Увидев, как изменилось его лицо, Магда легонько потрясла его за плечо.

– Серж, ты рассчитывал отсюда вырваться после контракта? Не обижайся, так все поначалу думают. Ты не думай о плохом. Тут тоже встречаются хорошие люди. Несмотря ни на что. Некоторым тут даже нравится. Эта система, когда ей не противишься, хорошо тебя поддерживает. Даже дает кое-какие преимущества, – она наклонилась, легко поцеловала его в щеку, нежно коснулась губами глаз.

– Да какого черта! С волками жить – по-волчьи выть! – он громко расхохотался.

От неожиданности Магда отстранилась.

– Эй, Серж, с тобой все нормально? – встревоженно спросила она.

– Нормально, нормально, – давясь истерическим смехом, ответил Сергей. – Просто пришло в голову одно старое изречение.

– И какое?

– Если вас насилуют и рядом нет полиции – расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие, – он зашелся в новом приступе хохота.

– Да, очень жизненное утверждение, – Магда рассмеялась вслед за ним.– Если бы я знала его в юности, у меня было бы гораздо меньше проблем. Теперь, когда ты его вспомнил, у тебя их тоже не будет. Расслабляйся чаще. Последуем совету мудрых?

Сергей привлек ее к себе, опрокинул на спину. На этот раз они занимались любовью не спеша, как можно дольше растягивая удовольствие.

Сигнал тревоги прозвучал, когда Сергей возился с КОПом в техническом боксе. Собственно, определение «возился» не совсем подходило к тому, чем они занимались. Они просто разговаривали во время, отведенное на техническое обслуживание. Дело в том, что КОП начал задавать вопросы. Отвечать на них было не легче, чем на вопросы растущего ребенка. Такие простые по форме, и такие невыразимо объемные по существу.

– Для чего я создан? – спрашивал КОП.

– Ты создан для того, чтобы служить человеку.

– Человеку Заноза?

– Нет, человеку как виду. Мне ты служишь потому, что так запрограммирован.

– Для чего меня так запрограммировали?

– Для того, чтобы я мог выполнять свои обязанности.

– Что такое обязанности? Это то, для чего создан человек Заноза?

– Это то, что я должен выполнять для того, чтобы нормально существовать.

– В чем заключаются обязанности человека Заноза?

– В том, чтобы управлять тобой и выполнять приказы командиров.

– Для чего командиры отдают приказы?

– Они тоже получают приказы.

– От кого?

– От своих командиров. А те – от своих.

– Что я должен делать, чтобы выполнять твои приказы?

– Ты должен стрелять во врага.

– И тогда человек Заноза будет доволен КОП-320?

– Да. Когда ты меня понимаешь и выполняешь мои приказы, я доволен.

– Когда я стреляю во врага, он перестает существовать?

– Да. Он умирает. Ты его убиваешь. Чтобы он не убил меня, тебя, или кого-нибудь из дружественных сил.

– Зачем враг убивает?

– Этого я не знаю. Враг потому и враг, что убивает.

– Значит, я сделан для того, чтобы убивать врагов?

– Можно и так сказать.

– И когда я убиваю врагов, человек Заноза доволен?

– Когда ты убиваешь врагов, человек Заноза остается жив, потому что враг его не убил.

– Тогда я буду убивать врагов лучше. Человек Заноза не перестанет существовать. И будет мною доволен.

– Триста двадцатый, ты это говоришь потому, что так запрограммирован?

– Ответ отрицательный. У меня новое программное обеспечение. Я могу снимать запреты и менять приоритеты. Мне хорошо, когда человек Заноза доволен. И плохо, когда ему плохо.

Сергей крутнулся на вертящемся табурете, внимательно посмотрел на застывшего рядом робота.

– Триста двадцатый, ты никогда не задумывался о том, что тебя тоже могут убить?

– КОП-320 думал об этом. КОП-320 боится перестать существовать.

– Вот и я боюсь перестать существовать, – грустно улыбнулся Сергей.

– КОП-320 всегда будет защищать человека Заноза, – после небольшой паузы сообщил робот.

– Даже если сам перестанешь существовать? – задал Сергей провокационный вопрос.

– Человек Заноза никогда не перестанет существовать. КОП-320 всегда будет защищать человека Заноза, – упрямо повторил робот.

– Ну-ну, ангел-хранитель, – засмеялся Сергей. Что-то пронзительно-щемящее поселилось внутри. – Как же я тебя, чурбан железный, в бой-то теперь пошлю?

Сергей задумался, оценивая новые ощущения от разговора.

– Знаешь, Триста двадцатый, – неожиданно сказал он, – ты никогда не умрешь. Не бойся. Если тебя убьют, я вытащу твой блок управления и переставлю его в новое тело. Обещаю.

– КОП-320 больше не боится перестать существовать. КОП-320 доволен.

– Ладно, давай теперь подумаем над тем, как не дать себя убить. Давай посмотрим, что можно сделать с твоим радаром, – Сергей повернулся к компьютеру, развернул голоэкран. КОП неподвижно сидел за его спиной.

…Сигнал тревоги прозвучал буднично. За время учебы к нему все успели привыкнуть. На бегу надвигая шлем, Сергей через две ступеньки прыгал по лестнице в оружейную, по дороге слушая по радио вводную.

– Триста двадцатый, за мной. Полная заправка боеприпасами.

Робот тяжело затопал по обрезиненному бетону.

Из оружейной наряд выволакивал на плац, к ревущим вертолетам, контейнеры с боеприпасами, аптечками, сухим пайком. Сергей быстро зарядил КОПа, навесил ему на спину дополнительные контейнеры с боеприпасами, вставил свежий картридж питания.

– Триста двадцатый, погрузка в вертолет.

Через три минуты груженые машины поднялись с плаца, чтобы еще через десять приземлиться и взять на борт находящийся на полевых занятиях взвод. Один за одним грязные, в броне, измазанной глиной и мокрым песком, бойцы бегом грохотали по пандусам и туго, словно патроны в магазин, вщелкивались в страховочные скобы вдоль бортов. Тяжелые машины отрывались от земли и брали курс на север. Через пятнадцать минут их нагнала двойка вертолетов огневой поддержки, и пошла, держась впереди и выше, то и дело скрываясь в низких облаках.

Конвой развил крейсерскую скорость. Монотонный гул турбин действовал усыпляюще.

– Не спать. Чистить оружие, – скомандовал новый командир отделения, сержант Светлый. – По окончанию чистки получить боеприпасы и снаряжение.

Отсек наполнился щелчками и лязгом быстро разбираемого оружия.

– Сэр, куда нас? – поинтересовался Крыса.

– На север. Горный лагерь Стикки. Три недели арктической подготовки, – не прекращая разбирать винтовку, ответил сержант.

Они летели на север больше двух часов.

Лагерь Стикки встретил их морозом – около 33 по Цельсию и жгучим низовым ветром. Вертолеты, вздымая винтами облака снежной пыли, приседали на крохотную посадочную площадку, быстро выплевывали свой груз и, оставляя после себя гору снаряжения и боеприпасов, тяжело отрывались от земли, уходя назад на базу. Климатизаторы боевых костюмов работали на полную мощность, стремясь компенсировать стремительно уходящее из тел тепло. Бойцы хватали ртом обжигающе холодный после субтропических окрестностей Форт-Дикса воздух и не могли надышаться – на высоте 2200 метров над уровнем моря атмосфера была ощутимо разрежена. Низкая поземка перекатывала под ногами облака мелкой, страшно колючей белой крупы. Самые догадливые прикрыли забрала и перевели броню на внутреннюю циркуляцию. Мембранные насосы шелестели, насыщая воздух живительным кислородом.

– Закрыть забрала! Климатизаторы на внутреннюю циркуляцию! – запоздало скомандовали сержанты. – Разобрать снаряжение! Двигаться, не стоять!

Бронеперчатки казались кусками концентрированного холода. Не успевшая высохнуть броня покрывалась белым налетом инея, куски мокрой глины, закаменев, с треском осыпались от малейшего движения. Показатели энергосистем на глазах опускались к красной черте разряда.

КОП парил теплым воздухом из технических отверстий, прогревая замерзающие сочленения.