой куртке, самой обычной клетчатой рубашке и щетина торчит точно у какого-то дикаря. Гаррет поскреб подбородок, бросил куртку на вешалку и все же побрел вслед за ведьмой.

В домике пахло едой. Непривычно и неправильно, потому как готовка — самое странное занятие для миллионерши. И сама ведьма, помешивающая что-то в исходящей паром кастрюле, казалось, колдовала, а не готовила. Гаррет же пристроил возле холодильника коробку с пирожными, после вымыл руки и вернулся к столу.

Хелен к тому времени успела поставить на него две глубоких тарелки с чем-то похожим на залитый бульоном салат с большим куском мяса на кости в середине. Суп был темно-красным, пах мясом, капустой и выглядело настолько подозрительно, насколько это возможно для приготовленного русской ведьмой.

Сама же Хелен, невозможно домашняя в своей широкой, сползающей с плеча футболке, положила в свою тарелку ровно две ложки варева и в них же добавила немного густых сливок или чего-то похожего.

— Какое-то русское блюдо? — Гаррет помешал жидкость ложкой возле самого края, никак не решаясь зачерпнуть порезанные брусками овощи.

— Обрядовое, — улыбнулась ведьма. — Наши женщины готовят его своим мужьям, чтобы навсегда привязать тех к себе. Попробуешь?

И первой поднесла ложку ко рту, чуть подула, чтобы остудить, но не съела, смотрела на Гаррета. В глазах Хелен плясали смешинки, вызванные его нерешительностью.

— Я не буду заставлять, если невкусно. Но попробовать, думаю, стоит.

И аккуратно съела первую ложку, наблюдая за Гарретом. А после подвинула к нему ближе тарелку с небольшими масляно поблескивающими хлебцами, которые аппетитно пахли горячей выпечкой и чесноком.

Срань! Да не отравит же его ведьма? Может это их русский обычай: кормить подозрительной красной бурдой потенциального жениха, чтобы проверить его стойкость и решительность? В конце концов это горячее, сытное и с огромным куском мяса. Оно не может быть хуже дряни, которой Гаррет питался в те полгода, что жил в Камбодже. И вообще, хочешь женщину — ешь что она готовит!