Самое ужасное, что я стала испытывать чувство вины, когда видела Стаса или Матвея. Я глядела в пол, по сторонам, рассматривала побелку на потолке, но перестала смотреть им в глаза. Я ощущала стыд и неловкость, мне все время хотелось смыть с себя этот позор, которым меня осчастливила Кира. Те же в свою очередь, вели себя как обычно, то ли ни о чем не догадываясь, то ли игнорируя этот слух. Ожидание начало меня выматывать, но я старалась не думать об этом, работая в своей музыкальной атмосфере.
Приятная мелодия как раз играла в наушниках, когда к моему столу подошел Матвей. Я торопливо вытащила наушники, бросила их в верхний ящик стола и покраснела. На мой стол приземлился листок, я не шевелилась, боясь поднять глаза на своего начальника. Сердце замерло. Неужели это… Мое увольнение?
— Что ты сказала? — спросил Матвей. Я наконец-то подняла на него глаза и поняла, что последнюю фразу произнесла вслух. Опустив глаза, я вдруг увидела, что на листке какая-то таблица.
— Эмм… Я говорю явление, — мысли в моей голове носились с бешеной скоростью, Матвей смотрел на меня голубыми глазами, нахмурившись, — на улице чудесное явление.
Пфф, что за чушь.
— Чудесное?
— Ммм, ну как… Солнышко же, птички, рай просто… — я несла какую-то абсолютную ахинею.
Матвей подошел к окну, отодвинул жалюзи и взглянул сквозь стекло. Под полуденным солнцем кипел асфальт, прямо напротив нашего здания образовалась огромная пробка. Водители старых развалюх открывали окна и обмахивались газетками, водители иномарок наоборот плотно закрывали окна, наслаждаясь кондиционерами. Казалось, даже воздух плавился.
Мой босс посмотрел на меня как на полную идиотку и отошел от окна.
— Так, ладно. Я коротко и по делу. Мы со Стасом посовещались и решили доверить тебе подготовку к тендеру на площади для дальнейших газовых работ. Здесь список городских структур, которые могли бы тебе помочь, а в таблице указаны все те площади, которые нам нужны. Можешь начинать прямо сейчас, это достаточно срочный вопрос. Начни вот с этого человека, он будет твоим главным помощником. — Матвей ткнул пальцем в первую строчку документа. Мне еще не верилось, что меня не уволили, и я пока туго соображала.
— Тебе все понятно?
— Да-да, — я торопливо схватила листок в руки, чуть не разорвав его при этом надвое. Он с сомнением посмотрел на меня, вздохнул и ушел.
Может это какая-то проверка? Я боязливо посмотрела на документ. В любом случае, это серьезное задание, выиграть тендеры на все площади будет непросто, мне придется очень сильно постараться. И я сделаю все возможное, чтобы доказать, что увольнять следует не меня.
Я сидела в наушниках до позднего вечера, подготавливая документы для тендера, просматривая бесконечные таблицы. Завтра срочно начну делать таблицу, решила я, отметила пункт в своем списке дел на завтра и открыла новый документ для работы. В офисе уже никого не было, только парочка сотрудников, которые судорожно доделывали свои дела, постоянно поглядывая на часы.
Его присутствие я почувствовала сразу же, по спине пробежал знакомый холодок, я застыла, боясь обернуться. Медленно я вытащила наушники из ушей, продолжая упрямо гипнотизировать монитор. Затем, все-таки не выдержала и обернулась.
Сероглазый стоял у двери, облокотившись о дверной косяк. Его рабочий день видимо уже закончился. Рукава белоснежной рубашки были закатаны до локтей, обнажая крепкие руки, черный пиджак висел на руке.
Он задумчиво смотрел прямо мне в глаза, нагло оглядев перед этим с ног до головы. Я молча смотрела в ответ, не решаясь первой завести разговор. Светлые волосы были взъершены, на лице читалась усталость. У нас в здании я его никогда не видела, возможно, он работал где-то неподалеку.
Припозднившиеся менеджеры встали, словно сговорившись, выключили компьютеры и отправились на выход, даже не сказав мне «пока». Мы остались с Сероглазым вдвоем. Где-то за окном горели вечерние огни, раздавались гудки машин, а мы безмолвно застыли, глядя друг на друга. Затем, он подошел к моему столу и присел на краешек. На смену холоду пришло знакомое тепло от его присутствия. Он обладал невероятным магнетизмом.
— Ни Стаса, ни Матвея уже нет на месте. Вы опоздали. — Я решила первой нарушить тишину. Хотя никакой неловкости не испытывала. С ним мне было легко и свободно. С ним я могла даже просто молчать.
- А я не к ним. — Он продолжал разглядывать меня, протянул руку и заправил выбившийся локон волос за ухо. Я смутилась и уставилась на пуговицы его рубашки, делая вид, что не понимаю о чем он.
Сероглазый мягко взял мой подбородок, заставляя посмотреть прямо ему в лицо. И я смотрела. Я смотрела в его светлые глаза, охватывала взглядом тонкий аристократичный нос, мягкие губы. Или не мягкие? Я этого не знала, но честно признаюсь, мне очень хотелось узнать. Он провел ладонью по моей щеке, пальцем очерчивая мои губы, веки, брови. В пояснице стрельнуло, я прикрыла глаза. Мое сердце стучало кувалдой по наковальне и мне казалось, что этот стук отдается эхом от офисных стен. Я почувствовала, как он наклонил свое лицо, и замерла в ожидании поцелуя, но поцелуя не последовало. Я открыла глаза и увидела, что он нахмуренно рассматривает каждую черточку моего лица, не пропуская ни сантиметра. Меня мог бы напугать его взгляд, если бы я не испытывала такой же жажды и любопытства. Наверняка он почувствовал то же, что и я, судя по его реакции.
— Кстати, меня зовут…
— Роман, — я перебила его и улыбнулась, — я уже знаю.
Он тоже улыбнулся, и я окончательно растаяла, увидев его красивую белозубую улыбку и ямочку на щеке. Он снова наклонился ко мне, продолжая улыбаться.
— Но лучше называй меня Ромой.
Сероглазый произнес это очень тихим голосом, но мне показалось, как будто мои барабанные перепонки лопнули, словно меня ударили изо всей силы по голове, потому что, услышав это имя из его уст, я вдруг стала падать в темную пучину. Почему я никогда не сокращала его имя?
— Как? — переспросила я, пытаясь вдохнуть ртом воздух.
— Рома. — Он посмотрел на меня потемневшими глазами, и тут его губы обрушились на мои, решительно ломая последние барьеры.
А я? Кажется, я падала в черную бездну, в самую темную пропасть, отчаянно хватая руками и ногами воздух, пытаясь ухватиться хоть за что-то, что мне поможет. Над головой в черном небе блестели звезды, я летела спиной вниз сквозь толщу лет и осознавала, что искала счастье, а нашла погибель. Я обреченно ждала удара о землю, из моих глаз лились горькие слезы. Я закрыла глаза.
— Нет! Отец! Нет! — кричала девушка в длинном красном одеянии. На красивом лице читались одновременно ярость и отчаяние. — Ты не можешь выдать меня за него замуж! Я этого не хочу!
— Как ты смеешь мне перечить, неблагодарная?! Я забочусь о тебе и твоем будущем! Ты выйдешь за Хасана ибн Али беспрекословно! — Седой мужчина встал с трона и замахнулся рукой на свою дочь, но в последний момент остановился. — Уведите ее!
Один воин из охраны халифа подошел к юной принцессе и, схватив сквозь плотную ткань за предплечье, повел вырывающуюся и вопящую девушку из главного зала.
— Ты не посмеешь! Не посмеешь! Я не выйду за него! Я не выйду за Хасана! — кричала и извивалась в руках тащившего ее воина принцесса, но тот лишь цепко держал ее руки и волочил в ее комнату, преодолевая многочисленные коридоры.
Приведя ее в спальню, он захлопнул за собой дверь, оставив ее в комнате одну — в слезах и ярости.
Младшая дочь халифа Муавии ибн Абу Суфьяна из рода Омейядов слыла самой красивой девушкой королевства — у нее было тонкое стройное тело, грациозные движения молодой лани, ее черные глаза были волнующими и озорными, розовые полные губы будоражили воображение придворных, а золотые длинные волосы служили поводом для многих историй в халифате. Она любила дорогие одежды, украшения и драгоценные камни. Жизнь ее была похожа на сказку, ей потакали в любых ее прихотях, исполняли любые ее желания. Каждую весну она ждала торговцев из Мавераннахра, отец приглашал их в тронный зал, расспрашивая о путешествиях, пока она выбирала себе безделушки. Она читала стихи, лежа на атласных разноцветных подушках, дремала у центрального фонтана, играла с тигром Хивой, подаренным ей отцом, когда она была еще совсем маленькой. Тигренок вырос в большого полосатого зверя, движения его стали ленивы и грациозны, но в нем еще остались детские озорство и потребность в ласке. Хива был ее неразлучным другом. Звали юную принцессу Зейна, старейшины пророчили ей долгую счастливую жизнь с ее будущим мужем, и она любила расспрашивать их о нем, воображая жгучего молодого красавца с черными глазами из богатого и древнего рода.
