Тот настороженно отступил на шаг назад, кладя руку на эфес меча, но тут же убрал её.
— Ляпунов? — вырвалось у него.
— Ну!
Человек приблизился, и Ярослав узнал его — тот воевода, который встретил их в лесу и отбил у разбойников, обликом необычайно схожий с Сильвестровым.
— Ты как здесь? — удивился князь, протягивая ему руку. — Я думал, ты под Путивлем…
— Дела задержали, — Ляпунов замялся. — Пошептаться бы, Андрей Андреич нам с тобой!
Князь нахмурился, потеребив бороду. — Извини, Прокопий, недосуг сейчас! Аль срочное что у тебя?
Ляпунов собрался было ответить, но тут его взгляд упал на Ярослава, и воевода замер с открытым ртом.
— Ты! — воскликнул он, уставившись на него. Ярослав устало пожал плечами.
Князь, вздернув бровь, быстро глянул на каждого по очереди, и прищурился.
— Знаешь его? — негромко спросил он Ляпунова.
— А то! — взволнованно отозвался воевода. — Он ведь с царевной был, когда…
— Ш-ш-ш! — остановил его князь. — Вот что, Прокопий, давай-ка с тобой и правда покалякаем, токмо позже. Он увлек Ляпунова в сторону и что-то тихо проговорил ему.
— Добро! — раскатисто бухнул воевода. — Буду!
— Вот и договорились, — кивнул князь. — Ну, бывай, Прокопий Петрович!
— Куда мы идём? — спросил Ярослав, когда они двинулись дальше вдвоем с князем.
— Потерпи, волхв, — отозвался он. — Тут недалече.
Ярослав вздохнул. Похоже, вытянуть хоть какую-то информацию у кого-то из местных возможно только с помощью клещей, или дыбы.
Они остановились у высокого терема с широким крыльцом и резными столбами.
Спутник Ярослава постучал и дверь тут же распахнулась. Горбатый слуга, державший в руке свечу, словно ждал их.
Он провел их через просторные сени и распахнул дверь, ведущую в ярко освещенную горницу.
За накрытым столом, на подушках, восседал Сарыч. То есть, не Сарыч, конечно, а местный начальник Тайного приказа, он же, вроде бы, царский родственник.
— Волхв! — обрадованно воскликнул он при их появлении.
Проворно выбравшись из-за стола, подошел к нему и пристально оглядел с ног до головы.
— Эк тебя угораздило изгваздаться-то…
— Спасибо вашим людям, — брякнул Ярослав. От стоявшего в горнице запаха выпеченного хлеба у него свело живот. Он только сейчас осознал, что ничего не ел почти сутки, по крайней мере, если считать время, проведенное в другой реальности. — Обязательно было на веревке меня тащить?
Годунов усмехнулся, поглаживая бороду. — Дерзок ты на язык, волхв. Ну да ладно, после обсудим. А пока…
— Глашка! — крикнул он. — Отведи-ка нашего гостя в баньку, да переодень в чистое.
Словно по волшебству в горнице возникла дородная девица в кокошнике, с русой косой, толщиной в руку.
Ярослав и опомниться не успел, как она подхватила его под руку и, что-то напевно приговаривая, увлекла за собой.
Он оказался в комнате с медными тазами, ушатами и вениками, развешенными по стенам.
Печь с изразцами в углу пышала жаром.
Что ж, помыться, действительно, не помешает!
Ярослав сбросил с себя овчинный тулуп, подобранный на разбойничьей поляне, начал расстегивать рубашку и обратил внимание, что служанка все еще здесь.
Он вопросительно уставился на неё.
— Одежку-то постирать надо, — пояснила она и усмехнулась. — Али стесняешься чего?
— Спасибо, я сам как-нибудь, — краснея, пробормотал Ярослав. — Потом…
Служанка смерила его насмешливым взглядом, поклонилась и вышла.
Ярослав перевел дух. Он только сейчас обратил внимание, что одежда на нем снова была той, в которой он попал сюда в первый раз.
Пошарив по карманам, обнаружил брелок-фонарик, бинт, несколько старых кардиограмм и пачку жевательной резинки.
Рукопись снова пропала, и это огорчило его. Хорошо, хоть крест был на месте.
Едва он опрокинул на себя первую шайку воды, как дверь скрипнула и снова появилась Глафира, с кипой белья в руках.
— Стучаться надо! — возмущенно буркнул Ярослав, но служанка лишь рассмеялась и, положив белье на лавку, выскользнула из бани.
Спустя полчаса, он снова был в горнице, чистый и посвежевший, в длиннополой расшитой рубахе и широких шароварах. Местным сапогам он все-таки предпочел собственные кроссовки.
— Вот, теперь дело другое, — удовлетворенно кивнул Годунов. — Садись, волхв, разделим трапезу.
И, повернувшись к иконам в углу, степенно перекрестился.
Ярослав, на всякий случай, последовал его примеру и сел напротив.
При виде румяного каравая, огромных пирогов и расстегаев рот наполнился слюной.
— Ну, будем, стало быть, знакомы, — подмигнул ему Годунов, наполняя чарку вином. — А кто старое, как говорится, помянет…
Ярослав гадал про себя, чем вызвана такая перемена в отношении со стороны сурового царедворца. В памяти еще были свежи воспоминания дыбы в пыточной, да и на руках оставались следы от веревки.
Однако, голод взял верх над размышлениями, и некоторой время он был занят поглощением всего, что находилось на столе в пределах досягаемости.
Годунов же, напротив, почти не притрагивался к пище, лишь пригубляя время от времени кубок, да наблюдая за ним, словно сытый кот за мышью.
— Добрый аппетит у тебя, волхв, — заметил он, когда Ярослав утолил первый голод. — Любо-дорого посмотреть!
— Я не волхв, — голова Ярослава слегка кружилась от съеденного и выпитого. — И у меня имя есть…
— Ярослав, то мне ведомо, — кивнул Годунов.
Он подался вперед, и доверительно прошептал: — Мне многое ведомо! И про царевну, и про то, откуда вы прибыли, и про времена грядущие…
Вон что!
Ярослав напрягся. Выходит, пока его не было, Годунову удалось что-то разнюхать. Чего же он хочет от него сейчас?
— Помощь мне твоя потребна, Ярослав, — словно угадав его мысли, проговорил Годунов. — Времена нынче на Руси неспокойные, смутные… Ведомо ли тебе, что царя нашего Бориса Федоровича днесь на пиру отравить пытались?
Ярослав помотал головой.
— И вмале не преуспели, — вздохнул Годунов, мрачнея. — Кабы не царевна Ксения, да лекарство Ягана, сейчас бы, почитай, панихиды служили.
У Ярослава отлегло от сердца. Значит, Ирина и Коган были во дворце и с ними все было в порядке!
— Если бы не собственными очами видел, как они его из мертвых воскрешали — никогда бы не поверил, что такое возможно, — отхлебнув из кубка продолжил Симеон. — Однако же, теперь верю, что явились вы и впрямь из времен грядущих, как в пыточной сказывали, и великими знаниями владеете.
Он внимательно посмотрел Ярославу в глаза и сейчас особенно напомнил ему Сарыча, перед тем, как тот собирался учинить разнос по поводу грубого косяка в карте вызова.
— Поведай же мне, гость, что нас ждет, — тихо промолвил он и в глазах его сверкнул алчный огонёк. — Неужто и впрямь правду тогда говорил мне, что Романовы править будут?
Ярослав вздохнул. Кажется, предстоял очередной экзамен по истории.
— Будет царь Михаил Романов, — сказал он. — Но не сейчас, а позже. До этого Шуйский будет править, а перед ним — Лжедмитрий…
— Васька?! — ахнув, перебил его Годунов. — Васька Шуйский на трон сядет?! Да как возможно такое?
— Не знаю, — пожал плечами Ярослав. — Он сам удивился, когда узнал…
И тут же осёкся.
Годунов уставился на него, лицо его медленно наливалось темной краской.
— Так ты и ему про то поведал? Ваське?!
— Ну, он меня вроде как похитил, — напомнил Ярослав.
Годунов скрипнул зубами и о чем-то задумался.
— Стало быть, — подвел он черту, — первым делом нужно самозванца извести. А Васька… Ну, это мы еще посмотрим, чей трон будет. Что еще про этого хоря ведаешь? Мне, волхв, любая зацепка нужна — что он замышляет?
— Да не знаю я, — признался с Ярослав. — Думаю, к Дмитрию переметнется, когда тот к Москве подходить будет.
Вдруг его осенило. — Рукопись у Шуйского есть, которую он у меня украл!
— Рукопись, говоришь? — заинтересовался Годунов. — И что в ней?
