– Просто… ну, мы не получали сообщений через камни уже десятки лет – последнее слышали ещё при моём отце, – объяснил Мел, – и ведь в то время он был почти ребёнком! Так можете себе представить, о великая наковальня, что когда мы услышали… в общем, я уже бежал рассказать вам и остальным!

– Помолчи минутку, парень, у меня от твоей болтовни уже в ушах звенит, – прервал его верховный хранитель. – Ты хочешь сказать, кто-то ещё использовал гулкамни?

– Кто мог сделать это без разрешения? – рассердился Церуссит; бородёнка его встопорщилась, как перья в воротнике драчливого петуха. – Пусть предстанет перед Гильдией сей же час!

– Нет-нет, господа мои, – воззвал Мел так отчаянно, что Бриони встревожилась – не начнёт ли он опять всхлипывать. – Гулкамни заговорили! Они говорили с нами! В первый раз со дней моего отца!

– Что? Что ты сказал? – вскричал Доломит, теперь только потрясённый по-настоящему. Среди других калликан заявление вызвало настоящую бурю ахов и перешёптываний. – Кто говорил с нами?

Мел толкнул дверь в последнюю залу, где было заметно темнее, чем в других. В глаза сразу бросался огромный круг из гладкого, но помимо того никак не обработанного камня на стене, а пространство вокруг него заполняли камни других пород – затейливо обточенные.

– Жители Дома Повелителя – наши сородичи в Южном Пределе.

Бриони не могла дольше молчать:

– Вы говорите, что получили сообщение от фандерлингов Южного предела? Заклинаю вас всеми богами, что они сказали?

Радостного предчувствия, вскружившего принцессе голову, оказалось лишь чуть-чуть недостаточно, чтобы стереть мурашки вдруг пробежавшего по её телу холодного озноба. Как Давет напомнил ей, вокруг происходили странные вещи, и чем дальше, тем чаще. Ей приснилась полубогиня, и теперь этот сон начал сбываться в реальном мире.

Прежде чем ответить, Мел взглядом испросил разрешения у глав гильдии.

– Другие… те, из Южного Предела, сказали… трудно переложить это дословно в обычную речь, ведь гулкамни говорят на своём языке – на нашем древнем наречии, но очень сокращённо и сжато.

Он наморщил бледный лоб и уставился на свои ладони, как будто изо всех сил пытался припомнить правильные слова.

– Послание таково: «Верховный хранитель Высокого народа живым вернулся из Древних тёмных земель. Теперь он ведёт нас. Из-за стен Древние теснят нас, и мы не сможем продержаться долго. Мы призываем вас почтить наши общие кровь и историю. Пошлите нам помощь», - он поднял большие глаза на окружающих его слушателей и моргнул. – Вот весь текст, более или менее.

Бриони помотала головой:

– Но что значит: «Верховный хранитель Высокого народа»… Высокий народ – это мы, верно? Так вы нас зовёте. Но у нас нет верховного хранителя, только король, – вдруг сердце её забилось быстрее. – Они имеют в виду моего отца? Мой отец вернулся? Где эти Древние земли?

Сердце её стучало как бешеное, но Доломит покачал головой.

– Не думаю, что это ваш отец, принцесса – всякий знает, что его держат на Юге, в Иеросоле. Древними землями мы называем страну, лежащую за Границей Тени. Владения тех, кого вы зовёте народом фаэри. Кваров.

Мгновение ею владело одно лишь разочарование, но вдруг новая догадка заставила Бриони подскочить, будто над ухом дунули в трубу.

– Верховный хранитель Высокого народа вернулся из страны, где правят фаэри? – пульс её снова участился. – Мой брат – это может быть только мой брат, Баррик! Он вернулся в Южный Предел! Он вернулся! О, хвала Зории! – и к удивлению и ужасу низенького человечка она порывисто нагнулась и поцеловала Мела в темя. Принц Энеас рассмеялся, но прочие калликане воззрились на неё в полнейшем смятении.

– Скорей же, скорей! – поторопила она Доломита и Церуссита. – Мы можем послать им ответное сообщение? Скажите им, что я здесь – скажите, что я должна поговорить с братом!

Получив разрешение старейшин, Мел сотоварищи притащили лестницы и длинные колотушки – которые явно уже давно использовались только в церемониях (да и то не слишком часто, судя по тому, как долго пришлось разыскивать некоторые из них: Мел уже опять начал хлюпать носом, на сей раз – в крайнем расстройстве, пока храм весь переворачивали ради обретения последней лестницы: кто-то взял её заправить потолочный светильник и не вернул на место). Наконец всё отыскали. Мел присел подле Бриони с глиняной табличкой и каменным стилом, записывая её слова, а потом постарался как можно точнее переложить их на язык гулкамней.

«Подмостье Дому Повелителя – шлём привет! Мы слышим ваши слова, хвала им! Наши верховный хранитель и жрец здесь. Также и верховная хранительница-мать Высокого народа Дома Повелителя, она пришла сюда, но ищет своего брата там. Просим, отбейте нам его слова. Кланяемся вам, братья, и попробуем помочь, но нам нужно знать больше».

– Верховная хранительница-мать? – переспросила Бриони, когда Мел пересказал текст послания своим помощникам, тут же начавшим бить по каменному кругу в стене, будто бы это был настоящий барабан – деревянные колотушки с каменными набалдашниками выстукивали-вызванивали странную аритмичную мелодию. – Кажется, это несколько неточно.

– Похоже, у них нет слова «принцесса», - отозвался со смешком Энеас. – Боюсь представить, как бы они назвали меня.

Когда сообщение было отбито один раз, а потом и второй, все принялись ждать; и хотя простояли там долго – а потом ещё просидели, кто где примостился – ответа так и не дождались.

– Либо они ушли, – предположил жрец, – что было бы странно, раз наши собратья только что послали нам сообщение, либо что-то разбило цепь гулкамней. Мы попробуем отбить им послание снова, вечером, и дадим знать во дворец, если что-нибудь услышим.

– Очень любезно с вашей стороны, – ответила Бриони, но головокружительная радость, только что проснувшаяся в ней, начала угасать. Возможно, она неверно истолковала сообщение. Возможно, калликане каким-то образом и сами обманулись, думая, что вообще получили его.

– Пойдёмте, принцесса, – позвал Энеас. – Пора возвращаться.

И она позволила увести себя сквозь лабиринт коридоров к реальному миру, залитому светом вечернего солнца.

– Они прорвались! Сумеречные прорвались через наш заслон! – один из стражей Яшмы ввалился в палату гулкамней, истекая кровью и шатаясь, как пьяный.

Феррас Вансен вскочил так поспешно, что чуть не сбил с ног монаха, стоявшего рядом. По счастью, фандерлинг уже закончил бить в каменный круг на стене странной штуковиной, похожей на пушечный шомпол, и послание Вансена в буквальном смысле ушло в землю – и, что гораздо важнее, как он надеялся, к фандерлингам Тессиса.

– Где они прорвались? – быстро спросил Феррас. – И сколько их?

Двое других братьев теперь поддерживали раненого стража.

– Прямо над Праздничными залами, – выдохнул тот, – но они почти у храмовой пещеры.

Яшма и остальные отступили к теснинам перед Водяной Занавесью, но они… не продержатся долго… вы должны… должны послать…

Ноги у него подкосились, и страж поник головой.

– Оставьте его с пожилыми братьями, пусть позаботятся о нём, – распорядился Вансен, – если раны неопасны, пусть отдохнёт немного и шлите его обратно – у нас каждый боец на счету. Где магистр Киноварь?

– Киноварь взял отряд стражей проверить подозрительную пещеру ниже Пяти Арок, – ответил Никель. – Он не вернётся ещё несколько часов.

– Тогда мне нужен ещё кто-нибудь из командиров. Мне потребуются люди, чтобы пойти в Праздничные залы. И я не могу отыскать дорогу без проводника-фандерлинга, – капитан на собственном горьком опыте выучил, что все его навыки следопыта бесполезны в этих тёмных туннелях. Он обернулся и обвёл взглядом палату гулкамней. – Говоря начистоту, нам нужны все эти парни, брат Никель. Половина наших защитников, а то и больше, не в храме, как и Медь и почти все, кого он привёл. Если квары прорвутся сюда, мы окажемся отрезаны от них и окружены.