— Простите, — пролепетала я, сгорая от стыда и желая оказаться как можно дальше от этого места.
— Не прощу, — прорычал он, притягивая меня ближе, — что так долго думала…
Он поцеловал меня, нежно, и в то же время словно боялся, что я сбегу, поэтому держал крепко. А мне совсем не хотелось сбегать, я по-прежнему висела у него на шее и тоже боялась. И страх мой заключался в том, что сказка закончится, а я уже слишком увязла в своих чувствах…
Мы сидели у кромки воды спина к спине и молчали. Наверно, мы были одинаково ошеломлены происходящим, поэтому думали, как нам теперь быть. Молчание тяготило меня, и я хотела сказать как можно непринужденнее, но получилось как-то очень жалко:
— Завтра уже возвращаемся.
— Хорошее было приключение, не так ли?
— Да, — безлико ответила я.
Снова гнетущее молчание. Зазвенел комар, покушаясь на оголенный участок моего тела.
— Завтра будет веселое утро?
— Думаю, да. Должны же они когда-то понять, к чему приводит злоупотребление запрещенными напитками.
— Вы и правда подумали, что я и Лагерра…ну…
— Любовники? Были у меня такие мысли, каюсь.
— Я ни разу не позволила вам так о себе думать, — пробурчала я.
Агеллар что-то с громким треском сломал.
— Зато он позволил. Зачем вообще было делать из этого тайну?
Я тряхнула головой.
— Вы не понимаете. Во-первых, студенты — такой народ, что начнут говорить про блат или попытаются воспользоваться нашим родством. Это может навредить карьере Лагерры. Во-вторых, ни ему, ни мне не нужно предвзятое отношение со стороны других преподавателей.
— Твой крестный сам портит всю конспирацию, бегая хоть ко мне и прося за тебя.
— Это был единичный случай. Я просила его только о встрече с вами, результат все равно зависел от меня. Вы не думайте, я сдам все как положено…
— Я не думал об этом, пока ты не сказала, — ядовито произнес он. — Ты никогда не сдала бы мне ОВЭУ, но я все равно поставлю тебе зачет, если ты продолжишь заниматься и дальше, — несколько секунд он помолчал и добавил: — Хотя бы просто приходи…
— Тренер? — дрогнувшим голосом обратилась я.
Он со вздохом обернулся и пересадил себе на колени.
— Меня зовут Алестер, — поправил он. — Не переживай, мы как-нибудь разберемся со всем этим. Нужно только подождать.
Я счастливо улыбнулась ему в ключицу. Вокруг меня плотным кольцом обвились руки, а к еще сырой макушке прижалась щека.
— Нужно только время, — шепнул он, чуть покачиваясь из стороны в сторону вместе со мной.
Мне уже было не важно, что нас ждет впереди. Главное, что он хочет разобраться в этом.
Мое пробуждение было резким, внезапным и пугающим. Мы с Гидрой подхватились с лежаков, несколько раз врезались друг в друга, повалились обратно и замерли, хлопая глазами, словно маленькие совята, выдернутые из гнезда. Кто-то визжал, причем так истошно, что я решила, будто этого кого-то режут. И в этот же момент вход в нашу палатку распахнулся, являя нечесаную голову Алисы, на которую мы заорали не хуже, чем минутой раньше до нас.
— Спите! — обличительно ткнула в нас сокурсница. — Сейчас все самое интересное пропустите!
Мы выбрались из палатки как раз в тот момент, когда мой крестный попытался догнать разъярённую Покровен.
— Рейна Покровен, честное слово, я не ведал, что творю!
Замдиректора оборачивала туристическую утварь, расшвыривала вещи и в руки ушлому куратору больше не давалась. Видимо, с утреца до нее дошло, что к рукам прилагается кое-что еще и это кое-что пользовало ее две ночи подряд.
— Уберите от меня свои грязные лапы, гнусный развратник! — верещала она, бросая в него чьим-то кроссовком. — Видеть вас не желаю!
Крестный растерянно развел руками.
— Но ведь вы сами пришли ко мне!
— А вы и рады воспользоваться беззащитностью слабой женщины! — слабая женщина подхватила котелок и швырнула его через две стоящих между ними палатки.
В беззащитности конкретно этой слабой женщины лично я бы усомнилась.
— Лавина, не устраивайте истерик.
— Я вас ненавижу!!!
— Хм, а ночью она явно доказывала ему обратное, — проговорил довольный донельзя Агеллар, появляясь рядом так резко, будто бы из-под земли.
— Ну, положим, не ему… — глубокомысленно заметила я, бросая косой взгляд на тренера.
Подруга рядом хохотала до слез. Этим же занимались и остальные студенты. Кажется, авторитет замдиректора с этого дня серьезно пострадает.
— Мне кажется, это надолго, пойдемте лучше завтракать. После обеда приедет автобус, нам еще нужно собраться.
Я последний раз посмотрела на беснующуюся парочку, со стороны которой еще долетали обрывки криков, вроде: "Лавина, да послушайте!" и "Катитесь к черту, я не хочу вас слушать!", и, усмехнувшись, пошла за Агелларом.
Около десяти утра нас пригласили поприсутствовать на церемонии награждения победителей. Да, мы не участвовали в соревнованиях, так что ни разу на них не поприсутствовали. Не могу сказать, что меня очень уж огорчил этот факт — неинтересно болеть за команду, когда не знаешь, кто эти люди вообще и какова изначальная расстановка сил. Может быть, организаторы изначально поставили вместе сильную и слабую команды, у последних поэтому сразу мало шансов. Не у всех же есть такой талантливый тренер, как у нас.
Народу на туристический фестиваль набралось и в самом деле очень много. Некоторые даже обзавелись специальной формой, чтобы на соревнованиях выглядеть как одна команда, а не как разношёрстный сброд. На это обратил мое внимание Агеллар. Он сказал, что если его предмет будет внедряться дальше в массы, то уже в следующем году он соберет свою команду для выступления на этом фестивале.
— А меня возьмете? — я хитро забросила удочку.
— Вот еще! — возмутился он. — Твое участие даже не подлежит обсуждению, ты будешь капитаном команды.
Расстроившись сначала, я радостно взвизгнула. Агеллар сжал мою руку и наклонился ближе.
— Сама подумай, куда я без тебя? — на сердце потеплело. — Вот только я три шкуры с тебя спущу, гоняя на всевозможные соревнования, но это ведь того стоит? — и тренер издевательски улыбнулся.
После награждения организаторы устроили концерт. Здесь и пели, и танцевали, и читали стихи, и вообще атмосфера была такая, что душа радостно разворачивалась, но сердце наполнялось тоской.
— Ну что ты грустишь? — спросил Агеллар, когда мы забрались в самую гущу веселья, в беснующуюся толпу. — Жизнь сегодняшним днем не заканчивается.
— Я знаю, но всё равно мне очень жаль, что все это закончилось. Что там на сцене? Ничего не видно, — я вздохнула. — Как плохо быть маленькой.
— Все еще только начинается, — лукаво блеснул глазами он и поднял меня над землей.
Меня захлестнула паника.
— Зачем вы меня подняли? Тренер, опустите меня на место, я боюсь высоты!
— Ты всего боишься, трусишка! — Агеллар без особых усилий посадил меня к себе на плечи. — Держись!
Напрасно я боялась, к чувству радости примешалось неповторимое чувство полета, плюс особенная атмосфера праздника, хорошая музыка и… Он.
— Я могла бы к этому привыкнуть, — ехидно призналась я, опасно свешиваясь вперед, — сидеть у вас на шее, свесив ножки.
Агеллар подпрыгнул на месте, заставив меня взвизгнуть и крепко вцепиться в него, после чего ухмыльнулся.
— Ты сначала удержись, а потом будешь привыкать.
На сцене запели очень известную песню, которую все стали подпевать. Музыка пошла по нарастающей, забирая все выше и выше, и на припеве взорвалась басами. Толпа подо мной походила на пеструю волну, качаясь в такт музыке. Кое-где за нами повторили, парни стали сажать своих девушек на плечи, у некоторых в руках появились знамена туристических команд. Одна компания захотела посадить на плечи высоченного детину, но "плечи" не выдержали, и парень рухнул на хохочущих товарищей, отчего смех сразу прекратился и перешел в менее благозвучные ругательства.
— Наверно, это лучший день в моей жизни, — признался Агеллар, когда мы покидали концертную площадку.
