Ну вот, я очередной раз осиротела. Пусть всего лишь на год, тем не менее, это больно. Димон попросил не провожать, я и не провожала, но все же смотрела в окно, как он стоит у входа в компании еще пятерых ребят – таких же будущих солдат и прощается с друзьями, как жмет руку Гелику, как натягивает на плечо увесистую сумку и как все семеро устремляются к воротам.

Гелику повезло, он-то в армию не пойдет. У него еще в семилетнем возрасте нашли какой-то порок развития, то ли в сердце, то ли в почках, в общем, ему обеспечен военный билет по уходу из детдома и полная свобода.

А я! А что я? Рокси еще два года куковать в этой дыре, протирать штаны в школе и работать в магазе Коляна. Кстати, кого теперь найдет мой босс на замену покойному уроду? Мне не жаль Генку, совсем. Таким тварям не место на земле, однозначно.

Да и с мажором еще поговорить надо…

Как только вернулся Гелик и сообщил мне, что Димас благополучно сел в автобус, я решила пойти в землянку. Хотелось прогуляться, подумать, помолчать.

Пока шла, размышляла над тем, как же мне надоел здешний пейзаж, изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год я смотрю на эти поля, смотрю на далекую, слишком далекую кромку леса, до которого не дойти. Если бы не мажор, так бы и продолжала пялиться на местные «красоты». А так хоть в город разок скаталась. Да, я помню город, помню Дом малютки, но эти воспоминания пусты и безжизненны, они не рождают ностальгии, скорее наоборот.

На подходе к землянке до ушей донесся шелест. Блин, что за хмырь нашел буян? Бомж? Хотя, откуда здесь бомжи… Я медленно подошла к краю и аккуратно заглянула внутрь. Никого! Черт, у меня уже слуховые галлюцинации, дожила.

Вдруг за спиной раздался голос:

– Простилась со своим качком?

Я аж подпрыгнула от испуга, а когда повернулась, запустила в мажора своим ранцем:

– Заколебал пугать!

Он поймал ранец и расплылся в довольной улыбке:

– Да ладно, так куда веселей, – но тут улыбка сошла с его лица. – А вообще, как себя чувствуешь после вчерашнего?

– Может, ты удивишься, но здесь у нас домогательства и насилие не такая уж и редкость. Только за прошлый год в казармах старшаки испортили пятнадцать девчонок, кого по пьяни, кого в наказание, а кого просто так.

– Ну, а ты?

– А что я? Меня защищали Димас с Геликом. Так что, гопота местная всегда обходила стороной.

– И что у тебя с этим Димасом?

– А тебе какое дело? Мы типа встречаемся, – пожала я плечами, хотя сама до конца так и не поняла, начали мы встречаться или нет.

– Выходит, любовь?

– Слушай, – меня как-то поднапряг этот односторонний разговор, – тебе-то что? Или тоже решил подкатить?

– Я? – засмеялся мажор. – К тебе? Ну, знаешь ли…

– Чо это? Мордой лица не вышла что ли? Или вам подавай только таких? – и я вытянула губы, изобразив утиный клюв, чем рассмешила мажора еще сильней.

– Сказать честно? – сейчас он снял солнечные очки и посмотрел на меня своим самодовольным взглядом.

– Говори.

– Ты необразованная, – загнул он указательный палец, – невоспитанная, – загнул средний, – и неухоженная девица, – загнул безымянный.

– Да пошел ты, – прошипела в ответ и хотела уже подняться, чтобы уйти.

Однако он встал следом, подошел ко мне и аккуратно усадил обратно:

– Не горячись. Подкатывать, как ты выразилась, я не собирался, какой бы ты распрекрасной ни была. Как уже говорил, моя задача – сопроводить тебя к отцу.

– Ок, – уселась я на матрац. – Тогда расскажи, наконец, кто мой папаша.

– Чтобы понять, кто твой отец, ты должна понять, кто я, для начала.

– И кто ты?

– Демон.

– Ну, допустим. Раз мы разобрались, что ты демон, то мой отец… – и я застыла на последнем слове в ожидании продолжения от него.

– Люцифер.

– Ага, – как-то неуверенно кивнула я. – Супер, чо. То есть мой папаня есть Дьявол, типа там Ад, грешники и все дела.

– Все иронизируешь, – разочарованно вздохнул мажор. – Неужели тебе недостаточно было того, что я показал.

– Ты как бы извини меня, но довольно сложно поверить в это.

– Что же мне сделать, чтобы ты поверила?

Мажор смотрел на меня, как на конченую идиотку.

– Покажись во всей красе, копыта там, рога, хвост.

– Боюсь, я разочарую тебя, принцесса. Нет у меня ни копыт, ни рогов, ни хвоста.

– А что есть? – изобразила я разочарование. – Слушай, ну раз ты решил меня убедить, так убеждай.

– Ладно, черт с тобой.

– Со мной, со мной, вот прям напротив сидит, – захихикала я.

– Не шути, а то передумаю.

Я аж заерзала от нетерпения. Конечно, после всего того, что уже видела, во мне не осталось сомнений в сверхъестественности Абигора, но в нем еще столько оставалось загадок, а я была настолько любопытной от природы…

Мажор тогда выпрямился, его взгляд снова застыл, как было в кладовой магазина. Образ начал мерцать и искажаться, по его коже будто волны побежали. Глаза Абигора полностью почернели, а кожа приобрела холодный серый оттенок.

– Ого, – только и вырвалось у меня.

– Довольна? – спросил он более низким стальным голосом.

– Погоди-погоди, – я поднялась с места, подошла к нему, принялась разглядывать. – Ни фига себе, – бормотала под нос. – А можно тебя потрогать?

– Рискни, – нехотя ответил он.

Я дотронулась ладонью до его руки, затем до щеки:

– Холодный. Ты вообще точно живой?

– Живой-живой.

Когда трогала его, Абигор без конца кривился, по взгляду невозможно было понять, что он испытывает, но по мимике стало ясно – ему, по меньшей мере, противны мои прикосновения.

– Ладно, я закончила.

Не прошло и секунды, как он снова стал обычным мажором с бледной кожей и черными холодными глазами.

– Теперь поверила?

– Ну, выглядел ты убедительно. Только одного понять не могу, как я – дочь самого, – и указала пальцем вниз, – оказалась брошенной и всеми забытой?

– Печальное стечение обстоятельств, – без какого-либо намека на эмоции, заключил мажор из Ада.

– Конечно, – стало так обидно от его слов. – Всему виной обстоятельства. Знаешь, – мне вдруг захотелось послать этого черта на три веселые буквы, но сдержалась. – Передай папаше, что во мне ничего примечательного нет. Я невоспитанная, неграмотная и неухоженная. Типичная оборванка, которая уже давно смирилась с положением сироты. В казармах большая часть ребят надеются найти своих предков, они злятся на них, но все равно хотят найти. А мне никогда не хотелось воссоединения с родней, даже о приемной семье давно перестала думать. Так что… Возвращайся-ка ты в Ад, преисподнюю или где вы там обитаете и скажи папику, что дочка ненавидит его и видеть не желает, что справится по жизни без его подачек, телохранителей и прочей никому не интересной фигни.

– А мать? О ней не хочешь узнать?

– Ты видимо плохо расслышал, мне плевать. Они не захотели меня знать, когда я в них особенно нуждалась, а сейчас нужда прошла. И да, ты абсолютно прав в том, что я хреновый претендент на роль дочери Дьявола.

– Ситуация, однако – снова издевательски улыбнулся он, что меня убило в конец.

– Да ты посмотри на себя, – подошла к нему и посмотрела сверху вниз. – Тебе же абсолютно параллельно на меня и на всю эту историю. Думаешь, я такая дура, что ничего не замечаю? Да, знаю немного, школу пропускала часто, но чувствую людей хорошо. Ты внутри пустой, сожри монетку и будет она звенеть в тебе пока не прос…, а ладно, – решила не договаривать, все равно нет смысла. – Уезжай, Абигор, – я сказала эти слова с такой болью, что чуть не заплакала.

– Сколько смотрю на тебя, – произнес он как-то слишком душевно что ли, – все не могу понять, на кого ты больше похожа. А иногда и вовсе думаю, что ни на одного из них.

– Сама на себя я похожа.

– Возможно, я действительно ошибся и нашел не ту, – продолжил язвить.

– Возможно.

Я больше не выдержала. Этот гад каждый раз выводит меня из равновесия. И как только у него это получается? Вроде сидит тихо, минимум слов, минимум телодвижений, но бесит при этом нереально.