— Папа!!! — завопила выбегающая из бара Ди. — черт, ты совсем придурок. — она покачала головой и растерянно развела руками не понимая, что нужно сделать первым, но опустившись ко мне на корточки, она подставила свою крепкую руку, чтобы я смогла встать. — какой же ты ублюдок. Неудивительно, что мать ушла от тебя, когда ты такой кретин!

— Ах, моя дорогая Дианочка. — Дима размял шею и ухмыльнулся. — а мне стоило догадаться, что ты тоже ошиваешься в этом борделе. Как поживает мамочка?

— С катушек в отличии от тебя не съехала. Больной ты придурок. Какого черта ты вообще здесь делаешь? Я сейчас позову охрану, и они вмиг тебя попросят отсюда. Ты зачем ее ударил?

— А ты такая же любопытная, как твоя мамаша и все так же суешь свой нос куда тебя не просят. — он ухмыльнулся. — твоя подружка уже рассказала почему тусуется здесь?

— Слышь, дядя. — послышался голос выходящего из бара Саши. — у тебя проблемы?

— Саш, этот отморозок ударил Весту! — завопила Ди отводя меня так сказать на безопасное расстояние.

До драки, конечно же, не дошло, да и Дима не стал сопротивляться и просто ушел оставив после себя отвратительное послевкусие, как от дешевого кофе в каком-нибудь базарном киоске. Чувство словно тебе еще и плюнули в это кофе прежде чем подать на золотом блюде. В гримерке уже обсуждали произошедший инцидент, и только невозмутимая Вика не подключалась в горячие сплетни продолжая заниматься своим делом. Вдруг все умолкли и в гримерке появилась Лина. Все женщины вздрогнули, и словно перед старшиной в армии построились в один ряд, но я стала слушаться подобным правилам, как и Ди. Может быть, именно эта непокорность и роднила нас? Хозяйка бара медленно, словно надзиратель обходила шеренгу и изредка косилась на танцовщиц, как вдруг остановилась позади меня. Я заметила Лину в отражении широкого зеркала, но виду не подала. Она медленно развернула кресло со мной своей изящной ногой, и ухмыльнулась. В глазах той, что позволяет пользоваться ее женщинами, как пепельницами я видела самую настоящую презренную жалость к себе. В этом было что-то грязное, липкое и раздражающее.

— Девочки, среди нас засланный казачок. — улыбка исказила женское личико. — доблестный клиент рассказал о подставной танцовщице, что сует свой длинный нос в дела начальства и дебоширит за стенами нашего с вами дома. Девочка, ты видимо не понимаешь куда попала и что суровые нравы нашего заведения не позволяют таким вот неженкам подрывать авторитет и спокойствие бара. У тебя есть два часа, чтобы собрать свое шмотье и убраться отсюда. Я не стану выяснять кто прав, а кто виноват, но только зарубите себе на носу, что вы все здесь расходный материал, но мои клиенты бесценны в отличии от вас. Что я вам всем говорила, когда вы только устраивались ко мне?

— Что Вы даете нам право заработать себе на хлеб. — раздался неуверенный голос Зары. — и что Вы не несете за нас ответственность.

— Все правильно, Зарочка. Твои проблемы, Веста, ты должна решать сама, но только теперь подальше от «Ма Бэкер».

— Лина, но ты не права. — возмущенно ответила Ди не скрывая вызова в своем взгляде. — мой отец недоумок, что возомнил себя хозяином, а тебе проще пустить его в бар снова, чем послушать Весту.

— Не надо, Ди. — прошептала я. — не надо унижаться и доказывать животному, что ты права. — я вздохнула. — не последний бар, где во главе стоит не объективный человек. Я уйду, но только учти, что по своему желанию. — вздох.

— Прям, как Лулу. — раздался шепот девочек.

И уносит меня чувство собственного превосходства в далекие забвением забытые ранее дали гордости. Ощущение настоящего полета, где кроме меня только вечность и золотые цепи манипуляций обматывающие шею. Я не оправдала ожидания, я не справилась с заданием, но была горда собою, как никогда. Не поддалась игре безумных сохранив собственное достоинство на фоне блеющих овец. Словно сбежавшая от предполагаемого охраняемого стада свободна собака. Словно выбывший из парной игры второй игрок. Нащупав в кармане куртки сложенные очки, я остановилась у одной из витрин и посмотрела в нее. Вот она ты…настоящая…без поддельных прикрас. Серая мышь. Что скрывается за этой серой внешностью банальной простушки? Наверное, глубокая душа, что умеет трепетно любить и страстно целовать. Протянув руку к отражению, я склонила голову на бок и остатки блесток словно пыль сошли с моих белокурых волос. Только я знала, что это еще не конец, а длинная дорога вперед. Наушники в уши и гордая, летящая походка.

«Non, je ne regrette rien» — пела Мирей Матье в мои наушниках, пока я уверенной походкой шла домой. Конечно, Виктория будет недовольна моим решением и самовольством, но только я не стану терпеть такие унижения. Если Лина решила, что моя честь ничего не стоит, то и чёрт с ней. Хотя шептание танцовщиц заставили меня насторожиться. Если они наслышаны про Лулу, то есть ли вероятность, что сестра Лины была изгнана за подобный инцидент? Да и ладно, меня это мало касается теперь. И представила я, как бегу по дороге среди прочих проституток в квартале красных фонарей, завлекая очередного клиента своей детской мордашкой и аппетитным телом, а другие женщины ненавидят меня за это.

Возле меня затормозила черная машина, и на секунду я почувствовала, как почва ушла у меня из под ног, но стоило опуститься стеклу, как за рулем я увидела следователя Добровольскую. Вынув наушники я все поняла без слов. Так сев на сидение возле водителя, мы тронулись плавно с места и не останавливаясь на пустой дороге, где по прежнему работал светофор ехали куда-то вперед. В салоне играла одна из надоедливых песен Мумий Тролля и Кира ничего не говорила на протяжении всего куплета до проигрыша. «И за что тебе нравится так эта планета?»-пропел голос вокалиста, а спустя секунду допела Кира — «Нарушай, сестричка, нарушай…».

— А быстро она тебя попросила. — улыбнувшись произнесла следователь не отрывая глаз от дороги. — Мегера, но танцовщицы ее любят.

— А откуда Вы знаете? — удивилась я. — Кира Сергеевна, а почему Вы не пытаетесь поставить меня к стенке и все такое? Я ведь не выполнила указаний и все такое…

— Хм, если ты про наш прошлый уговор, то забудь его. Виктория согласилась работать со следствием, и сейчас силы полиции и криминала объединены в поисках девчонки. Откуда? Откуда я знаю? Знаешь, птичка, я это предвидела еще в первую нашу встречу. Таланта в тебе до задницы, харизмы тоже, а вот сноровки, увы, нет вообще. — женщина дала по газам и машина рванула вперед еще быстрее. — ты проголодалась? Лично я, как собака. Ненавижу свои ночные вызовы по пустякам. Сейчас перекусим и я тебе все расскажу.

Старое придорожное кафе «Luke Rose» было избитым по всем параметрам. Начиная от простого меню, где коронное блюдо вредные бургеры, а фритюрницу для картошки не мыли с момента открытия кафе. Потертые стены, чуть треснувшее широкое стекло, и потрепанная обвивка жестких диванов, что скрипят при первом же касании заржавевших пружин. Встретила нас потасканная, обрюкшая официантка лет пятидесяти со страшными морщинами, зверским макияжем из привет восьмидесятые, и вызывающим декольте. Веяло с этого заведения тоской, и на секунду, меня пробрали мурашки нарастающего нервного расстройства от одной только антисанитарии. Я прекрасно представила, как эту официантку будет позже мацать дряхлый дальнобойщик, что не мылся уже сутки и теперь мечтает присунуть такой доступной бабенке за просто так. Мы заняли столик в самом углу заведения, чтобы на нас было как можно меньше глаз и первым делом, я влезла рукой на остатки разбрызганной по столу чьей-то горчицы, что уже попахивала тухлятиной. Нужно успокоиться, ибо если верить играющей песне все «Super Gut». Поэтому, я молча достала из сумочки влажную салфетку протирая столик прежде, чем мы сделаем заказ. Кира улыбнулась.

— Добрый вечер, девочки. — улыбнулась пожелтевшими зубами официантка протягивая нам меню. — приятно видеть таких красавиц в нашем скромном бунгало. Хотите кофе?