– Я извиняюсь, а какую часть тела они для нее искали? Что-то я не совсем догоняю.

Пахом вздохнул и, не моргая уставился на Веру:

– Легче сказать какую часть тела они не искали. Им нужно было практически все кроме чужого мозга. То есть, они просто подыскивали подходящее тело. И, естественно, оно должно было устраивать их обоих. Их любовь конечно очень крепка, но Элла отдавала себе отчет в том, что если тело ее донора будет недостаточно привлекательным, то рано или поздно Герман потеряет к ней интерес как к женщине и как к жене. В общем, вариантов, не противоречащих этическим нормам, практически не попадалось, хоть Фишер и активно мониторил всех пациенток женского пола, чей мозг по каким либо причинам прекратил свою жизнедеятельность. Но шли месяцы, Элла крепла, и теперь она практически готова к операции. В общем, супруги решили, что могут позволить себе такую роскошь, как выбор совершенно здорового и жизнеспособного тела в качестве донора. Все-таки операция предполагалась очень сложная, двухэтапная. Поскольку пересадка головного мозга пока не представляется возможной, придется сначала пересадить голову Эллы на тело донора, а затем произвести пересадку лица и скальпа донора на ее голову.

Все это жуткое на первый взгляд мероприятие можно оправдать, ведь польза от Эллы в здоровом теле, от тандема Фишеров в дальнейшем несомненно перекроет столь маленькую жертву. Несравненно больше людей погибли и лишились помощи, пока Элла не ассистировала Герману и не вдохновляла его. С новыми силами они спасут сотни, а то и тысячи жизни.

Пахом заметил, что Вера побледнела и замолчал.

– Почему я?– прошептала она белыми губами, – Почему они выбрали меня?

– Вы с Эллой похожи как две капли воды, – смиренно ответил Пахом, как будто испытывая некоторое облегчение от того, что Вера сама догадалась, к чему он вел все это время.

– Были похожи, – поправила она.

– Да, особенно, когда Элла была моложе. Я видел фото. Это действительно так. Как только они впервые увидели тебя в эфире, все сомнения отпали раз и навсегда. Элла грезила твоим телом, твоим лицом, волосами, а Герман не собирался ей отказывать. Не смотря на то, что решение было принято на девяносто девять процентов, Герман пришел к тебе на передачу познакомиться лично, после чего окончательно утвердился в принятом решении.

– Для этого я оказалась в морге? А ты тот самый курьер, который должен был передать ему трофей в виде моего тела?

– Не совсем. Я действительно не знал, что ты не совсем мертва.

– В смысле? Я была жива!

– Нет. Препарат, который попал в твой организм, когда ты ужинала в ресторане Фишера, должен был вызвать что-то вроде клинической смерти, а точнее состояние, при котором все жизненные процессы замедляются настолько, что даже опытный врач не обнаружил бы у тебя признаков жизни. Препарат должен был действовать двадцать четыре часа. В рамках этого времени Фишер планировал провести операцию, предварительно восстановив нормальную жизнедеятельность с помощью электрошока.

Но с самого начала все пошло не так. Сначала ты умудрилась попасть в аварию. Фишер решил, что все пропало, изувеченное или травмированное тело ему уже было ни к чему. Но на его счастье, в аварии ты не пострадала. В итоге этот факт даже сыграл ему на руку и отвел лишние подозрения от обстоятельств твоей смерти. Но вот твое пробуждение в морге раньше положенного времени в его планы никак не входило. Только представь его состояние: Элла уже лежит на операционном столе в ожидании донора, а он вынужден сообщить несчастной жене, что донор испарился.

– Я сейчас расплачусь! Что за сучка непутевая им попалась! Может быть, ты потрудишься лучше представить себе мое состояние сейчас? Ты знал все с самого начала, ты пособничал убийце.

– Я ничего не знал. Вернее я был в курсе про поиск донора для Эллы, но я не ожидал что это ты. Даже сходство не сразу заметил. Уж слишком вы разные как люди. И я действительно думал, что ты мертва. Я только был предупрежден, что за твоим телом придут рано утром. Но для чего конкретно – не знал. Может какой-то твой орган кому-то понадобился или еще что. Да, Фишер не просто так устроил меня на этот пост. И в больницах и в моргах у него свои люди. Но посвящены во все подробности – единицы. И я в их число никогда не входил. До сегодняшнего дня. Сегодня он в красках описал мне какой ценный экземпляр я упустил. Из-за моей безалаберности Элла сейчас в отчаянии. Она и слышать не хочет про другого донора.

– Не строй из себя святошу. Ты предупредил меня о том, что вскрытие состоится независимо ни от чего, если я вовремя не испарюсь. Это были твои слова. Ты знал, что тот факт, что я жива, не помешает им выпотрошить из меня нужный орган. Значит, подобные прецеденты случались. Но ты дал мне уйти. Пусть даже ничего не объяснив. Ты и сейчас не выдашь меня? Ты же ничего не сказал ему про меня, значит, ты на моей стороне и отдаешь себе отчет в том, как жестока и бесчеловечна их задумка.

– В целом да, но что бы я ни думал, мои обязательства перед Германом и Эллой выше любых моих соображений. Изначально я подозревал, что ты представляешь какую-то ценность для него, но раз ты ожила, решил тебе помочь, надеясь, что про тебя скоро забудут, найдя подходящую замену. Но сейчас я понимаю, что этого не произойдет. Он тебя из-под земли теперь достанет. И мне поставил такую же задачу.

– Но ты не сдал меня. И не сделаешь этого. Ты не посмеешь.

Пахом молчал, уставившись в одну точку.

– Пахом! Очнись! Чем таким ты им обязан, что готов стать соучастником резни, которую они готовят?

Пахом смотрел на нее с болью и жалостью. Долго собираясь с мыслями, он, наконец, изрек:

– Всем, что ниже шеи, – он медленно начал разматывать цветастый шарфик, который Вера совсем недавно обсмеяла, – Вот.

Чуть выше линии ворота футболки ее контуры повторял белый рубец, окольцовывающий шею Пахома.

Вера прикрыла руками рот, но рвотные позывы оказались сильнее. Она сорвалась со стула и скрылась в туалете. Пахом с досадой выдохнул и поспешил вслед за ней. Намереваясь выполнить свое обещание, он попытался помочь несчастной девушке не искупать волосы в его унитазе, но Вера нечеловеческим голосом завопила:

– Уйди, урод! Не прикасайся ко мне! Чудовище, недоносок, ошибка природы!

Сильные и жестокие не умирают своей смертью.

Лао-Цзы

Этим вечером Антон резко поменял свои планы на ближайшее будущее. Если еще утром он не знал что делать и куда ему идти, то теперь он твердо намеревался пойти на похороны Веры. И в церковь. Он завтра же пойдет в церковь. Там на месте, у служащих он узнает, что именно ему следует делать, куда поставить свечку и прочее. Нужно немедленно успокоить то ли ее душу, то ли свою психику. Ну и первым делом бросить пить. В общем – исключить все возможные причины сегодняшнего помутнения рассудка.

Алкоголь тут, скорее всего, ни при чем. Антон всегда сохранял довольно ясный ум независимо от количества выпитого. Однако, если сегодня с ним приключилась галлюцинация, то спиртное определенно могло усилить эффект. Сойти с ума в тридцать два года в его планы никак не входило. Поэтому не помешал бы еще визит к психологу, но от этой мысли Антон только поморщился. Это подождет.

А если вдруг и впрямь верна теория о том, что душа не покидает землю первые девять дней после смерти и сохраняет при этом телесный образ, то он вообще здорово облажался. В таком случае Вера скорее всего стояла за его спиной, когда он в морге сказал, что не знает ее.

Конечно, Антон не верил в потусторонние силы, впрочем, как и в Бога, но и расписаться в собственном безумии он тоже не был готов. В любом случае сейчас ему просто хотелось поступить правильно и достойно проводить Веру в последний путь. Сразу после церкви он заедет в морг, где и узнает время и место похорон.