— Молчи уже, Кленси, это чертов заяц!

На удивление пес послушался и заскочил в дом вместе с новым хозяином. Сам О'Келли втащил коляску на террасу, чтобы было видно из кухни через большое окно, через секунду вернулся с радионяней, которую и поставил рядом с крохой. Хелен сразу же проснулась и захлопотала вокруг кофемашины. Наверное Гаррета вызвали на службу, поэтому он так быстро вернулся домой и даже брился на ходу, пока русская подкармливала его и поила кофе.

А после поцеловала в щеку на прощание. Ублюдок же наклонился к губам Хелен, впился в них и снова полез руками под халат. Не хватало еще второй раз наблюдать за их сношениями! Но Гаррет все же отстранился, помахал рукой и уехал прочь.

Десмонд выждал еще с десяток минут, после чего постучал в дверь дома. Постучал. В дом своей жены. Постучал и спросил разрешения войти. И заметил явное недовольство Хелен и ее удивление.

— Мистер Хэйс? Чем обязана?

— Давно не видел Дару. И вас. Поэтому решил зайти.

Она чуть посторонилась, пропуская его внутрь, тут же извинилась и ушла из холла в спальню. Десмонд оглядывался по сторонам и чувствовал, как ломит виски. Не те шторы. Другие подушки на диване и картины на стенах. Переставлены стулья. Обеденный стол, тот самый, на котором так стонала и извивалась Хелен. Шумящая посудомоечная машина. Все так, как было при жизни Киарин и непереносимо иначе.

И сама Хелен все меньше походила на погибшую жену Десмонда. Та не позволила бы трахать себя на столе. Но чем больше в голове крутилось это воспоминание, тем жарче становилось Десмонду. А может, именно этого и не хватало Киарин, чтобы быть идеалом? Немного раскованности и страсти? Тогда и он бы не искал себе приключений на стороне. Наверняка бы не искал, будь у него такая женщина.

Хелен вернулась через минуту, уже в мягком “домашнем” костюме, но таком же элегантном и красивом, что можно было хоть сейчас выйти в город. А с О'Келли таскала шелковый халат. Конечно, зачем наряжаться для этого тупицы? У него мысли все равно не поднимаются выше паха. Русская включила кофемашину и подала чашку Десмонду. Эспрессо, как он любит. Значит, Хелен все же присматривается к нему, замечает привычки.

— Признаться, не ждала сегодня гостей, — она не садилась, так и стояла возле окна, поминутно оглядываясь на подъезд к дому.

— Просто хотел навестить внучку, — Десмонд постарался улыбнуться, но мышцы не слушались его, а пальцы, державшие чашку, мелко тряслись. Еще запах кофе вызвал тошноту.

— Дара пока спит, а после обеда мы записаны к врачу.

— Я могу отвезти.

— Нет, спасибо, я еще вчера заказала такси на два часа.

Она улыбалась очень мягко и приветливо, но пальцы судорожно сжимали смартфон, а взгляд то и дело скользил за окно.

— Слышал, скоро выходите замуж.

— После Рождества.

— А вы не торопитесь, Хелен? О'Келли ходячий чурбан, с ним ни выйти в свет, ни поговорить толком. Не думаю, что он любит вас с Дарой, скорее — охотится за деньгами. Ребенок должен расти среди родных людей, а не с чужим мужчиной.

— Сколько весит Дара? С какими игрушками играет? Как засыпает и сколько раз ест за ночь? Возможно, вы знаете хотя бы один ответ? А чужак-О'Келли знает. И когда Дара набрала за месяц слишком мало — он договорился с известным педиатром и отвез Дару на прием. Сам. Без всяких просьб с моей стороны. Отпросился со службы, взял нас и отвез, просто чтобы удостовериться, что с малышкой все в порядке и я не нервничала.

Хелен обняла себя одной рукой и прикусила указательный палец.

— Я совсем не против вашего, как дедушки, общения с Дарой, но она для вас — забавная игрушка, которую можно потискать, когда есть настроение, а можно благополучно забыть на несколько недель. Так не относятся к родному человеку. Даже Кевин серьезнее. Поэтому давайте договоримся, что вы будете согласовывать свои визиты и выбирать то время, когда дома Гаррет или няня. Я, в свою очередь, тоже буду предупреждать о визитах в Грейстоун, чтобы вы освободили день для общения с внучкой.

Ответить Десмонд не успел: распахнулась дверь и в нее влетел О'Келли.

— Вспомнил, что поцеловал невесту всего один раз, а не три, как принято у русских.

Он в самом деле подскочил к Хелен, наскоро чмокнул ее три раза, схватил Десмонда за рукав и потащил за собой:

— Дружище Хэйс, идем, подброшу тебя до города!

— Я на машине, — Десмонд попытался вырваться, он еще не договорил с Хелен, но О'Келли держал профессионально, точно преступника и с его стальными пальцами было сложно спорить.

— Могу и буксиром, Хэйс.

Хватку он ослабил только когда они отошли на достаточное расстояние от дома. Тогда же О'Келли развернулся и встряхнул Десмонда, дергая за полы пиджака:

— Еще раз напугаешь Хелен — я за себя не ручаюсь. Ясно? Русского терпения и всепрощения у меня нет, поэтому лечиться будешь долго и затратно. Хочешь повидаться с Дарой — приезжаешь не один и после предварительного звонка.

Десмонд слушал его и кивал. Лицо Гаррета расплывалось, искажалось и двоилось, временами в нем угадывались черты папаши Ламонта, когда он так же орал, что младший сын больше не переступит порог их компании. Жалкая растрата и срыв переговоров! Не так много и взял Десмонд, не последнее уж точно. Он не мог упустить такой шанс приумножить состояние семьи и свое собственное. Но лидер забега внезапно подвернул ногу и пришел последним. Десмонд проиграл кучу денег из тех, которыми следовало бы выплатить зарплату сотрудникам. После этого случая он в самом деле не работал ни дня, но делать ставки запретили уже Кевин и Дон, много лет спустя.

— Срань! Ты на какой дури сидишь? — О'Келли отпустил его и сделал шаг назад. — Сейчас наберу Бейкера, он заберет тебя.

Гаррет в самом деле дотащил Десмонда до машины, впихнул в салон и пристегнул наручниками к двери. А ключ из замка зажигания бросил на капот. Затем почти убежал, на ходу ругаясь с Адамом.

Бейкер появился спустя двадцать минут, вместе с незнакомым врачом и Кевином. Но Десмонду было все равно. Все происходило будто не с ним. Плыло в тумане и искажалось.

В себя он пришел только в Грейстоуне, сидя на диване в гостиной. Кевин орал на Эмму и тряс ее за плечи, но та бормотала оправдания и не пыталась вырваться из захвата. Она рассказывала о том, что Десмонд отказывался лечиться, нарочно принимал не те таблетки и много другой ерунды. Все это ложь! Он строго следовал указаниям Эммы, глотал все, что она дает и соглашался на неприятные сеансы гипноза. Но говорить Десмонд не мог: язык словно приклеился к зубам, распух и не желал слушаться.

Следующая вспышка случилась ранним утром, когда солнце косыми лучами било в окно. В голове царила удивительная ясность и покой. Было все еще больно от смерти Дона и того, что расстроенная изменой Киарин не справилась с управлением автомобилем и погибла, но боль изменилась, стала тупой и глухой. Десмонд умылся, побрился, попросил служанку связаться с парикмахером, а то волосы торчали уже совсем неопрятно. После завтракал, болтал с Шивон и Адамом, которые изо всех делали вид, что ничего не происходит, зато показывали снимки Дары с ее первой профессиональной фотосессии.

Малышка в боди с пышной юбкой лежала в окружении цветов и улыбалась. Очень похожа на Дона, почти копия, только черты лица мягче и тоньше. На следующем кадре Дару держала на руках светящаяся от счастья Хелен. Наверняка были кадры и с О'Келли, но их Десмонду не показали, чтобы не вызвать новую вспышку. Вот так он и дошел до того, что стал опасен для собственной внучки. Единственного родного человека, которому еще не успел навредить. Но если взять себя в руки, найти работу и больше не выкидывать номера — Хелен может передумать. Десмонд постарается. Очень постарается. Дара — последнее, что осталось от Дона и Киарин — маленькое продолжение их обоих и надежда на то, что родные не ушли в пустоту.

Десмонд окунулся в дела конюшни, но стараясь держаться подальше от скачек. Приближалось Рождество и он договорился с О'Келли, что сможет навестить Дару в его выходной и под его присмотром. Купил несколько подарков для крохи и буквально считал дни до встречи с ней. Эмма не была довольна предстоящим визитом, уговаривала Десмонда не лезть в чужую семью. Но он и не собирался лезть, только изредка видеться с внучкой.