— То, что и так уже у вас Хелен. Целиком и без остатка. Только знаете что? Откупиться все равно не вышло, а ничего больше у меня нет.

Мой ответ оказался ему не интересен, потому как Гаррет покачал головой, развернулся и убежал прочь.

В участке его настолько завалило делами, что о Хелен вспомнил ближе к обеду. Зато паршивое настроение резко сползло к определению "дерьмовое", и на этой точке не останавливалось. Приятель, который мог дать подсказку, где искать Полуночного Зверя был свободен только сегодня вечером, так что прошедшие сутки прошли под девизом: "Гаррет тупит".

— Ты кислый, бро. Хелен отшила? — Лоркан бесцеремонно уселась на самый край его стола и поставила рядом с собой два стаканчика с кофе. — Давай, излей душу.

— Не отшила, но… Срань! Я круто затупил, потом сбежал. Потом снова затупил и снова сбежал!

Кофе смущал пышной молочной пенкой с сердечком из какао по центру. Либо в ближайшем кафе сегодня "Два латте по цене одного", либо Лоркан решила поиздеваться ещё и так.

— Просто не твой день, всяко бывает! — она хлопнула его по плечу. — Не все потеряно! Может быть ей надоели все эти безупречные красавчики с айкью выше ста тридцати, идеальными манерами, могучими бицепсами и тачкой, которая рвет с места как на реактивной тяге. Мы, женщины, иногда любим пожалеть несчастных, никому не нужных, тупых парней немодельной внешности. Это сила убогости! Не стесняйся ее исп…

— Да хватит! Понял уже, — Гаррет все же взял один из стаканов и сделал глоток, к пущей радости Лоркан. — И бицепсы у меня нормальные, больше — уже надо специально качаться. Диета там, режим тренировок.

Лоркан скривила губы и закатила глаза. Ну конечно, целый бицепс средних размеров — отличное достоинство для будущей миллионерши. Да Хелен стоит пальцем прищелкнуть и ей доставят с десяток парней в нужной комплектации. Или сотню. Черт, но она же не послала его прям текстом? Значит, шанс есть.

— Где прячется О'Келли? — Нис перевел дыхание и с улыбкой помахал огромным прямоугольником в желтой оберточной бумаге. — Курьер доставил посылку для тебя на адрес участка. Кинологи проверили — вроде бы без взрывчатки. Но все равно открой на улице, ладно? Знаем мы о большой народной любви к тебе.

— От кого? — любовь в самом деле была большой, безответной, местами болезненной. Если посчитать, скольких он посадил в тюрьму — становилось не по себе, потому как число возможных мстителей было кратно четырем-пяти к этому, не такому маленькому числу. Но Гаррет все же встал и направился к Нису.

- “Хелен Х… Ш… Ксу-у-уйски”. Вот так имечко, трезвым не выговорить, а пьяному будет все равно, как зовут красотку. О'Келли, дьявол, даже бумага пахнет духами девчонки не нашего уровня.

Засранец провел носом по самому краю пакета и блаженно прикрыл глаза. Гаррет же выдернул посылку из его рук и под всеобщие смешки прочитал то, что было выведено на записке ровными округлыми буквами.

“Мне показалось несправедливым, что я владею чем-то вашим. Поэтому хочу подарить что-то мое. Замена не выйдет полноценной, но думаю, тронет ваши губы улыбкой.”

— Открывай! Ну скорее! Мы хотим знать, что шлют Гаррету поклонницы!

Коллеги наседали на него со всех сторон, пришлось распутать бант из тонкого шнура, а после разорвать бумагу. Что из “своего” могла прислать Хелен? Да еще такое здоровое, прямоугольное, тяжелое?

Картина. Самая настоящая картина, написанная маслом, насколько, конечно, Гаррет разбирался во всех этих красках. И на ней он сам стоит, прислонившись боком к рыдвану, и хмуро смотрит прямо на того, кто находится по другую сторону рамы. Где-то на заднем плане дождь косой стеной скрывает деревья и очертания города, по другому Гаррету текут капли воды и даже кровь из разбитой скулы. Все почти монохромное, серо-коричневое с редкими рыжими пятнами, мазки тоже крупные, будто нарочно неряшливые, одни глаза прорисованы четко и тщательно, но все это вместе складывалось в…

— Да она видит в тебе нормального парня, — хмыкнула Лоркан и наконец перестала заглядывать через плечо, все остальные тоже молчали и таращились на картину. — Все не так безнадежно. Зови ее на свидание. Завтра. Послезавтра — крайний срок. Печально так, с пересказом тягот твоей паршивой жизни. Помни о силе убогости!

— Сдурела? — Гаррет оглянулся на коллег, уже вовсю строивших предположения, кто и почему прислал такой подарок, и утащил Лоркан в сторону. — Она на девятом месяце, живот больше Ирландии, какое свидание?

— Ты думаешь, с мелким у нее будет больше сил и времени на бешеного и небритого мужика? Хватай ее сейчас, О'Келли, держи покрепче и не подпускай никого, если в самом деле настроен серьезно. А если нет — свали от нее подальше. Вздумаешь дурить голову беременной русской ведьме — я первая тебе голову оторву!

И так резко махнула перед его носом кулаком, что Гаррет отшатнулся. Со своим бы мужиком так решительно разбиралась, а то тянет и тянет эти отношения.

Серьезность — единственное в чем он не сомневался. Спроси кто сейчас, готов ли он, Гаррет О'Келли немедля жениться на Хелен, забрать ее в свой дом, заботится о них с ребенком, защищать и поддерживать — ответил бы без промедления. Но срань…

— Какие новости, дружище? — Саймон ткнул его локтем под ребра и поставил на стол поднос с выпивкой.

Вечер пятницы — самое время немного отдохнуть в пабе, поболтать с друзьями, узнать, что происходит в их жизни, отвлечься от гаджетов, послушать живую музыку и выпить пива. Гребанную цистерну пива! Гаррет не позволял себе больше одного-двух бокалов, с его чокнутой работой не угадаешь заранее, когда понадобишься начальству, а ловить преступников с похмельной головой — то еще удовольствие. Но друзья: ветеринар Киран, оперирующий хирург — Саймон, фермер — Конор и Дэниел, который вечно старался напустить туману, но все знали, что на самом деле он ведет хозяйство и приглядывает за детьми, пока жена оперирует чужие простаты вместе с Саймоном — себя в пиве не ограничивали.

Платили по очереди: кто-то один из компании поднимался, подходил к старику Лиаму отдавал тому наличность и получал взамен пять наполненных бокалов с пышной пеной: три светлого, один темного и один эля. Случайные люди редко бывали в пабе, все завсегдатаи знали друг друга не только в лицо, но и по вкусовым пристрастиям, тем более владелец. Как знали все и о трезвости Гаррета, но все равно пытались споить. Вот и сейчас Саймон все подпихивал наполненный элем бокал, называя тот лекарством и интересовался новостями. Наверняка до друзей уже дошли слухи о Хелен и ее подарке, но пока Гаррет не был готов развивать эту тему. Он будто с опаской огляделся по сторонам и вытащил из кармана шипастый ошейник и наручники с розовым пухом.

— Нашли с ребятами, когда патрулировали фермерскую ярмарку. Кто-то бросил пакет рядом с контейнерами, пришлось влезть и проверить, нет ли чего опасного, открываем и…

Сейчас шел четвертый “пивной круг”, Гаррет надеялся, что этого достаточно для потери некоторой критичности мышления, но маловато для полного отсыхания памяти у друзей.

Саймон понимающе хмыкнул, как и все медики он отличался известным цинизмом и умел прощать людям их слабости. Дэниел прикрыл лицо ладонью, точно боялся быть застуканным женой, Конор поджал губы и подался вперед, готовый встать на защиту коллег и только Киран пока беспечно улыбался, хотя единственный мог помочь в расследовании. Нужно только подтолкнуть.

— Нет, я не против, — Гаррет развел руками, а после сгреб все обратно в карман, — житье на ферме не самое веселое дело. Да и чего уж таить, пробовал я всякое. Но ребята… че-о-орт, они рассказывали всякое. Что наручники — это только верхушка айсберга, на самом деле любители подобного устраивают специальные комнаты, доверху набитые разными штуковинами, “кресты” для порки, цепи, которыми можно приковать человека, решетки…

— Да ты спятил! — Конор все же стукнул кулаком по столу. — Думаешь, на ферме можно все это спрятать? Или есть время для таких занятий? Давно сам руками работал, а? Приезжай к нам завтра с утреца, поможешь со стрижкой овец, сразу выветрится дурь из головы!