Триста двадцатый обнаруживает скопление людей впереди. Затрудняется определить их статус.

– Стоп! – шепотом командует Сергей.

Они замирают на месте. Стейнберг тихо опускается на колено, берет винтовку наизготовку. В надежде, что соблюдение инструкций чокнутого пехотинца хоть немного увеличит его шансы на выживание. Он ощущает себя больной крысой, запертой в темном лабиринте.

– Триста двадцатый, что там?

– Люди. Больше ста единиц. Есть вооруженные. Статус не определен. Возможно, гражданские.

– Ясно. Оставайся тут. Охраняй лейтенанта. Я на разведку.

– Принято.

Сергей тихо идет вперед. Через пятьдесят метров натыкается на ставшие уже привычными ступени, ведущие вверх. Видимо, весь городок строился по типовому проекту. Слева – короткий коридор. Массивная плита двери. Большая надпись на темном металле: «Убежище гражданской обороны №….». Сквозь тяжелую дверь не доносится ни звука. На прицельной панораме смутные зеленые силуэты. Много. Ни один предварительно не определен как противник. «Может, удастся у них жратвой разжиться?» – думает Сергей. Подзывает КОПа. Стейнберг хромает следом, касаясь рукой стены, чтобы не споткнуться в темноте.

– Эй, в убежище! – Гремит на максимуме внешний динамик, – Здесь имперские силы. Рядовой Заноза, личный номер 34512391/4354. Откройте дверь.

За дверью начинается мельтешение зеленых силуэтов. Сергей довольно долго ждет. Возня в убежище продолжается, однако дверь остается закрытой.

– Повторяю, – снова кричит Сергей серой плите. – Здесь имперские силы. Требую открыть дверь. В противном случае дверь будет взорвана.

Два силуэта замирают по краям двери. Оба вооружены. Плита дает трещину, затем тяжелые створки начинают медленно _расходиться.

– Карл, держи коридор. Огонь по необходимости. Я внутрь, попробую найти еды, – тихо говорит Сергей.

Стенберг кивает, опускается на колено. Приникает к прицелу.

– Внимание! – Сергей уменьшает громкость динамика. Их и так уже услышали за километр. – Вы, двое, у дверей! Положить оружие на пол, в центре прохода. Руки держать на затылке. Отказ подчиниться воспринимаю как враждебные действия. Мой робот стреляет по малейшему намеку на враждебность.

– Здесь гражданские люди, – слышится из-за двери. – Не стреляйте.

– Считаю до двух, – отвечает Сергей. Кивает КОПу.

Туша Триста двадцатого втискивается в проем. Фигуры за дверью суетливо кладут оружие на пол и вскидывают руки. КОП замирает посреди большого помещения, уставленного нарами вдоль стен. Вопреки ожиданию, воздух в убежище не затхлый. Едва слышно шуршит вентиляция. В тусклом свете потолочных плафонов лица вокруг бледны, словно у мертвецов.

– Здравствуйте, – глухо начинает Сергей через опущенное забрало. Кто его знает, чего тут ждать. Береженого бог бережет. – Кто у вас старший?

Молчаливые лица смотрят Сергею за спину. Никто не проронил ни слова. За спиной – двое с поднятыми руками. Один в форме дорожной полиции. Второй в комбинезоне полувоенного образца. С карманами под магазины и с легким бронежилетом. Перед ними на полу лежат пистолеты.

– Опустите руки, – приказывает Сергей. – Кто из вас старший?

Мужчины переглядываются друг с другом. Молчат. Падающий сверху свет превращает их глазницы в черные дыры поверх щетинистых щек.

– Со мной раненый офицер. Мне нужна вода. И немного еды, – обращается Сергей к полицейскому.

– Пойдемте, воды у нас много. Еда тоже найдется, – полицейский оживляется, суетливо показывает дорогу. Его движения дерганы, как у куклы.

Сергей идет за ним следом, оглядывая лица людей в тени нар. В убежище стоит почти мертвая тишина. Никто не разговаривает. Не пытается что-то узнать. Лица враждебны и безучастны. Никто не смотрит Сергею в лицо. Взгляды направлены в пол. Даже железное страшилище КОП не вызывает ни у кого интереса. Сергей поднимает лицевую пластину. Удивленно осматривается. Кто его знает, что должны чувствовать люди, если их запереть под землей на неделю. Но, даже с учетом страха и неизвестности, их поведение выглядит необычно. А может, он просто давно не видел нормальных людей.

Сергей входит вслед за полицейским в небольшой отсек. Коп зажигает свет. Краны с водой. Ряд унитазов за перегородкой. Бак системы очистки воды. Силовой генератор. Замкнутый цикл. Полная рециркуляция. Сергей ежится, представляя, как будет пить переработанную мочу. Хорошо лейтенанту. Он на своей скорлупке к такому привык.

– Вот продукты, выбирайте, – предлагает полицейский, нервно улыбаясь. Его глаза бегают, избегая взгляда Сергея. Большой холодильный шкаф заполнен коробками с сухим пайком.

– Благодарю, – отвечает Сергей и начинает набивать рюкзак. По самым пессимистичным прикидкам, еды тут еще на пару месяцев.

– Демократы не беспокоили? – спрашивает он беспокойного полицейского.

– Кто?

– Солдаты Демократического Союза.

– А… Нет… Никто не приходил. Сидим тихо, не шумим, ждем сообщений. Я порядок знаю, – затараторил коп.

– Ладно. Не буду привлекать к вам лишнего внимания. Мы уходим. Спасибо за продукты.

– Не за что. Мне не жалко. Продуктов тут море, – коп затряс головой.

Проходя мимо мужчины в полувоенной форме, Сергей поинтересовался:

– А вы кто? Тоже полицейский?

Мужчина качает головой.

– Я охранник с обогатительной фабрики.

– Сволочь он, а не охранник, – звучит из темноты злой женский голос. Всхлипывает.

– Ш-ш-ш, – пытается кто-то ее успокоить.

– Да плевать я на него хотела! – сквозь слезы выкрикивает женщина. – Что он мне сделает? Пристрелит? Да плевать! Пусть лучше пристрелит! Еще раз трахнет? Мне не привыкать. Чего вы ждете?! Он и до вас доберется, скотина!

Женщина глухо зарыдала в одеяло. Лица вокруг оживают. Угрюмые взгляды буравят Сергея.

– Что тут произошло? – стараясь показаться заинтересованным, спрашивает он полицейского. Сейчас тот ответит, Сергей успокоит женщину и они уйдут. Они и так задержались. КОП наблюдает неподалеку движение. Может, это за ними.

– Да так, ничего. Женщина, нервы… – бормочет коп, глупо улыбаясь.

– Да какие нервы! – От дальней стены отделяется крупный пожилой мужчина. – Эта сволочь Маргарет изнасиловала! Она начальник смены. Постоянно указывала ему его место. А тут он себя королем ощутил. Решил, что все может. Привык над зэками издеваться. Говорит, все равно подыхать. У него пистолет. С ним не поспоришь. А этот слизняк язык в задницу засунул, ходит перед ним на цыпочках, – мужчина резко ткнул пальцем в отшатнувшегося полицейского.

– Так, – посерьезнел Сергей. – Кто еще может это подтвердить?

– Я… И я… И я тоже. Они ее в туалет уводят и там… И этот тоже вслед за ним мылится… – понеслось с разных сторон.

– Понятно. – Сергей поднял с пола оружие. Осмотрел. Обычные кольты. Сорок пятый калибр. Еще прадедушки из таких стреляли. Дешево и сердито. – Патроны запасные есть? – Спросил он у охранника.

Тот кивнул. Протянул обойму. Взгляд исподлобья. Ноги напряжены. Глаза шарят по помещению, нащупывают дорогу к бегству.

– Даже не пытайся, – спокойно советует ему Сергей. – у моего КОПа огнемет. Испечет, как шашлык. Шага не сделаешь.

Не глядя, протягивает руку. Полицейский сует ему запасной магазин дрожащей ладонью. Сергей сует один пистолет за ремень. Кладет в набедренный карман магазины. Передергивает затвор кольта. Резким пинком под колено сбивает на землю набычившегося охранника. Два выстрела глухо отдаются от стен. Идеальная акустика. Никакого эха. Короткие цилиндрики гильз беззвучно катятся по серому пластику пола. Влажно блестят выбитые куски волосатых костей черепа. Поворачивается к полицейскому.

– Что же ты, падла, – поймав, наконец, его затравленный взгляд, спрашивает Сергей. – Власти мало показалось?

Тот стоит, ни жив, ни мертв. Смотрит, не мигая, словно загипнотизированный.

– На пол ляг, – приказывает ему Сергей. – Тут кругом бетон, рикошеты. Заденет кого-нибудь.

Полицейский кулем валится лицом вниз. Скулит по-собачьи. Сергей стреляет ему в затылок. Походя удивляется, как легко у него это получается. Как комара расплющить. Протягивает пистолет ошарашенному мужчине. Тот тупо принимает оружие. Держит его за ствол, не отводя взгляда от дергающихся ног полицейского.