– Я уверена, что у иерарха Фимона полно своих забот, – осторожно ответила она. – Я же подожду решения короля Энандера о том, что он собирается сделать для Южного предела. Я уверена, он поступит мудро.

Ивгения пожала плечами.

– Возможно и так, ваше высочество, тем более раз уж ты не из тех, кто может заинтересовать иерарха. Говорят, что Фимона привлекают лишь три типа людей: юные мальчики с мелодичными голосами, престарелые дамы с объёмными тугими кошельками – и тригонархи.

– Но Ивви, тригонарх может быть только один, – смеясь, возразила Бриони.

– О, да, что сильно сокращает третью категорию, – согласилась Ивгения, – и ты не мальчик, хотя, как я слышала, и пыталась выдать себя за такового. Так что лучше бы тебе наскрести побольше монет, бабуля.

– Ах, ты! – Бриони запустила в компаньонку подушкой. Если девушка и была предательницей, то чертовски ловкой – но иметь пусть даже фальшивого, но такого интересного друга, как Ивгения, было лучше, чем жить в изоляции. И всё же, с каждой новой ночью, что Бриони Эддон проводила в роскошной спальне в Тессисе вдали от украденной родины, заснуть ей оказывалось всё труднее.

– Сегодня я опять слышала, что несколько человек упомянули в разговоре калликанов, – вспомнила она. – Кто такие калликаны?

Несколько фрейлин тихо испуганно заохали, но не Ивгения.

– Хочешь их увидеть? Уверена, ты найдёшь их весьма занятными.

Они покидали Цветочный луг, самый большой рынок Тессиса, и Бриони была переполнена впечатлениями. Раскинувшийся широко базар поразил её: казалось, что здесь сегодня толкалось между прилавками и ковриками торговцев больше народа, чем можно было насчитать жителей во всех Королевствах Пределов, а сказочное разнообразие товаров, выставленных на продажу, заставляло Бриони почувствовать себя не только бедной, но и невежественной: она никогда прежде и не слыхивала о половине из них, как и о половине мест, откуда их привезли.

– Занятными?.. – медленно повторила принцесса, оборачиваясь, чтобы поглазеть на воловью упряжку, доверху наполненную выкрашенными золотом маленькими святилищами. До Большого Зосимия – популярного празднества, знаменующего конец зимы, – оставалось всего несколько недель. У неё дома это был всего лишь повод увить виноградными лозами и осыпать сухоцветами статуи богов, но в Сиане, очевидно, к празднику готовились куда тщательнее. – Боюсь, если я сегодня увижу ещё хоть что-нибудь занятное, у меня голова раздуется и лопнет, как мыльный пузырь… но, пожалуй, можно. Наша охрана не будет против?

Ивгения глянула на четверых солдат в голубых табардах и возвела очи горе.

– Они здесь, чтобы шпионить за тобой, а не чтобы указывать нам, куда идти, – заявила она. – Они пойдут, куда мы скажем.

Бриони придвинулась к подруге.

– Думаешь, это правда? – спросила она, понизив голос.

– Что? Что они последуют за нами, или что они здесь, чтобы шпионить? – Ивгения состроила рожицу. – Может, и не все из них соглядатаи, ваше высочество, но могу тебя заверить, что хотя бы один из них по возвращении докладывает королевской фаворитке, где ты сегодня побывала. Надо же дать им, о чём рассказать.

Подобрав юбки, чтобы не подметать ими уличную грязь, темноволосая девушка повела Бриони, фрейлин и солдат прочь с рынка, но вместо того, чтобы вернуться во дворец, они пересекли широкую, суетливую Фонарную аллею возле Фонтанной площади Девоны и свернули в то, что показалось Бриони обычным узким проулком, хотя, судя по линии крыш, он проходил выше, чем улочки по бокам от него. Только когда они протолкались через бурлящую толпу, принцесса поняла, что высокая улица на самом деле была ничем иным, как мостом через реку, с выстроенными вдоль по сторонам домами и лавочками.

– Вон там, – указала Ивгения, – на дальней стороне Эстер. Они называют его Подмостье.

– Кто называет?

– Увидишь. Идёмте! – подруга потянула Бриони, невозмутимых солдат и взволнованных девушек в людской поток на мосту.

Еще стоял холодный и ветреный димен – с начала года прошло меньше двух месяцев, – так откуда здесь взялось столько народа? Бриони гадала, на что же похоже это место в гекзамене, когда солнце жарко греет, а прилавки завалены свежими фруктами, овощами и цветами. И всё же удивление от этого поразительного места пробудило в ней тоску по дому: неказистой Рыночной площади (хотя раньше она едва ли считала ее неказистой) и даже Ярмарочному ряду, который в сравнении с главными улицами Тессиса казался простым проулком – да хотя бы рядом с одной Фонарной аллеей, широкой как ристалище, с устроенными посредине пешеходными дорожками из каменных блоков, чтобы люди могли найти место, куда можно встать, не опасаясь тяжёлых экипажей, запруживавших оживлённую улицу. Кое-где на этих приподнятых над мостовой дорожках люди умудрились даже втиснуть крошечные домишки! Бриони едва верила глазам: улица, до того широкая, что посредине можно построить дом!

Но, конечно, это место не было ей родным. И что важнее – никто здесь в ней не нуждался, да и видеть не особенно хотел.

На дальнем конце моста Ивгения остановила солдат. Девушка пообещала им, что она и Бриони будут на виду, и оставила фрейлин развлекать охрану – задача, которую девушки охотно предпочли встрече с калликанами, которых они заранее считали противными – кем бы там они ни оказались. Ивгения повела Бриони вниз, в гущу домов и магазинчиков столь миниатюрных, что сперва принцесса решила, будто их построили для королевского ребёнка – целую кукольную улицу вместо простого домика. Дверные притолоки едва доходили ей до плеч.

Пока Бриони разглядывала миниатюрную улицу, жалея, что у неё нет скамеечки, чтобы заглянуть в окна верхних этажей, всего несколькими домами дальше из дверей вышла выплеснуть помои женщина, ростом едва ли в половину принцессиного, а за юбку её цеплялись двое крошечных детишек. Дети увидели Ивгению и Бриони сразу же и уставились на них с нескрываемым любопытством, – но женщина обнаружила, что за ней наблюдают, только закончив вытряхивать содержимое миски. Замерев, как застигнутая врасплох мышь, она в изумлении глядела широко раскрытыми глазами на благородных дам, а затем схватила детей, юркнула обратно в дом и заперла за собой дверь.

– Если б мы были мужчинами или привели с собой солдат, кто-нибудь зазвонил бы вон в тот колокол, – Ивгения указала на храмовую башню, такую же карликовую, как и всё вокруг. – И тогда, скорее всего, к нам бы никто не вышел. По всей улице живут такие же, как та женщина. Сотни и сотни.

– Фандерлинги?

– Калликаны, глупышка! Ты же хотела их увидеть.

– У себя на родине мы зовём их фандерлингами. Я не знала, что они живут и здесь у вас, – Бриони покачала головой: всё это казалось каким-то сном. – Разве не странно – даже имя у них другое! Наши живут в собственном большом городе под замком Южного Предела. Они выдолбили его весь прямо в скале, и там есть знаменитый свод с листьями и птицами, и…

– Король и остальные – они заставили наших строиться здесь, наверху, где все могли бы их видеть, – сказала Ивгения. – Знаешь, они ведь могут быть дурными. Они крадут.

Бриони не слышала, чтобы такое говорили о фандерлингах у них дома – ненадёжными считались скиммеры, которые и выглядели, и говорили странно.

– А скиммеры у вас тоже есть? – спросила она.

Но Ивгения уже ушла вперёд, поманив принцессу за собой вниз по узкой ветреной улице, глубже в кварталы калликанов. Однако теперь встревоженная охрана поспешила за ними, и Бриони услышала, как захлопываются наверху окна, задвигаются на место засовы, охраняя секреты маленького народа от Высоких людей.

К тому времени, как они вернулись в Бродхолл, ужин в большом банкетном зале уже завершился. Ивгения отправилась на поиски какой-нибудь еды, но Бриони слишком устала. Однако, она всё же проголодалась, так что позже послала Талию, самую младшую из камеристок, вниз на кухню, попросить для неё чашку супа и кусок хлеба, пока остальные девушки помогали ей расшнуровать тесный жилет, в котором она ходила на ярмарку, и снять обувь и чулки. В камине гудело пламя, и ей не хотелось ничего, кроме как усесться перед ним и согреть озябшие пальцы ног.