— Какая же вы странная пара, — сказала Трин, с опаской оглядывая Чудище. Она принесла мне ломоть хлеба с затвердевшим сыром. Мы с Чудищем плелись в хвосте каравана, и, возможно, именно поэтому я заметил, что другим парням досталась еда получше.

— Спасибо, — ответил я, когда она уже уходила.

Трин оглянулась. Неужели думает, что я издеваюсь?

— Спасибо, что хотела помочь нам, — добавил я. — Брасти рассказал, что ты пыталась увести лошадь и вернуться в Рижу.

— Я просто… Ерунда. Глупый порыв, о котором я тут же забыла.

— Хочешь пройтись с нами? — спросил я.

— Если вам так угодно.

Поначалу мы просто молчали, глядя на расстилавшееся перед нами Копье. Со всех сторон дорогу обступали деревья и кусты, создавая странное ощущение, что мы с Трин остались наедине. Я чувствовал себя неловко, словно в эту самую минуту изменял Эталии, с которой вряд ли когда–то еще увижусь.

— Вы изменились, — сказала наконец Трин.

— Да? И как?

Она посмотрела на меня, внимательно изучая лицо.

— Словно что–то потеряли. Раньше в ваших морщинках вокруг глаз и на лбу было нечто такое, что теперь исчезло.

— Ты, похоже, разочарована.

Трин смутилась, вероятно подумав, что оскорбила меня.

— Нет, просто вы не такой, каким я вас считала, когда мы познакомились.

Я вспомнил тот день на рынке в Солате.

— И что же ты тогда от меня ждала?

— Что бы там ни было, нельзя винить меня за то, что я недооценивала вас. Кто бы мог подумать, что такие мужчины вообще существуют? — Она улыбнулась, глядя мне прямо в глаза.

Будь я помоложе и не таким циничным или будь я, к примеру, Брасти, то принял бы ее улыбку за знак восхищения.

— Мне нужно возвращаться, — сказала она. — Принцесса станет искать меня.

Когда Трин ушла, Чудище проводила ее взглядом.

— Думаешь, эта красавица вдвое моложе меня влюбилась без всякой на то причины? — спросил я.

Чудище фыркнула.

— Ага, — согласился я. — Я тоже так думаю.

Может, Трин просто стремится использовать любой шанс, чтобы обрести защиту? Что еще ее могло заинтересовать? А может, она просто играет со мной — хотя я не думал, что она из тех девушек, кто любит подобные игры.

К нам подошел Кест.

— Не мешаю? — поинтересовался он, заметив выражение моего лица.

— Просто просчитываю шансы.

Кест поднял бровь.

— Боя?

— Возможно. Пока не знаю.

— Это насчет Алины?

— Нет. Хотя с ней тоже придется разобраться.

Ситуация с Алиной была запутанной. Она из благородного рода, хоть и непонятно, что это значит в ее случае, особенно если учесть, что она совершенно разорена. Я даже не знал, есть ли у нее теперь хоть какой–то титул. Городской мудрец его не назвал: наверное, это означало, что Тиаррены — обычные лорды и не более. Валиана, конечно, полностью поглощена заботами о девочке, но как только мы приедем в Хервор, то всё изменится, и от Алины избавятся. Станут ли враги девочки и впредь охотиться за ней? И если так, то каким образом я смогу защитить ее?

— Кажется, она не хочет иметь со мной ничего общего, — сказал я вслух.

— Она слишком юна, — ответил Кест. — Думаю, ей какое–то время нужно побыть обычной девчонкой.

— Она не хочет находиться рядом с теми, кто напоминает ей о разрушенной жизни.

— Полагаю, что глубоко в сердце она все понимает. И, возможно, даже любит тебя и лошадь. Алина знает, что вы спасли ей жизнь. Но разумом она все еще переживает то, что с ней произошло. На это нужно время.

Я машинально погладил Чудище по жесткой израненной шкуре. В последнее время она все чаще позволяла мне ехать верхом, но моя нога наконец–то полностью зажила после арбалетной раны, и я предпочитал идти пешком.

— Король мне солгал, — рассеянно сказал я.

Кест посмотрел на меня.

— Насчет чего?

— Насчет тянучки. Когда они схватили Алину, девочка съела тянучку, поняв, что нас поймали. Съела ее, но осталась жива и испытала на себе все эти ужасы. Думаю, что она меня и в этом винит.

— Возможно, действие снадобья просто закончилось: столько лет прошло с тех пор…

— Леденец все еще действует, — заметил я. — Король с самого начала был против них. Он солгал мне.

— Сомневаюсь, что это был один–единственный раз. Забудь, Фалькио. Король всегда поступал лишь так, как считал нужным, да и ты тоже. Девочка, в конце концов, жива, она еще дитя, со временем исцелится. Дай ей срок.

Алина относилась ко мне с высокомерным презрением, слегка побаивалась Кеста, но почти сразу же прониклась добрыми чувствами к Брасти.

— Еще! Покажи еще! — услышал я ее довольный визг.

Брасти широко улыбнулся. Он обожал пускать пыль в глаза благодарной публике.

— Хорошо, что на этот раз?

Алина прикрыла ладонью глаза от солнца и сказала:

— Вон там, на том дереве. Видите?

Он привстал на стременах.

— Что там? Не вижу.

— Яблоко же, вот смешной.

Брасти посмотрел на кривое дерево, наполовину закрывавшее дорогу вдали от нас. Остальные наблюдали за ними, дав отдых лошадям и расправляясь с обедом.

— Нет там никакого яблока, — сказал он, выдержав театральную паузу. — Всего лишь горошинка, маленькая красная горошинка.

Алина захихикала.

— Это яблоко, любой увидит.

— Даже если и так — а я, заметь, вовсе не уверен в том, что это не маленькая красная горошинка, — то оно слишком далеко. — Он расправил плечи и откинул волосы с лица. — У какого человека, у какого великого человека, должны мы спросить, достанет сил, умения и стальной отваги поразить такую цель?

Кест косо глянул на него.

— Отваги? Думаешь, яблоко попытается тебе отомстить?

Алина хихикнула.

— Молчи, фехтовальщик, — надменно сказал Брасти. — Это дело для настоящего мужчины.

Он завел правую руку за плечо и достал из колчана стрелу. Положил ее, натянул тетиву, а затем направил лук вверх и чуть левее.

— Вы же не туда целитесь, — озабоченно сказала Алина, но Брасти не обратил на ее слова никакого внимания и выпустил стрелу.

Сначала я подумал, что он промазал, но дул легкий ветерок, и стрела полетела по дуге, забирая вправо, а потом угодила прямо в яблоко, сбив его с дерева.

Алина радостно захлопала в ладоши.

— У вас получилось, сударь!

Рассматривая ногти, Брасти небрежно сказал:

— Воистину кто способен на такое великое и ужасное дело?

— Тот, кому лень самому собирать яблоки? — предположил я.

Алина чересчур старательно пренебрегла моей шуткой и все внимание отдала Брасти.

— Но как у вас это вышло? Вы же целились намного левее.

— Ветер, — сказал он. — Необходимо всегда учитывать ветер.

— Но он такой слабый.

— Посмотри на тонкие ветки на том дереве. Видишь, как они раскачиваются? Эта часть дороги защищена от ветра склоном холма, но деревья впереди стоят на открытом месте.

Она посмотрела на него с восхищением.

— А вы можете…

— Еще что–нибудь сбить? Дяде Брасти нужно оставить несколько стрел для негодяев, милая.

— Нет, я не то имела в виду… Я просто думала… — Она сглотнула, глаза ее светились надеждой. — А вы можете и меня научить так стрелять?

Брасти взглянул на нее сверху вниз, потом посмотрел на меня.

Я пожал плечами. Не мне решать.

— Ладно, — сказал Брасти. — Но учиться будешь, как я скажу, а не так, как ты захочешь. Договорились?

Алина торжественно кивнула:

— Договорились.

— Тебе понадобится лук.

Девочка задумалась.

— У меня нет лука. И денег нет.

Брасти скрестил руки на груди и поглядел на нас.

— Полагаю, если уж я собираюсь обучать тебя мастерству стрельбы из лука, то должен отдать тебе тот лук, который подарил мне мой мастер, когда я у него учился.

— Правда? — спросила она, совершенно очарованная.

Он ушел к последней повозке и принялся копаться в вещах. Брасти вернулся, держа руки прямо перед собой, словно нес нечто драгоценное. Но в них ничего не было.

— Вот, — сказал он. — Твой первый лук.