Ромо поднял ее подбородок, заставляя посмотреть на него. Вторая рука легла ей на талию. Его прикосновение вызвало в ней бурю смешанных эмоций. Девушка подняла дрожащие веки, ноги почему-то стали ватными, в низу живота стало горячо. Ее ресницы затрепетали под его чувственным взглядом. Воин медленно приблизил свой рот к ее губам, и девушка начала таять. Она чувствовала его рваное обжигающее дыхание на своих губах и приоткрыла рот для поцелуя. Как долго, оказывается, она жаждала ощутить его губы, сама не осознавая этого!

Мужчина прижал свой лоб к ее лбу и шумно выдохнул, прикрыв глаза. Затем, нервно сглотнув, он отпустил ее и отошел на безопасное расстояние.

— Я пойду сполоснусь, — пробубнил он под нос, избегая ее взгляда. Затем развернулся и ушел, оставив ее одну с вихрем непонятных мыслей и чувств.

Этот странный человек вызывает в ней смешанные эмоции. То она готова ударить его от злости за его бесчувственность, то тает в его руках, таких горячих и страстных. Она хочет узнать какие на вкус его губы, какие крепкие объятия. Почему он то холоден и равнодушен, то обжигает ее своим темным взглядом. Она снова хочет уткнуться ему в грудь и уснуть мирным сном, хочет ощутить его тяжелую ладонь на своем животе во время скачки. Вот бы прижаться спиной к нему, не думая ни о чем. Она чуть не отдалась Хасану как безвольная наложница, о чем она только думала? Она действительно этим хотела спасти свой народ? Это самая великая глупость, которую она только свершала. Хасан использовал бы ее и вышвырнул как обглоданную кость своим шавкам, таким как Шин. Хасана и его приспешников нужно только убивать, уничтожать, испепелять, протыкать кинжалом насмерть. Как отец мог так поступить с ней? Почему за все время он не выяснил то, что Ромо узнал всего за несколько часов?!

Зейна почувствовала, как глаза наполнились слезами. Чего ради она жила, повинуясь воле отца? Она была для него лишь козырем, припрятанным в рукаве. Ее охватило злорадство. Ничего не выйдет. Она не намерена больше разменивать свою жизнь, выполняя чужие прихоти, выходя за кого-то замуж. Больше всего на свете она сейчас хочет оказаться возле упрямого невыносимого стражника, которому она явно нравилась. Она понимала, что между ними лежит огромная пропасть денег и положения, но, в борьбе за свою жизнь, она начала понимать, что это ничего не стоит. Не нужно терять ни минуты, кто знает, как коротка ее жизнь?

С такими решительными мыслями Зейна бросилась в гущу зарослей, пытаясь отыскать Ромо.

Она боялась, что решимость ее покинет, она не сможет быть такой непоколебимой под прицелом его глаз.

Отодвинув пальмовую ветвь, она обнаружила Ромо, сидящего в небольшом водоеме, выложенном огромными валунами. Водоем был укрыт зеленью и огромными тропическими растениями, лишь немного света от луны попадало на воду, создавая волшебную атмосферу. Мерцающие капли воды бежали по его широкой груди на крепкий живот, он поднял руки и сполоснул лицо, мышцы на его руках заиграли, и у Зейны вмиг пересохло в горле.

Потерев лицо, он убрал ладони и, заметив ее в темной листве, замер. Она не стала ждать. Медленно и плавно двигаясь, она вышла из темноты и, глядя ему в глаза, сбросила с плеч покрывало, оставшись перед ним абсолютно нагой. Тело мгновенно покрылось мурашками от ночной прохлады и чувственной атмосферы. Опустив ногу в воду, она сделала шаг и начала приближаться к нему. Все это время он не отрывал от нее взгляд, лишь пульсирующая жилка на шее выдавала его нервное напряжение. Как только она приблизилась к нему и положила дрожащую руку на влажную грудь, он нахмурился и сжал зубы. Ее рука поднялась вверх по его шее, поглаживая линию челюсти, затем, легонько касаясь его виска, она пальцами провела по хмурой складке на его лбу, пытаясь ее разгладить. Ромо нервно задышал, но продолжал сверлить ее взглядом из-под темных ресниц.

Ее осмелевшая рука побежала вниз, вновь поглаживая грудь и опускаясь ниже, к мышцам на животе. Скользнув под воду, она смело двинулась еще дальше, но, шумно выдохнув, Ромо неожиданно схватил ее за запястье, резко останавливая. Зейна робко подняла на него глаза.

— Ты меня не хочешь? — заливаясь краской, спросила она.

Ей тут же хотелось нырнуть в глубину воды, лишь бы не сгореть от стыда под его пытливым взглядом.

— Глупая, что ты делаешь, — тяжело дыша, пробормотал он. — Если ты не уйдешь отсюда, я не смогу больше себя сдерживать.

От его слов сразу потеплело.

— Меньше всего на свете я хочу, чтобы ты сдерживался, — прошептала принцесса, подняла его ладонь и коснулась ее губами.

— Твой отец убьет нас обоих, прекрати. — Он попытался отодвинуться. — Ты не сможешь выйти замуж.

Она коротко рассмеялась.

— Я хочу тебя прямо сейчас, — выдохнула девушка, приблизив свое лицо и положив обе руки на его талию. Как же приятно было ощущать его кожу на ладонях!

— Ты не ведаешь, что творишь, — запинаясь, проговорил Ромо, но его упрямство было готово рухнуть на глазах.

— Только сегодня я делаю то, что действительно хочу больше всего на свете, — исступленно прошептала Зейна и прижалась своей набухшей грудью к нему.

Он резко втянул сквозь зубы воздух и, прикрыв веки, сильно сжал ее в своих объятиях, вжимаясь в нее. Она тут же почувствовала, как сильно он жаждал ее, всего лишь притворяясь равнодушным.

— Не жди от меня пощады, — хрипло произнес воин. — Назад дороги нет.

— Я — твоя, — прошептала девушка ему в губы, и он обрушил их на нее, страстно впиваясь в спелую мякоть ее губ. Он словно давно этого ждал, его поцелуй был жарким и ненасытным. Скользнув языком в ее рот, он приподнял ее за бедра, прижимая девушку к себе как можно крепче. Она блаженно застонала под натиском его губ, а Ромо начал обжигать ее шею горячими поцелуями. У Зейны совершенно унесло голову, она хотела ощутить его как можно скорее внутри себя. Она откинула голову, позволяя ему целовать грудь и плечи, погружая свои руки в его мокрые волосы.

Над головой укоризненно светила луна. Время остановилось, им было все подвластно.

— Я вспомнила! Я вспомнила! — истошно орала я, мотая головой, стараясь выбраться из сна, хватаясь за чьи-то руки. Наверное, это Рома. — Пожалуйста, останови это! Я все вспомнила! Я больше не хочу!

— Тише, тише, — успокаивал меня такой родной голос. Все в голове смешалось. — Все позади.

Я завыла во весь голос, вцепившись руками в волосы, и исступленно вырвала клок. Рома скрутил мне руки, я не могла пошевелиться.

— Зачем?! Боже мой, зачем?! — рыдала я. Слезы текли по лицу, хотелось умереть.

Меня трясло, а в голове все крутились страшные кадры, я не могла это остановить. Сцены прошлого кружили вокруг меня калейдоскопом, меня вырвало прямо на кровать. Я снова завыла, словно раненный зверь, слезы бежали ручьем, все лицо было мокрым. Рома вытер мое лицо простыней, поднял меня на руки и, обессиленную, понес в ванну. Там он усадил меня в нее и стал набирать воду. Все время, я обреченно смотрела в потолок, пока он мыл меня.

Боже мой, что он пережил! Что он пережил! Мое лицо снова скривилось от рыданий. Я закрыла лицо ладонями.

— Прости меня, — отчаянно просипела я. — Прости меня, прости меня.

Что-то во мне надломилась, умерло. Я ощутила такую вину, какую никто никогда не ощущал.

— Что я натворила… — горько плакала я. Я еле посмела поднять на него глаза. — Простишь ли ты меня когда-нибудь?

Что я наделала?! Зачем я так поступила с ним? Я не человек, я дрянь, урод с черной душой, испоганивший чужую жизнь ради своих эгоистичных желаний.

Рома смотрел на меня с жалостью и тоской.

— Я простил тебя, — подавленно выговорил он. — Я не мог поступить иначе. Тебе все равно пришлось бы вспомнить. Ты всегда вспоминаешь.

— Я такая сволочь, — прошептала я, зажмурив глаза. Как же остановить слезы?! — Ты должен меня ненавидеть…

— Раньше я действительно тебя ненавидел, — с горечью ответил он. — И каждый раз пытаюсь ненавидеть. Но, видя твои страдания, порой я прощаю.