В имперской армии были официально разрешены дуэли. В небоевой обстановке любой мог вызвать на поединок равного по должности или званию. Правила поединка определяли секунданты. Обычно в этом качестве выступали непосредственные командиры участников. Поединок мог проходить на кулаках, мог и с применением оружия. Он мог закончиться смертью или прекращался после первой крови. Серьезность проступка, вызвавшего дуэль, определяли опять-таки командиры, именно они назначали правила поединка. Нередко офицер, выполнив в бою неправильный с его точки зрения приказ, повлекший гибель подчиненных, после боя просил разрешения у командования на дуэль со своим командиром. Очевидно, этот фактор не позволял офицерскому корпусу обзаводиться чрезмерным количеством тупиц, трусов и самодуров. Дуэли не были привилегией офицеров. Часто в них участвовали сержанты и даже рядовые.

– Охренел, салага? Уставов на ночь начитался? Я те покажу дуэль, – глаза морпеха наливались кровью. – Я таких, как ты, крыс сухопутных, по десятку в день давлю голыми руками!

– Остынь, парень, – вмешался Самурай, – мы сейчас уйдем. Не порти нам выходной.

– Цыц, недомерок, – верзила даже не повернул головы. Со стороны зала, из-за столиков покатился издевательский смех.

– Только не здесь, – нервно предупредил бармен. – Мне неприятности ни к чему. Идите в сквер, там и разбирайтесь.

– Как скажешь, братан, – громила столкнул Сергея с табурета, – Чего расселся, салага. Пошли на улицу, нечего палубу поганить.

Из зала уже откровенно гоготали в несколько глоток:

– Ты там поаккуратнее, Малыш, не убей их.

Они вышли на улицу. Верзила шел сзади, подталкивая Сергея в спину. Самурай угрюмо плелся рядом. Они остановились тут же, между домами, в небольшом сквере, поросшем развесистыми тенистыми деревьями.

– Ну что, салага, – очередной тычок в спину чуть не сбил Сергея на землю.

– А ничего, козел. Пришел биться, так бейся, нечего языком молоть. Самурай, посмотри там, чтобы копов не было. – Сергей принял боевую стойку, расслабился.

– Ты кого козлом назвал? – верзила зверел на глазах.

– Молодые люди! – раздалось у них за спиной. От ворот дома, в который упирался короткий сквер, к ним спешила невысокая сухонькая старушка.

– Да, мэм, – Сергей повернулся к женщине.

– Молодые люди, я видела, вы собираетесь драться. И, по-моему, вот этот высокий молодой человек явно зачинщик.

– Вам показалось, мэм, – Сергей улыбнулся старушке. Та тем временем встала между ними и грозно посмотрела на побагровевшего морпеха.

– Я давно замечала, что у этого бара дерутся. Все никак не доходили руки пожаловаться коменданту. Это просто безобразие. Дворник часто жалуется, что по утрам дорожка в крови и кусты сломаны. Я требую прекратить драку!

– Мэм, мне очень жаль, что мы вас потревожили. Заверяю вас, что я тут никогда не дрался. – Сергей старался успокоить женщину, опасаясь, как бы ей не стало плохо от волнения.

Морпеха, похоже, совсем развезло. Набычившись, он рявкнул:

– Уйди с дороги, старая кошелка!

Дальше произошло нечто невероятное. Старушка укоризненно покачала головой, глядя на пьяного, и вдруг, сделав семенящий шажок, резко пнула его под колено. От неожиданности морпех тяжело осел на землю, стараясь сохранить равновесие, оперся рукой о тротуар. Старушка сделала еще шаг и маленькое колено врезалось ему между ног. Выпучив глаза, здоровяк хватал воздух разинутым ртом, схватившись руками за сокровенное место. Старушка, не останавливаясь на достигнутом, резво крутнулась на пятке и с резким «хех!» ударила его локтем по затылку. Голова морпеха мотнулась вперед, тело мешком повалилось на брусчатку сквера. Из носа тонкой струйкой потекла кровь.

Первым пришел в себя Сергей.

– Ну, мэм, вы даете… То есть я хотел сказать, – тут же поправился он, – такое редко увидишь.

Старушка сунула ногу в слетевшую туфлю:

– Ерунда, молодой человек. Я сорок лет замужем за офицером, помоталась по гарнизонам. И не таких обламывала.

– Лежать! – прикрикнула она, заметив, что пьяный начал приходить в себя. Тот покорно замер, подтянув колени к подбородку.

– Вы, я вижу, воспитанный молодой человек, – старушка, немного склонив голову набок, с добродушной улыбкой старой учительницы разглядывала Сергея, – Где вы учились?

– Инженерный колледж на Новом Урале, мэм.

– Вот что, молодой человек. Отнесите этого грубияна назад, туда, где взяли, и заходите ко мне вместе со своим другом. Я напою вас чаем. Такого вы не пили, я вас уверяю, – старушка махнула рукой в сторону дома в конце сквера и засеменила к калитке.

Сергей с Самураем тяжело приподняли безвольное тело и с трудом поволокли его к бару. Перед самой дверью верзила просипел:

– Слышь, братаны…

– Чего тебе? – отдуваясь, неприязненно спросил Самурай.

– Не говорите там… про нее… Пожалуйста… – последнее слово далось детине явно с большим трудом.

– Ладно уж, – Самурай толкнул дверь плечом, помогая морпеху ввалиться в бар.

Сослуживцы подхватили тело своего друга, усадили на стул, стерли кровь с лица. Тело слабо качало головой и все время норовило сползти на пол. Бармен стоял в ступоре, машинально, по пятому разу протирая один и тот же стакан.

Морские пехотинцы обступили Сергея. Самурай скромно стоял в сторонке.

– Ну, вы даете, чуваки, – Сергея хлопали по плечам, пытались угостить пивом. – Как вы его уделали? У Малыша ведь голова чугунная, он на спор деревянную стену лбом ломает!

– А никак, – внезапно вмешался Самурай. – Сержант под страхом смерти запретил нам драться в увольнении.

Наступила тишина.

– Запретил драться… – задумчиво повторил жилистый морпех, глядя на тело Малыша, которое снова сползло на пол. – Запретил драться… Ну а вы?

– Мы и не дрались. Не можем же мы нарушить приказ, – Самурай одернул комбинезон, взялся за ручку двери.

– Передай вашему сержанту, что он охренительно умный мужик, – морпех хлопнул Самурая по спине.

– Хорошо, передам. Счастливо оставаться.

– Ребята! – окликнул их очнувшийся бармен. – Вы это, если будете проходить мимо, забегайте. У нас всегда свежее пиво. Я вам столик зарезервирую.

Сергей кивнул, закрывая за собой дверь.

– Надо же, запретил драться, – снова повторил морпех и заказал себе двойное виски…

Двухэтажный дом старушки был очень ухожен. Она встретила их на каменном крылечке, вытирая руки фартуком, проводила в гостиную.

– Меня зовут Марта фон Бронски, – чинно представилась старушка. – Я жена полковника фон Бронски.

– Очень приятно, мэм, – Сергей изобразил легкий полупоклон. – Меня зовут Сергей. Поколебавшись, добавил: – Заноза. Моего друга зовут Самурай.

– Ох уж мне эти ваши клички. – Старушка покачала головой. – Неужели нельзя сказать свою настоящую фамилию?

– Простите, мэм. Меня зовут Сергей Петровский.

– Я Исидо Накамура, мэм.

– Прошу к столу, молодые люди.

На столе дымились свежие оладьи. Рядом с ними в вазочке искрился кленовый сироп.

Марта расставила чашки, разлила чай.

– Это с корнем шиповника. Здесь такое не растет, – с гордостью сообщила она. – Мой фирменный рецепт.

Гостиная была обставлена красивой, отделанной под орех мебелью. На стене на большом ковре тускло отсвечивали воронеными стволами несколько десятков армейских пистолетов различных систем.

– У вашего мужа прекрасная коллекция, – Сергей попытался начать светскую беседу.

– Это моя коллекция, уважаемый Сергей, – улыбка пожилой дамы отдавала ехидцей. – И не пытайтесь говорить со мной как с выжившей из ума старухой, я этого не переношу.

– Простите, мэм, – озадаченный Сергей не знал, как себя вести с этой странной женщиной.

– Накамура, Накамура… – Марта задумчиво посмотрела на Самурая. – Скажите, Исидо, вы не имеете отношения к клану Накамура с планеты Киото?

– Мэм, я член семьи Накамура, – удивленный Самурай слегка поклонился.