Добравшись до кровати, дева легла. Елейла хотела впасть в особое состояние, при котором сознание отделялось от тела и отправлялось в путешествие во времени, но боль и жжение изнутри не позволили ей этого сделать.

– Прости, – зашептала она сквозь стиснутые зубы. – Прости меня за все… Я знаю, что получаю то, что заслужила, что заслуживаю еще больших мучений за все сотворенное под началом сатаны… Ты справедлив, ты велик, и я хочу верить, что когда-нибудь ты простишь меня.

Неожиданно для себя самой падшая уснула. То ли молитва помогла, то ли усталость совладала с нею, но Елейла смогла сквозь сон впасть в забвение. Тогда боль отступила, а душа окунулась в счастливые мгновения прошлого.

Проснулась она от того, что кто-то тихо гладил ее по руке. Открыв глаза, Елейла обнаружила рядом с собой Люцифера. Он сидел, облокотившись на спинку кровати, и смотрел куда-то в сторону. Падшая опустила взгляд на его руку, по коже Владыки все еще тянулись трещины с запекшейся кровью. Черные волосы сатаны переливались в свете дрожащих от сквозняка свечей, белая полурасстегнутая рубашка источала тонкий аромат, который будоражил сознание падшей каждый раз, когда она вдыхала его.

– Что привело тебя? – чуть слышно спросила дева.

– Даже в моем существовании случаются такие периоды, когда хочется быть с кем-то рядом.

Елейла тогда приподнялась и легла головой ему на грудь. И вдруг на нее снизошло умиротворение.

– Отец даже более жесток в своих наказаниях, чем я – обреченно произнес Люцифер и накрыл ладонью ее голову. – Я наказываю грешников болью телесной, демоны терзают их снова и снова, но Отец заставляет страдать иначе. Он даровал нам чувства, а чувства – это самая изощренная пытка, коей только может подвергаться душа. Чувства бессмертны, как и мы. Они лишь меняют свое направление.

Для Елейлы отчасти его слова прозвучали как признание, она прекрасно понимала сатану, ибо испытывала то же самое.

– Но иногда чувства исцеляют, – она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Нет, не исцеляют.

– Позволь доказать обратное.

Дева подалась к нему и поцеловала, в это мгновение трещины на руках Люцифера затянулись, а во взгляде снова появился блеск.

– Вот видишь, – прошептала ему на ухо Елейла.

Тому удивился и сатана, поскольку еще не случалось подобного. Ни одна демоница или падшая не могли влиять на него столь сильно.

Люцифер этой ночью проявил ласку и нежность, он искренне доказал ей, что впал в самое пагубное состояние, которое только могут вызывать чувства – в зависимость. И с каждым поцелуем, с каждым касанием ее тела к нему возвращались утраченные силы. А дева в свою очередь ощутила небывалую легкость, коей ей так не доставало. По воле Отца они стали наказанием и отрадой друг для друга.

Наутро дева проснулась одна. И стоило ей подняться с кровати, как снова внутри возникло легкое жжение. И чтобы хоть как-то справиться с болью, Елейла провела несколько часов, лежа в ванне наполненной ледяной водой. Буквально заморозив себя снаружи, получилось погасить жжение изнутри. Но скоро покой нарушил Ваалберит, он донес, что в зале ее ожидает Абигор и желает немедля поговорить.

Пришлось собраться и отправиться на встречу. Падшая явилась в зал казармы и еще некоторое время ждала, когда Абигор соизволит произнести хоть слово. А демон все сидел за столом и молчал, выглядел он уже куда лучше, нежели в самые первые мгновения, после избиения. Наконец-то Абигор пошевелился и поднял тусклый взгляд на нее:

– Я хотел поблагодарить тебя.

– Не нужно, – отмахнулась падшая. – Благодари хозяина своего, он вернул тебя, не позволил твоей сущности перевоплотиться.

– Не за то.

– За что же?

– За то, что не бросила на земле.

– Я говорила тебе однажды, мы не враги. Но и не друзья. Будь на твоем месте любой другой демон – добила бы, но не тебя.

И тут случилось самое ужасное, боль и жар возникли неожиданно, изо рта Елейлы тут же повалил дым. Дева согнулась и упала на колени, чем ввергла демона в состояние шока. Абигор поспешил, насколько это было возможно в его состоянии, к ней, подхватил под руку и попытался поднять:

– Что с тобой?

– Ничего, – сквозь боль просипела она. – Как видишь, даже демонам случается страдать в геенне.

– Ты мне зубы не заговаривай. Ты сейчас сгоришь изнутри, посмотри на руки.

И действительно, на руках проявились вены с практически кипящей кровью внутри, а скоро и глаза девы приобрели багровый оттенок, ее тело начало дымиться. Абигор немедленно созвал воинов и приказал отнести падшую к ваахам, сам же поспешил к сатане.

Ваахи уложили ее на алтарь, один из старейшин призвал демона, что изрыгал холод. Двухметровый демон с абсолютно белой кожей и голубыми светящимися глазами возник из ниоткуда, стоило ему приоткрыть рот, как оттуда тут же вырвался поток ледяного воздуха. Он подошел к алтарю и положил руку деве на грудь, Елейла мгновенно покрылась ледяной коркой, из-под которой послышалось шипение. Вены на ее руках пропали, глаза приобрели прежний цвет.

– Ваша демоница так долго не протянет, – гортанным голосом произнес демон. – Либо я заморожу ее, либо она сгорит.

В это время старый ваах встал в изголовье, взял в руки древнюю книгу, и хотел было зачитать одно из посланий древних демонов, как остальные его остановили:

– Она не больна, – сказал один из них. – Здесь другое. Нам нужен Владыка и как можно скорее.

Когда старый ваах посмотрел на деву, то его седые брови поползли вверх от удивления. Тогда как все тело падшей было покрыто ледяной коркой, в области живота лед таял, а кожа продолжала гореть.

Люцифер с Абигором не заставили себя долго ждать, оба вошли в залу с озабоченными лицами и немедля проследовали к алтарю:

– Что произошло? – спокойно спросил сатана, но при этом бросил яростный взгляд на старшего из ваахов, отчего тот сразу засуетился.

– Произошло нечто удивительное. Ваша демоница ждет ребенка.

– Что за околесицу ты несешь? Какой еще ребенок?

– Тут, хозяин – зловеще усмехнулся старец, – вам лучше знать, какой ребенок.

Тогда Люцифер подошел к Елейле еще ближе и посмотрел ей на живот. И взгляд сатаны дрогнул от увиденного, ибо живот падшей был освещен оранжево-красным светом изнутри, а в центре этого источника света, как в ореоле покоился эмбрион трех-четырех месяцев от роду. Каждый из стоявших рядом видели это, поистине, чудо. Свет то мерк, скрывая дитя от глаз, то становился ярче, снова и снова являя создание взорам смотрящих.

– Этого не может быть, – замотал головой Люцифер. – Меня лишили права продолжать свой род, это не мой ребенок.

– Насколько нам известно, – начала скрипучим голосом еще один из старцев, – столь особенные дети появлялись не просто так. Они посланники, на них возложена особая миссия еще до рождения. И только представьте, Владыка, какие великие дела вы сможете вершить с помощью этого дитя, если оно, конечно, ваше.

– И как же проверить? – с недоверием спросил Люцифер, глядя на падшую.

– Проверить можете здесь и сейчас. Всего-то, положите руку ей на живот и если дитя ваше, оно захочет пообщаться, – усмехнулся он.

Сатана неуверенно протянул руку и аккуратно приложил ладонь к животу Елейлы. И ваах оказался прав. Свет тут же вспыхнул, затем сменил окраску с оранжево-красного на сине-черный, а Люцифер сам того не желая явил свою суть.

– Вот, – довольно кивнул ваах, – это бесспорно ваш отпрыск.

Но Владыка скривился и отошел от алтаря.

– Этот ребенок носитель божьей искры, в нем сошлись и тьма, и свет. И неизвестно, чего больше. Слишком велик риск, – Люцифер вернул прежнее самообладание. – Что с Елейлой? Почему ее тело горит?

– Ангелы не рождаются в Аду, а поскольку дитя наполовину ангельских кровей, то часть его души противится, страдает, чем причиняет ответные страдания и матери. Ребенок и смог бы выжить, все-таки темная сторона поддерживает его, позволяет расти и развиваться, но вот демоница уже не обладает такой силой, она была изменена и ее тело отныне принадлежит Преисподней. Ко всему прочему ребенок также родится здесь слабым.