Кузнец насторожился.

— Саблю бы добрую, — продолжал Беззубцев, — да ножей крепких.

Старик затряс головой. — Нет у меня оружия! И на продажу — ничего!

— Да ты что, дед? — удивился Беззубцев. — Сам же говоришь — жрать нечего, а от деньги отказываешься?

— Уж не обессудь, служивый, — промолвил кузнец, — а токмо ничем тебя выручить не могу.

— Да что за деревня у вас тут! — раздраженно воскликнул Беззубцев. — Ни людей, ни коней, ни торга!

— Деда! — звонкий голос, раздавшийся с порога, заставил Ярослава обернуться.

В дверях застыла девушка, уставившись на гостей широко раскрытыми глазами, в которых плескался ужас. В руках она держала глиняный кувшин.

— Марья! — голос кузнеца дрогнул. — Ты зачем здесь?

— Воды… принесла, — едва слышно пролепетала девушка, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

Беззубцев криво усмехнулся и положил нож на место. — Не бойся, девка, — сказал он. — Мы тебе зла не сотворим.

Девушка заморгала. Взгляд ее остановился на Ирине и глаза удивленно расширились.

— Я и не боюсь, — робко промолвила она. — Я то напугалась, что подумала — псы…

— Марья! — на этот раз в голосе кузнеца отчетливо прозвучали нотки страха. — Ступай к себе!

— Псы? — настороженно переспросил Муха. — Что за псы такие?

— Да то собаки у нас бродячие стаями бегают, — торопливо сказал кузнец. — Боится она их дюже.

— А говорил — даже псов не осталось, — напомнил Беззубцев.

— Знаете что, — не выдержала Ирина, — пойдемте уже отсюда, а? Что вы пристали к человеку?

Беззубцев кинул на неё тяжелый взгляд, но Муха, кашлянув, подхватил его под руку. — И то верно, Юшка, — сказал он негромко. — Пошли, что нам здесь время терять.

— Ярик! — окликнул его Евстафьев. — Ты чего там застрял?

Ярослав вздрогнул. — Иду! — отозвался он.

При звуке его голоса, кузнец повернул голову и уставился на Ярослава незрячими глазами.

— Ярик? — пробормотал он.

У Ярослава перехватило дыхание. — Дядька Булат? — вырвалось у него неожиданно для самого себя.

Теперь уже явственно вздрогнул кузнец. — Свят, свят, свят! — проговорил он, осеняя себя размашистым крестом. — Свят, свят…

Лицо старика побледнело, он отступил к наковальне и выронил молот из руки.

За спиной Ярослава испуганно вскрикнула Марья.

Ярослав попятился, волоски на его шее встали дыбом, на секунду у него перехватило дыхание, в висках вспыхнула боль.

Развернувшись, он бросился к выходу, и выскочил во двор, налетев на Евстафьева и чуть не сбив того с ног.

— Что с тобой? — удивился тот.

Ярослав помотал головой. На воздухе он почувствовал себя намного лучше — тошнота отступила, боль в висках угасала. Но в голове билась мысль, заставлявшая сердце взволнованно колотиться — откуда он мог помнить имя кузнеца?

***

Беззубцев и Муха о чем-то вполголоса совещались. Казалось, Беззубцев с чем-то спорил, наконец, они ударили по рукам, Муха полез за пазуху, вытащил кошель, и отсчитал Беззубцеву несколько монет.

— Конюх, — обратился Муха к Евстафьеву, — пойдешь со мной. И ты, Афоня, пожалуй. Ежели и впрямь во всей деревни лошадей не сыщем, наведаемся в посад. А вы ждите нас в корчме, да сидите тихо; коли удастся, то снеди в дорогу какой прикупите.

На лице одноглазого было написано, что он гораздо охотнее наведался бы в корчму, но он лишь пожал плечами и кивнул.

Евстафьев, напротив, казался довольным тем, что его воспринимают, как специалиста.

Беззубцев тоже явно повеселел и на лице его, пожалуй, впервые, появилась довольная улыбка.

— Ну, блаженный, давай, шевелись! — благодушно скомандовал он. — Корчму брать штурмом будем! Царевишна, вишь, по разносолам истосковалась!

— Идиот! — прошипела Ирина.

— Потише, Юшка! — одернул его Муха. — Смотри, не сболтни там лишнего!

— Не суетись, чернильная душа, — беззаботно отмахнулся Беззубцев. — Да не забудь оружие мне какое-никакое найти!

Корчма находилась на самом отшибе, приземистая постройка, к которой примыкали подсобки и конюшня.

— Тут, глядишь, и лошадей сторгуем! — обрадовался Беззубцев.

Однако, двор пустовал и из конюшни также не доносилось ни звука.

Внутри корчмы стояло несколько столов и лавок вдоль них. На скрип двери откуда-то из недр залы вынырнула женщина, лет сорока, окинувшая их недоверчивым хмурым взглядом.

— Чего вам? — нелюбезно осведомилась она, вытирая руки о замызганный передник.

— Гости к тебе, хозяюшка, — подмигнул ей Беззубцев. Он перекинул ноги через лавку и, усевшись, махнул ей рукой.

— Неси, что у тебя пожрать есть! И выпить тоже! Накрывай по-царски!

Он хохотнул.

Хозяйка смерила его презрительным взглядом.

— Платить-то чем будешь? — поинтересовалась она.

— Хошь — деньгой, — Беззубцев вытащил монету и бросил ее на стол. — А хошь — натурой! — он недвусмысленно ухмыльнулся, скользнув сальным взглядом по выдающемуся бюсту хозяйки.

Ирина громко фыркнула, но хозяйка лишь усмехнулась. — Годится, — бросила она, сгребая монету со стола.

Через несколько минут она поставила перед ними дымящийся чугунок с кашей, положила на стол половину черствого каравая, несколько луковиц и пару желтых репок.

В завершение, на столе появился кувшин медовухи с резким запахом.

Беззубцев яростно набросился на кашу. Ирина, глядя на то, как тот остервенело работает ложкой, поджала губы, отломила кусок от краюхи и попробовала грызть репу.

— Извините, — обратился к хозяйке Ярослав. — Извини, — поправился он, наткнувшись на её удивленный взгляд, — а почему у вас тут так мало людей?

Ирина подняла голову, и даже Беззубцев ненадолго оторвался от чугунка.

Женщина махнула рукой. — А откуда же ему, народу, взяться-то? — певуче сказала она. — Кто не помер, те разбежались… Времена-то нынче какие!

— Ты же не убежала вот, — заметил Беззубцев.

— А куда мне бежать-то? — вздохнула женщина. — Тут хоть какой-то угол… Боярин не обижает, и ладно.

— А мужик-то где твой? — поинтересовался Беззубцев, прикладываясь к кувшину.

Ирина закатила глаза.

— Похоронила два года тому как, — отозвалась женщина. — В Пахре утонул.

— Земля пухом, — кивнул Беззубцев.

— Значит, боярин, — торопливо напомнил Ярослав. — А что за боярин-то?

— Шерефединов Андрей Васильевич, дай Бог ему здоровьичка, — отвечала женщина. — Бывший дьяк царский.

— Видать, в опалу царю попал, коли в глухомани такой сидит, — усмехнулся Беззубцев. Он отставил чугунок в сторону и сыто рыгнул.

— То не моего ума дело, — пожала плечами женщина. Она взяла со стола опустевший кувшин.

— Еще, чтоль?

— Неси, хозяюшка! — кивнул Беззубцев.

Однако, стоило хозяйке скрыться, он пружинисто поднялся на ноги, потянулся и потер руки.

— Какова вдовушка, а? — он подмигнул Ярославу. — Что скажешь, блаженный?

Ярослав покачал головой.

— Куда это ты намылился? — поинтересовалась Ирина.

— То, царевна, тебе знать невместно, — ухмыльнулся Беззубцев. — Аль ревновать удумала?

— Да пошел ты! — вспыхнула Ирина.

— Вот и пойду, — Беззубцев пригладил ладонью усы. — А вы сидите здесь — кашу можете доесть — и чтобы тише воды, ниже травы! Уяснили?

Не дожидаясь ответа, он, вихляющей походкой направился следом за хозяйкой.

— Ну, знаешь, с меня хватит! — Ирина хлопнула ладонью по столу. — Я ухожу, немедленно!

— Куда? — опешил Ярослав. — Слушай, Ир, да оставь ты уже его в покое!

— Я?! Я должна оставить его в покое? Да этот альфач всю дорогу ко мне цепляется, я его мерзкую рожу уже видеть не могу! — Ирина почти кричала в голос. — Куда мы с ними идем, зачем нам это вообще? Что нас там ждет в этом Путивле? Ты не забыл, часом, что я в этой реальности — царская дочь, а там — Самозванец, который воюет против моего отца!

— Ир, ну перестань! — взмолился Ярослав. — Ты же знаешь, нам нужно найти крест… Может, он именно в этом самом Путивле — тогда мы завладеем им и перенесемся в свое время…