Он смотрел на меня таким чистым и искренним взглядом, что любой бы поверил. Но тогда выходит, что я сошла с ума. Но я же видела его устрашающие глаза!

Посмотрев в его сторону, я вздохнула. Он был встревожен и напуган не меньше моего. Или он первоклассный актер или я уже параноик. Судя по последним событиям, это явно второе.

— Как мы оказались в моей квартире?

— Когда ты пришла в себя, — ответил Рома. — Я вызвал такси и довез тебя до дома. Но ты была немного не в себе, лицо было очень бледным и тебя колотило. Я уложил тебя в кровать и остался с тобой, пока тебе не станет лучше.

Его волосы были всклочены, будто он постоянно терзал их руками, под глазами легли темные круги. На нем была темно-синяя футболка и темные джинсы. Стоп, ведь он был в черной футболке. Сердце опять заколотилось, почувствовав опасность.

— Ты лжешь. — Мой голос на удивление был спокоен. Он вопросительно посмотрел на меня. — На тебе была другая одежда.

Он тяжело вздохнул и улыбнулся.

— На самом деле я отлучался домой. Ты проспала двое суток, мне нужно было принять душ и переодеться.

Двое суток?! Моя работа!

— Меня наверно уволили, — простонала я.

— Я позвонил Стасу и предупредил, что ты не сможешь прийти. Они все поняли и ждут твоего выздоровления. Отдохни сегодня. Скоро будет светать, а ты все равно еще не оправилась.

Я смотрела на него исподлобья. Я не больна, черт побери! И что-то все слишком гладко, и на все у него есть ответы.

— Блин, да в чем твоя проблема?! — воскликнул Сероглазый, поднялся с кресла и принялся нарезать круги по комнате. — Я привез тебя домой, охранял твой странный сон, и вот вся благодарность? Знаешь, я тебя и пальцем не тронул, хотя возможностей миллион было. Запрыгнуть к тебе под одеялко, воспользоваться и умотать на все четыре стороны.

Я вздрогнула и покраснела.

— Мне непонятно твое недоверие, — проговорил он, посмотрел на меня и устало потер глаза. — Все, что я говорил тогда, о своих чувствах — чистая правда. Если ты не веришь мне, наверно мне лучше уйти, потому, что я не знаю, как достучаться до тебя и доказать, что все что я говорю — не ложь.

Он и сам был побледневший и очень уставший. Сидел со мной двое суток, пока я опять летала не понятно где. Я чувствовала себя дурой. Предъявила ему обвинение в попытке убийства. Серьезно? Сейчас это казалось невероятной дикостью. Со мной явно что-то не так, наверно придется сходить к частному психологу. А я свалила все на блондина, умывая свои руки.

— Прости, — извинилась я тихим голосом, глядя на него. — Мне приснился кошмар. Я спутала сон с реальностью. Прости меня, я доверяю тебе.

Он уставился на меня, долго и молча разглядывал, затем произнес:

— Всегда доверяй мне. И тоже меня прости.

— За что?

— Я обманул тебя. — На его губах появилась легкая улыбка. — Когда сказал, что и пальцем не притронулся.

Краска бросилась мне в лицо, а бедра почему-то стали горячими.

— Ч-что? — спросила я хриплым голосом.

— Ну, я же переодел тебя в пижаму, — Он смотрел на меня с озорством и лукавой улыбкой. — А ты о чем подумала?

— Ни о чем!

Черт, я слишком поспешно и громко крикнула. Он переодевал меня? Его руки касались моей кожи. От этой мысли стало невыносимо жарко, как будто я таяла под солнцем. И какого черта мне снился кошмар вместо эротического сна?

Сероглазый громко рассмеялся.

— Тебя можно прочитать как открытую книгу.

— Зато тебя невозможно, — пробурчала я, поднимаясь с кровати.

У меня было три пижамы. Одну, теплую фланелевую пижаму в бело-голубую полоску я купила чисто случайно, и она была моей любимой. Вторая, подаренная бабушкой, была розовой, с рюшами на подоле и с собачьей мордочкой на груди. Ужасная пижама, но я носила ее, так как бабушкины подарки для меня очень дороги. Третью подарила мама, наверно купила ее сразу после прочтения женского романа. Сиреневая пижамка состояла из тоненькой шелковой маечки с ажурной каймой на груди и микроскопических шортиков из той же ткани, с таким же ажуром по краям. Это была очень откровенная пижама, низ напоминал скорее трусики, нежели приличные шорты. Мне не для кого носить такие пижамы, какой черт дернул ее подарить мне именно это? Сероглазый конечно же выбрал именно эту. Даже не сомневалась.

Сейчас он стоял возле окна и пялился на меня, явно в мыслях уничтожая эти кусочки ткани. Вот теперь он похож на маньяка. Я смутилась и поспешила к шкафу.

— Эээ… Не хотел бы отвернуться? — возмущенно пробормотала я, спиной чувствуя как он прожигает на мне дыру.

— Не очень, — ответил он низким голосом.

— Хотя бы честен, — недовольно пробурчала я и накинула на себя халат, поворачиваясь к нему. Чуть не закричав, испуганно отступила к шкафу, поскольку он стоял в шаге от меня.

— Черт, напугал.

Он протянул руку и взял меня за подбородок, поднимая мое лицо к нему навстречу, вторую положил мне на талию. По коже сразу пробежало тепло, хотелось расплавиться у него в руках.

Я и сам себя боюсь, — прошептал Рома. От его шепота по моей коже пробежали мурашки.

Он развел полы халата в разные стороны и позволил легкой ткани опуститься на пол. Мы смотрели друг другу в глаза, словно два голодных диких зверя. Дышать стало тяжело, когда я почувствовала, как его рука спустилась по шее, по плечу, легонько подцепила бретельку пижамы и спустила вниз, обнажая одну грудь. Вторая рука проникла под ткань на талии, поглаживая разгоряченную кожу.

Я невольно потерлась бедрами и Рома шумно выдохнул. Когда я ощутила его руку на груди, я прикрыла глаза от долгожданного прикосновения. Теперь моя пижама казалась мне самой уместной на свете, она вмиг превратилась в самую любимую. В руках блондина я плавилась как воск, а он словно ненормальный скульптор гладил и гладил мою кожу везде, куда могли проникнуть его требовательные руки. Почувствовав, как его рот накрыл набухший сосок, я непроизвольно застонала и запрокинула голову от удовольствия. И тут на меня словно ушат ледяной воды, полетела черная бездна. Вокруг замерцали бледные звезды, тихое и зловещее космическое пространство закружилось вокруг меня. Я судорожно оглянулась, но космос (боже мой — космос!) не исчез. Я посмотрела вниз и резко поджала ноги — внизу зияла черная пустота. "Я схожу с ума" обреченно подумала я. На меня обрушилась необъятная боль, заставляя сердце то нестись вскачь, то как будто останавливаться. Во всем теле возникла такая слабость, что хотелось кулем свалиться на пол. Нет-нет, пожалуйста, только не сейчас! Не в такой важный для меня момент. Я замотала головой, и дымка вдруг рассеялась. Я смогла поднять веки. В груди все горело и ныло от боли, мне вдруг захотелось отчаянно плакать. Я сфокусировала взгляд и увидела, что на меня внимательно смотрели серые глаза.

— Я думаю мне лучше уйти. — Он запнулся. — Ты еще слишком слаба и совсем ничего не ела.

Однако, его руки продолжали держать меня. Я оттолкнула его и отвернулась, пока он не успел увидеть моего вспыхнувшего лица. Прочистив горло, я все же решила заговорить.

— Ты прав.

В голове еще стоял дурман, хотелось вернуться к тому, что было всего минуту назад и в то же время было страшно, что меня несет в эту темную бездну. Неужели меня охватывает такой первобытный страх, когда он прикасается ко мне? Ну, пожалуйста, хоть бы это было не так! Он первый парень, от которого у меня так сносит крышу, и я очень не хочу его терять.

Рома постоял и помолчал, затем задумчиво потер лоб и двинулся к двери. Мне ничего не оставалось, как проводить его. Он также молча обулся, но перед уходом легонько поцеловал меня в щеку, оставив мне и облегчение и разочарование одновременно.

После его ухода я ринулась в комнату за телефоном. Он был практически разряжен. Взяв трубку, я поспешила на кухню перекусить чего-нибудь, на ходу набирая номер своего дяди. Теперь я точно поняла, что мне нужно было сделать.

На мою просьбу в такую рань дядя отреагировал на удивление спокойно, не задав ни единого лишнего вопроса. Решив не откладывать это дело, я плотно поела и поехала к нему домой, решив, что после можно заскочить и к родителям.