— Послать цветы, — не задумываясь ответила Ирина, — и чем сильнее сердится, тем больше букет. А что ты натворил?

— Да говорю же — не знаю!

— Ничего-то вы никогда не знаете, — покачала головой Ирина, — бедные Джоны Сноу. Только жалуетесь друг-другу на этих взбалмошных баб с их непостижимой логикой, да?

Ярослав хотел возразить, но, вспомнил свой разговор с Селезневым и сконфуженно улыбнулся.

— Большой букет, Ярик, — заключила Ирина. — И лучше — розы.

— А что случилось с Сильвером? — спросил Ярослав, решив сменить тему.

— Заболел, бедолага, — Ирина фыркнула, — небось, лечится где-нибудь с друзьями на рыбалке. Допрыгается когда-нибудь, Сарыч его точно уволит. Чего ему в своей армии не служилось — не знаю. ВДВ, мне кажется — это диагноз.

— А я вот догадываюсь, что его тут держит, — подал голос из-за руля Евстафьев.

Он подмигнул Ярославу в зеркале. — Одна дивчина, по которой он сохнет больно.

— Так сохнет, что на бригаду вместо него кого только не ставят уже, — вздохнула Ирина. — Извини, Ярик, ничего личного.

— Отдыхать иногда тоже надо, Ира, — добродушно прогудел Коган.

— А вы его, конечно, защищаете, Давид Аркадьевич! Только кто укладки пополняет, машину моет, сроки годности проверяет, рецепты пишет? Всё — Ирочка, а Сильвестров пусть на рыбалку съездит — он же мужик, ему отдыхать надо!

— Ну хочешь, я машину завтра помою? — с готовностью предложил Коган. — А Ярослав укладку пополнит.

Ирина махнула рукой. — Вы лучше чашку свою помойте. Она у вас от налета скоро в археологическое ископаемое превратится. А с машиной я как-нибудь сама справлюсь, и с укладкой — тоже, а то ищи потом, куда что положили.

— Вот так и работаем, Ярослав, — заключил Коган. — Все на хрупких женских плечах. Причем, очень симпатичных.

— Вы просто мастер комплиментов, Давид Аркадьевич…

Реанимобиль тем временем подъезжал по Волхонке к высящемуся над ней храму Христа-Спасителя.

Вся правая сторона улицы была заполнена народом — от самых дверей храма, где поблескивали рамки металлодетекторов, и далее, насколько хватало глаз, тянулась, казалось, нескончаемая очередь.

— Ничего себе! — вырвалось у Ярослава.

Коган горестно покачал головой. — Блаженны нищие духом — кажется, так говорится, Василий Михайлович?

— Зря иронизируете, Давид Аркадьевич, — отозвался Евстафьев, выруливая на тротуар, — сегодня большое событие, можно сказать — историческое. Не каждый день в Москву такую святыню привозят.

— Что за святыня? — Ярослав знал из карты вызова только то, что их бригаду посылают на дежурство к храму.

— Копьё святого мученика Лонгина, — с благоговением произнес Михалыч, — слыхал про него?

Ярослав напряг память. Кажется, что-то из разряда легендарных христианских святынь.

— Это которым Христа римский легионер ударил?

— Святой Лонгин, — кивнул Михалыч, — оно самое!

— Которое, только, интересно из них, — хмыкнул Коган.

— Сотни лет оно хранилось в Ватикане, — продолжал Евстафьев, проигнорировав сарказм, — а теперь вот привезли в Россию, целую неделю будет здесь, в Москве, а потом — дальше по всем городам повезут. Великая святыня.

— Ну, слава Богу, что всего неделю, — вздохнул Коган. — Работы и так хватает, чтобы еще здесь часы просиживать.

— А как же католики согласились на это вдруг? — спросил Ярослав. — Вроде, они с православными не очень ладят…

Михалыч кивнул. — Есть такое. Но вот устроил Господь — договорились как-то!

— Еще бы не договориться, — согласился Коган, выразительно кивая в сторону очереди, — столько паломников, такой ажиотаж. Как говорится, во славу Иисуса и ради хлеба куса! Ладно, молчу…

Михалыч припарковал реанимобиль на специально зарезервированном для бригад скорой помощи месте, неподалеку от церковной лавки и мини-пекарни.

Заглушив мотор, он вышел из машины и набросил поверх куртки форменную синюю жилетку с эмблемой скорой помощи.

— Давид Аркадьевич, я схожу пока? Если что — на мобильный наберёте.

Коган махнул рукой. — Бог в помощь, Василий Михайлович, только про нас, грешных, не забудьте. А то везти на вызов, если что, кроме вас некому.

Евстафьев кивнул, и зашагал в сторону входа в храм.

— Куда это он? — полюбопытствовал Ярослав.

— За благодатью, — усмехнулся Коган, — его там, по блату, как сотрудника, к святыне без очереди пропустят. Затем и жилетку нацепил. Отдыхай, Ярик, пока все спокойно. Будем надеяться, целительной силы святого копья хватит на всех богомольцев, без нашего участия.

Сидеть в машине Ярославу вскоре надоело. Коган погрузился в чтение детектива, Ирина по-прежнему не отрывалась от смартфона, и он решил выйти, чтобы немного размяться.

Солнце садилось, отражаясь в бликах золотых куполов собора. По небу плыли кучевые облака, подгоняемые порывами ветра.

Ярослав стал разглядывать очередь, которая, казалось, застыла на месте. Здесь можно было встретить самых разных людей — благочестивых бабушек в платочках и бородатых сурового вида ребят с иконами, офисных клерков в костюмах и молодежь в рваных джинсах. Его внимание привлекла группа паломников, неторопливо продвигающаяся вдоль основного потока.

Процессию возглавлял высокий монах в черной сутане, и наброшенном на голову капюшоне. Рядом с ним шло двое священников, принадлежавших, судя по гладковыбритым щекам и необычному покрою облачений, к какой-то западной конфессии. А следом за ними, сияя улыбками, следовали двое одинаково одетых парней в белых рубашках и галстуках, с пачками ярких буклетов в руках, которые они раздавали окружающим.

Те самые? Ярослав не был в этом уверен, но сердце начало биться чаще. Хотя, если вдуматься, ничего необычного в их присутствии здесь не было. Даже наоборот — церковное событие объясняло в некоторой мере их частые встречи в течение сегодняшнего дня. Скорее всего, это были разные люди, попадавшиеся ему в разных местах, только и всего.

Процессия поравнялась с ним, и монах, повернув голову, на секунду встретился с ним взглядом. У него было худое бледное лицо с высоким лбом и глубоко посаженными глазами. Ярославу показалось, что по тонким губам скользнула улыбка.

— Возьмите, это для вас! — один из белорубашечных близнецов возник прямо перед ним, протягивая брошюру.

На обложке было изображено что-то вроде солнца со змеящимися лучами, скрещенными мечами в центре солнечного диска и латинскими буквами.

Чуть ниже шла надпись по-латыни: «Ad majorem Dei gloriam».

Ярослав машинально протянул руку, но в этот момент пущенный чьей-то рукой ком снега пролетел мимо него, ударился в грудь стоявшего перед ним парня и тот, вздрогнув, выронил буклет.

— Еретики! Обманщики! — раздался крик за его спиной.

В нескольких шагах от них топтался типичный бродяга-бомж, с всклокоченной бородой, драной куртке и, выглядевшей совершенно неуместной, ярко-розовой вязаной шапке с помпоном.

— Схизматики! — заорал он снова, зачерпывая из талого почерневшего сугроба горсть снега, перемешанного с землей. — Убирайтесь, прочь отсюда, псы лукавые!

В отступившего от неожиданности «близнеца» полетел следующий снежок.

Народ в очереди загалдел, оживившись при виде неожиданного развлечения.

Монах что-то сказал, указывая на бомжа, священники качали головами.

— Лгуны, обманщики! — надрывался тот, продолжая обстрел.

— Тихо, тихо, уймись! — Ярослав выставил ладонь. — Ты чего разошелся?

К ним уже спешило двое полицейских.

— Лгут они! — уверенно заявил бомж, яростно тыкая пальцем в сторону католиков, — Всё лгут!

— Люди! — завопил он, обращаясь к очереди. — Православные! Обманывают вас! Пояс Пресвятой Богородицы со святой горы Афон православные монахи привезли, а схизматики его подменили!

— Какой пояс? Копьё привезли, из Рима! — крикнул ему кто-то из толпы.

— Да пьяный он, чего вы слушаете!

— Полицию, полицию позовите!

Подоспели полицейские и подхватили под руки не унимавшегося буяна.